Мария Виташевская

СТРАНСТВИЯ АФАНАСИЯ НИКИТИНА

ПРЕДИСЛОВИЕ

городе Калинине, на берегу Волги, возвышается величественный монумент. В сером граните запечатлен образ простого русского человека, тверского купца Афанасия Никитина. Отсюда, с берегов великой русской реки, отправился он в далекую Индию. Прошло 500 лет, с тех пор как завершил он свое многолетнее путешествие, оставив потомкам интересные записи. Читая правдивый рассказ Никитина, мы проникаемся глубоким уважением к нашему далекому соотечественнику, восхищаемся его подвигом. Афанасий Никитин был первым на Руси, кто интересно и правдиво рассказал обо всем том, что увидел во время своих странствий, красочно описал индийскую природу, быт и нравы простого народа, к которому он относился с большим сочувствием и симпатией.

Вслед за Никитиным многие передовые люди России: М. В. Ломоносов, Н. М. Карамзин, Н. И. Новиков и другие — обращали свой взор на Индию, призывали установить связи с индийцами, проявляли живой всесторонний интерес к ее прошлому и настоящему.

И сегодня, когда с каждым годом все более плодотворно развивается экономическое и культурное сотрудничество между Советским Союзом и Индией, отвечающее жизненным интересам народов обеих стран, мы с благодарностью вспоминаем имя того, кто 500 лет назад заложил первый камень в фундамент дружбы между двумя великими народами. Имя Афанасия Никитина пользуется большой популярностью как в Советском Союзе, так и в Индии. Его «Хожение за три моря» неоднократно переиздавалось, об Афанасии Никитине и его путешествии существует большая литература. Советские и индийские кинематографисты создали о нем художественный фильм, индийские писатели написали книги, художники и скульпторы запечатлели его образ в своих произведениях.

Пятисотлетний юбилей путешествия Афанасия Никитина в Индию отмечается как начало взаимоотношений между народами СССР и Индии, как событие, имеющее важное значение в установлении дружеских, добрососедских отношений между нашими странами.

Е. Челышев

^{Троицкая летопись. Стр. 369.}

^{Отъезд Афанасия Никитина из Твери. Художник Д. Н. Буторин.}

Написал я грешное свое хожение за три моря: первое море Дербентское — море Хвалынское, второе море Индийское — море Индостанское, третье море Черное — море Стамбульское. Пошел я от святого Спаса златоверхого, с его милостию, от великого князя Михаила Борисовича и от владыки Геннадия Тверского и от Бориса Захарьина на низ, Волгою.

^{Троицкая летопись. Стр. 371 (оборот).}

^{Базар в Ормузе. Художник Б. М. Немтинов.}

И тут есть пристанище Ормузское; тут же есть Индийское море, по-персидски Индостанское море.

И оттуда идти морем до Ормуза 4 мили. А Ормуз находится на острове, и ежедневно дважды заливает его море. Тут я встретил первый Великий день, а пришел я в Ормуз за 4 недели до Великого дня. Выше я не все города назвал — много городов великих. Солнце в Ормузе палящее, может человека сжечь.

^{Троицкая летопись. Стр. 372.}

^{Прибытие Афанасия Никитина в Индию. Художник Б. М. Немтинов.}

И есть тут Индийская страна, и люди ходят все голые: голова не покрыта, груди голы, волосы в одну косу плетены. Все ходят брюхаты, детей родят каждый год, и детей у них много. Мужи и жены все черны.

Куда бы я ни пошел, так за мной людей много — дивятся белому человеку. А князь их — фата на голове, а другая — на бедрах; бояре у них ходят — фата на плече, а другая — на бедрах; княгини ходят фатой плечи обернуты, а другой — бедра.

^{Троицкая летопись. Стр. 377.}

^{Афанасий Никитин в гостях у индийца. Художник Б. М. Немтинов.}

И пробыл я в Бидаре до великого заговенья. Тут познакомился со многими индийцами и объявил им, что я христианин, а не бусурманин, и имя мое Афанасий, по-бусурмански же ходжа Исуф Хорасани. Они не стали меня таиться ни в чем, ни в еде, ни в торговле, ни в молитве, ни в иных вещах; жен своих также не скрывали.

^{Троицкая летопись. Стр. 385 (оборот).}

^{Торжественный въезд султана. Художник Д. Н. Буторин.}

Выехал султан на прогулку, и с ним 20 великих везиров да 300 слонов, наряженных в булатные доспехи с городками, а городки окованы. А государь сидит на золотых носилках, а балдахин над ним шелковый, с золотой верхушкой. И везут его на 4 конях в золотых сбруях. Да около него великое множество людей, а перед ним идут певцы и много плясунов. И все с обнаженными мечами и саблями, со щитами, с копьями да с луками.

^{Троицкая летопись. Стр. 388 (оборот).}

^{Индийское войско в походе. Художник Б. М. Немтинов.}

А у виджаянагарского князя 300 слонов, да 100 тысяч своей рати, да коней у него 50 тысяч. Султан выехал из города Бидара в восьмой месяц после Великого дня, да с ним выехали 26 везиров бусурманских и 6 везиров индийских. А с султаном двора его выехали: 100 тысяч рати — конных людей, да 200 тысяч пеших, да 300 слонов в доспехах и с городками, да 100 злых зверей, каждый с двумя цепями.

ТВЕРЬ В XV ВЕКЕ

В 1475 ходу в Москву приехали русские купцы из Литвы. Они привезли толстую тетрадь каких-то записок. Не зная, что с ними делать, купцы передали записки великокняжескому дьяку Василию Мамыреву. Затем рукопись попала к летописцу, и вот «монах трудолюбивый» под тем же 1475 годом записал: «Того же году обретох написание Офонаса Тферитина купца, что был в Ындее 4 годы; а ходил сказывает-с Васильем с Папиным… Аз же опытах, коли Василей ходил с кречаты послом от великаго князя, и сказаша ми — за год до казанскаго похода пришел из орды, коли князь Юрьи под Казанью был, тогды его под Казанью застрелили. Се же написано не обретох в кое лето пошел или в кое лето пришел из Ындея (и) умер; а сказывают, что деи Смоленска не дошед умер. А писание то своею рукою написал, иже его рукы тетрати привезли гости к Мамыреву Василью к дьяку великого князя на Москву».

Кто же был этот Афанасий Никитин и как попал он в далекую, загадочную Индию, куда в те годы редко удавалось проникнуть европейцу? Ведь морской путь в Индию был открыт португальцами лишь в самом конце XV века.