Капли конденсата монотонно ударялись о металлический подоконник, рассыпаясь тысячами мелких брызг, отчего на грязном стекле через некоторое время образовалась небольшое пятнышко. Если в него посмотреть — можно увидеть далеко простирающееся темно-синее небо, но только если глядеть вверх, присев на пол перед окном; если наблюдать с высоты нормального человеческого роста, то перед глазами оказывается бывший когда-то белым подоконник; если же этот кружочек находится ровно на уровне глаз — видно только унылую серую, местами потрескавшуюся стену здания напротив.
Периодически мигающий желтый свет дышащей на ладан настольной лампы заставлял Профессора Цета подслеповато щуриться, то и дело вытирая платком слезящиеся глаза. Карданвал, побрезговавший садится на старое кресло, которое уже один раз напугало его, ужалив решившей вылезти пружиной, стоял в центре импровизированного кабинета, задумчиво сложив руки на груди. Немец то и дело поднимал на него вопросительный взгляд.
Хладнокровное двойное убийство удивило магната, если не сказать, что повергло в шок. Он покинул рыбацкий домик сразу после ухода Джей, незаметно проследив за девчонкой весь путь от пристани до гостиницы, после чего, вернулся обратно. В его голову пришла одна толковая мысль, и он собирался обсудить ее лично с Цетом. Все-таки киллер находилась целиком во власти немца, и кто знает, может, ему срочно потребуется убрать еще кого-то.
— Ты думать, ей можно довер’гять? Ее пр’гилюдно обвинили в невер’гности, — мужчина передернул плечами, вспоминая, из-за чего лишился одного из самых верных, однако, как показала практика, не самых умных, людей.
— Я видел, на что она способна, — спокойно возразил Майлз. — Не вижу причин сомневаться в ее преданности нам. Независимо от того, что периодически в ней просыпаются честь и благородство, приказа она ослушаться не посмела.
— И застр’гелила амер’гиканца у тебя на глазах, я помню, — поморщившись, закончил за магната Цет. — Однако сейчас р’гечь совер’гшенно об ином деле. Кто даст гар’гантию, что она не подведет?
— О гарантии, конечно никто не говорит. Ты не в магазине электроники, чтобы все бумажками подтверждать, — не удержавшись, съязвил Карданвал. — Ты-то сам готов гарантированно поручиться за кого-то из них?
Цундапп задумался. С одной стороны МакКинли не раз подтверждала свою верность, и все основания поручить это дело именно ей были налицо. С другой стороны, Отто сам переманил ее из вражеского лагеря на свою сторону. А история, как все знают, цикличная штука.
— И все-таки, почему именно МакКинли? Что тебя в ней подкупило, помимо ее гипотетической вер’гности? — Цет снова завел свою пластинку; магнат закатил глаза.
— Все дело в цели встречи, — нехотя ответил мужчина, немец округлил бесцветные глаза.
— Эта стар’гая кор’габельная кр’гыса снова что-то задумала? — не без удивления осведомился Профессор.
Он давно был знаком с Тумбером — французом, торгующим всем, чем угодно, начиная от мелких запчастей для автомобилей и заканчивая товарами совершенно незаконными. В прошлом тот был контрабандистом, теперь же лишь сбывал привезенный товар, растянув свои осьминожьи щупальца по всей Европе. Удивительно, что Карданвал имеет с ним какие-то дела. Тумбер не самый надежный в своем деле человек, и все его связи даже Отто иногда казались подозрительными.
Теперь же речь шла о том, что девчонка МакКинли должна не просто отправиться в Париж, чтобы проследить — и по возможности устранить — очередную занозу в британско-аристократической заднице Майлза — Финна МакМиссла и двух верных ему людей, не дающих ведрам развернуть свою деятельность в тех масштабах, в которых планировалось. Киллер должна была встретиться с торговцем лично, чтобы передать ему сумку с деньгами. Вместе с ней Францию должен был покинуть и дорогой товар. Какой именно, магнат не сказал.
Все это не сильно походило на четко спланированное предприятие, потому немец размышлял, стоит ли посылать туда именно Джей — ему не улыбалось остаться без такого верного, а главное — исполнительного — человека. Однако посылать к Тумберу кого-то из ведер тоже не хотелось. МакКинли была принципиальной, гордой, но не самолюбивой женщиной, способной сбежать с кругленькой суммой, при первой же возможности.
— Делай, что тебе вздумается, Майлз. Только помни, что я не побоюсь своими р’гуками пр’гистр’гелить пр’гедателя, — отмахнувшись, наконец, согласился Цет.
Магнат рассмеялся невеселым, жутковатым смехом.
— Если она не привезет товар, я убью ее сам, Отто.
Цундапп был, конечно, склонен иногда ставить под сомнение слова Карданвала, однако в этот раз никаких моральных колебаний не возникало: любая ошибка МакКинли будет стоить ей головы.
***
МакКинли не особо обрадовалась, узнав о перспективе зависнуть в Париже с контрабандным товаром и пропустить второй заезд Гран-При, проходящий в Италии, однако Цундапп «успокоил» ее, сказав, что и на пути туда, и при перелете обратно, ее будут сопровождать верные Карданвалу люди. Джей, конечно, не поверила, но выбора у нее не было. Немец снабдил киллера подробными инструкциями, прозрачно намекнув, что шлейфа трупов, тянущегося из самого сердца Франции после возвращения оттуда МакКинли, быть не должно. Девушка, усмехнувшись, отозвалась, что все будет зависеть только от обстоятельств. Если МакМиссл со своими шавками жертвы вполне допустимые, то ни в чем не повинных французов трогать не надо. Однако, если, что-то все же пойдет не так, то необходимо постараться обойтись малой кровью. И самое главное — доставить товар в целости и сохранности в Порто-Корсо, лично в руки Майлзу. Джей кивнула, приняв полученную информацию к сведению, но в глубине души проснулся крохотный, язвительный червячок недовольства: она, все-таки, киллер, а не курьер.
Однако в Париже все пошло далеко не по намеченному Карданвалом плану.
Голова Джей казалась ей самой тяжелой, а возобновившийся звон в ушах создавал ощущение, будто металлические ключи катаются по дну чугунного таза, звонко ударяясь о его эмалированные бортики. Перед глазами расплывались яркие, разноцветные круги. МакКинли приоткрыла глаза, стараясь сфокусироваться хоть на чем-нибудь, но, зашипев сквозь зубы от усилившейся головной боли, склонила голову к плечу.
Пытаясь осознать положение своего тела в пространстве, девушка не без удивления отметила, что хоть под ногами и есть твердая поверхность, сейчас она висела на руках, поднятых над головой, которые оказались скреплены металлическими наручниками, чья цепочка была перекинута через толстую железную трубу. В таком положении оказалось невозможым ни сидеть, ни лежать — только стоять или висеть всем телом на злосчастных браслетах, острыми краями врезавшимися в кожу.
МакКинли не без труда откинула голову назад, но увидев собственные руки, залитые до локтей сочившейся из разодранных запястий кровью, тотчас почувствовала вернувшееся головокружение и подступающую к горлу тошноту. В первый раз от вида и запаха крови ее вырвало желчью.
Стараясь игнорировать тошнотворный привкус, оставшийся во рту, Джей мысленно попыталась прикинуть, как она тут оказалось и сколько уже здесь болтается. После прилета в Париж, сразу же, из аэропорта она поехала в центр, откуда пешком добралась до того рынка, где должна была встретиться с Тумбером. Почти сразу же в шумной толпе торговцев, торговок и покупателей всех мастей киллеру бросилась в глаза фигура британского агента, того самого, с которым она имела неосторожность столкнуться на презентации Алинола. С ним было двое — парень, в старом комбинезоне и коричневой рабочей куртке и девушка в таком же элегантном, как и у самого МакМиссла, костюме. МакКинли решила проследить за ними, догадываясь, что в условиях пребывания здесь агентов, ее встреча с бывшим контрабандистом вряд ли состоится.
Все, что было после, помнилось очень смутно. Кажется, Джей самой кто-то присел «на хвост» и, улучив момент, хорошенько приложил ее по голове чем-то тяжелым, а затем уже притащил сюда. Киллер огляделась, отмечая про себя, что то помещение, где она находится, отдаленно напоминает старый заброшенный цех какого-то предприятия. Но что больше всего ее обрадовало — так это попавшаяся на глаза ее сумка, в которой были деньги, брошенная в дальний угол, однако остающаяся все еще в поле зрения своей временной хозяйки.
