Вьера резко встала из-за стола, будто желала обрезать данный разговор.

– Прошу прощения, – сказал Андриан. – Это должно быть причиняет вам боль.

– Нет-нет, – Вьера торопливо замотала головой. – Не волнуйтесь. Родителей я помню плохо. За год до кончины они почти не вставали. Я редко видела их. Да и некогда было – меня загрузили самыми разнообразными занятиями, – она чуть заметно поморщилась, – пение, танцы, языки, этикет, рисование, музыка. Некогда было ни скучать, ни думать. Особенно думать. – Она слегка дернула плечами и усмехнулась.

Андриан смотрел на эту красивую девушку и вглядывался в ее лицо, – такое прекрасное, сейчас оно было не грустным, а почему-то сердитым, как будто злилась она на саму себя.

– Отчим и его жена были замечательными людьми. Видимо поэтому, как только мне стукнуло одиннадцать лет, меня сослали получать достойное образование в лучших пансионатах страны, – сказала она и торопливо добавила, – но я благодарна за это.

– Пансионатах? – удивился Андриан.

– Пансионате, – уточнила она тут же.

Андриан шагнул ближе к девушке и аккуратно заправил выбившийся из-за уха локон. Вьера вздрогнула, развернулась на небольших каблучках и, извинившись, спешно выбежала из кабинета.

Она добежала до своей комнаты и прижалась лбом к холодной стене. Все внутри нее бунтовало, и только холод помогал справляться с лавиной непонятных и ненужных ей эмоций.

***

В тот же день Андриан съездил в ближайший городок и сделал заказ в самой лучшей мастерской. А накануне дня рождения, когда пришла пора забирать подарок, он пригласил с собой Вьеру.

– Мала, – окликнул он служанку, – подготовьте Гектору с собой список продуктов для завтрашнего праздника.

Мала кивнула и поспешила в кладовую. Она приложила похолодевшие ладони на горящие щеки и крепко зажмурилась. Сердце никак не успокаивалось, будто она только что скатилась с высокой горки. Каждый раз, когда он называл ее по имени, все внутри взрывалось праздничным салютом и кружилось в вихре восторга, пока она привычно не призывала грустные мысли о настоящем или страшные воспоминания о тетке, у которой жила, пока та не пропала в лесу. Сегодня, как и последние недели, отрезвляющей мыслью была Вьера.

Путь до городка был не близкий – более трех часов быстрой езды туда, потом три обратно. И они почти вдвоем, ведь Гектора можно и не считать. Мала замечала, как Андриан порой затаивает дыхание, когда смотрит на Вьеру.

– Мала, список продуктов готов? – раздался требовательный голос Нонны.

– Сейчас!

Мала торопливо оглядела полки, взяла из стопки на краю нижней полки лист бумаги, исписанный с обратной стороны и начала рисовать значки. Читать Гектор не умел, поэтому то, что можно было изобразить простеньким рисунком Мала рисовала, а что было нельзя – писала условленный и заученный Гектором наизусть значок.

В какой-то момент, разгоряченная злыми мыслями о Вьере, она неосторожно взмахнула рукой, и полка над ее головой, крепеж которой давно износился, но не был никем замечен, рухнула на служанку вместе со всем содержимым. Мала рефлекторно закрыла голову и вдруг почувствовала жгучую боль в виске и запястье.

Дверь резко распахнулась, и перед тем как девушка потеряла сознание, она увидела испуганные глаза Андриана.

Он быстро откинул упавшую полку и извлек Малу. Она была белее снега. Андриан подхватил ее на руки и под причитания Нонны отнес в библиотеку. Девушка оказалась легкой как перышко. Пучок, который она обычно закручивала на затылке, распустился и длинные чуть волнистые от тугой прически волосы темным шелком заструились по его руке. Он бережно положил ее на диван. Веки девушки чуть дрогнули и приоткрылись. Серо-голубые глаза вдруг распахнулись и щеки залил здоровый румянец.

– У тебя что-то болит? – спросил Андриан, изучающе глядя на Малу, словно впервые ее видел.

Мала замерла, внутри опять все перевернулось, слова застряли в горле, а сердце вновь начало выдавать кульбиты.

– У нее шок, – сказала Нонна. – Будет шишка и левое запястье поранено, мы перевяжем. Езжайте, господин Росс, не волнуйтесь.

Андриан встал и медленно направился к дверям.

– Может, привезти врача? – обернулся он у дверей.

Нонна помотала головой и присела на край дивана.

На пороге показалась Вьера. Она с безразличием посмотрела на Малу и увлекла Андриана за собой в холл.

Впервые вид гувернантки не вызвал злости у Малы. Она была занята совсем другим, а именно: прокручивала раз за раз свои воспоминания об увиденном в Андриане волнении за нее и свои ощущения в эти моменты.

К вечеру на ее лбу, почти у самого виска расплылся большой синяк, а левая рука была плотно забинтована, но ни за что на свете Мала не променяла бы теперь эти мелкие травмы, даже на самые большие бриллианты в мире.

***

День обещал быть солнечным и теплым. Через занавески весело сочилось солнышко. Кир распахнул глаза, потянулся и свернулся вновь калачиком на кровати. У противоположной стены комнаты спал, тихо посапывая, Вианн. Кир любил просыпаться первым. Казалось, что вся комната – только его, можно было зарыться в одеяле как в норке, не получив при этом порцию осуждающих взглядов, или подурачиться, изображая разных зверьков.

Сегодня он решил смастерить из одеяла гнездо, потом залез в него, накрылся с головой пледом и представил себя птенцом, который скоро начнет учиться летать. Насидевшись вволю под пледом, он выбрался из гнездышка и тихонько подполз к краю кровати, затем встал во весь рост и быстро замахав руками прыгнул вниз, грохотнув босыми пятками по полу. Вианн проснулся и неодобрительно посмотрел на Кира, потом отвернулся к стене и через пять минут опять засопел.

Кир знал, что сегодня у него день рождения. Год назад этот день принес ему очередного солдатика и маленький кусочек горького шоколада, который дарили детям исключительно в день их рождения. Но еще вчера вечером, перед сном, на кухне, когда он сидел у доброй Нонны на коленях с кружкой теплого молока, Кир видел, как Мала вытаскивает румяный корж из печи и укладывает его на стопку таких же больших и круглых, но уже готовых, смазанных сливками и растопленным шоколадом, коржей.

Впервые у него будет свой торт! Даже пока мама была с ним, они никогда не ели так вкусно. Конечно, кроме тех ароматных булочек в пекарне по ночам, когда мама говорила шепотом, и они ступали аккуратно на цыпочках и изображали мышек. Булочки лежали на дне деревянных решетчатых ящичков, и в редком свете фонарей, проникающем сквозь стекло витрин, сверху на подсохших, но все равно таких румяных корочках сверкали сахарные кристаллы. Они набирали по несколько штук в мешочек, а после того, как выбирались на улицу – притворялись быстрыми лошадками вплоть до их деревянного домика под мостом. Таких тут было достаточно. Периодически приходили люди с дубинками и ломали их, но домики быстро отстраивались опять. В самом домике можно было либо сидеть, либо лежать, таким он был маленьким. А зимой спать можно было только у костра. И Кир отчаянно ждал первого снега. Ведь это должно быть так здорово и интересно. Но до зимы они не дотянули.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.