— Она сказала, что не возражает, — ответил Тирион, потягивая вино. — Я что, читаю между строк? Возможно, так оно и есть. А потом она сказала, что просто хотела сказать, что всё в порядке. Она не могла действительно иметь в виду… это.

— Нет, нет, — наёмник наклонился вперёд, сверкая глазами. — Такая леди, как она, прекрасно понимает, что срывается с её губ. Она знала, что она говорила.

— Но это же бессмысленно, — настаивал он, качая головой. — Она не хочет меня.

— Но ведь это звучало именно так, не так ли?

— Если быть абсолютно честным, я, вероятно, единственный мужчина, который когда-либо прикасался к ней так, не желая при этом её изнасиловать, — рассуждал Тирион.

— Если быть абсолютно честным, Санса Старк могла бы получить любого мужчину, которого бы хотела ласкать своими сиськами.

— Бронн, — зашипел Тирион, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не услышал. — Может быть, нам не следует использовать имя Леди Винтерфелл в таком контексте в таверне.

— И всё же я прав, — продолжил Бронн, жуя свою курицу. — Она могла бы гулять по улице, выбирая любого причудливого рыцаря или лорда, которого хотела бы видеть в своей жизни. Но она флиртует с тобой.

— Не думаю, что это можно назвать флиртом, — пробормотал он, глядя на женщину за стойкой бара и поднимая руку за очередным стаканом.

— Она разговаривала с тобой и только с тобой в течение месяца по пути сюда, — Тирион открыл рот, чтобы поправить его, но Бронн шикнул, — и ты не можешь сказать, что это было только потому, что нам больше не с кем было поговорить, потому что теперь мы в Королевской Гавани, и она может поговорить с целым городом людей, но так или иначе в библиотеке посреди ночи она заснула с тобой. Просыпайся нахуй, коротышка.

— Но…

— Без но, — сказал Бронн, делая большой глоток эля. — Ты ей чертовски нравишься.

Тирион хотел продолжать с ним спорить, сказать ему, что это невозможно, что не было никакого шанса, чтобы Санса Старк влюбилась в карлика (совершенно никакого), но доказательства, честно говоря, начинали накапливаться. Потому что всё это было правдой: она проводила с ним ужасно много времени. Она сказала ему, что решила не отделять Север от Семи Королевств, не брать корону из-за него.

Я забочусь о тебе и доверяю тебе.

Любая девушка, которую ты попросишь выйти за тебя замуж, будет считать себя счастливицей.

Но я не возражала.

Тирион почему-то спокойно поставил свою чашку на стол.

— Бронн?

— Да? — сказал он, шумно жуя.

— Я думаю, что ты, возможно, прав.

— Более сладких слов ещё никто не произносил, — улыбнулся ему Бронн и похлопал по спине.

Пока другой мужчина вставал, даже пока он забирался на стол, призывая к себе внимание остальной части таверны, у Тириона не хватило присутствия духа, чтобы остановить его, а мозг слишком быстро кружился от этого открытия. С тем, что бы это, чёрт возьми, ни значило.

Бронн говорил что-то на заднем плане, но у Тириона не было даже частички разума, чтобы обратить на это внимание.

Какая-то маленькая речь на фоне, которую Тирион не слышал, пока некоторые стучали чашками в поддержку, чуть проливая содержимое кружек на пол. Бронн вскрикнул ещё пару раз и закончил словами:

— …но он наконец-то догадался, ребята! Его женщина любит его!

Затем раздался шум, хлопки и крики, и он издалека озознал, что люди разговаривали с ним, поздравляли его, сжимали его плечо, покупали ему выпивку. Впрочем, ему было всё равно. Не могло не быть, не с той суматохой, что происходила у него в голове.

Потому что да, Санса Старк могла что-то чувствовать к нему, Тириону Ланнистеру, бесу. Может быть, она даже хотела сохранить их брак.

Но он знал, несомненно знал, что она не станет этого делать.

Потому что, несмотря на любые чувства, которые она могла или не могла к нему питать, прежде всего, Санса была замужем за своим долгом.

И её долг — быть на севере.

***

На следующее утро Санса решила прогуляться в саду. С самого момента её прибытия, она обычно предпочитала Тириона или Дейенерис в качестве спутника, но сейчас ей нужна была тишина, чтобы успокоить свой разум — или, по крайней мере, попытаться.

Она почти не продвинулась вперед, в попытках разобраться в себе. В то время как спокойствие сада действительно предлагало тихое уединение, оно также не имело достаточно отвлекающих факторов, чтобы должным образом остановить её от ругани самой себя. Потому что, честно говоря, о чём она только думала?

Она понимала, что сказанное ею не было ложью; на самом деле, это было далеко не так. Она чувствовала, что опасное… притяжение возникало между ней и Тирионом в течение нескольких недель, даже если она пыталась его отрицать. Она пыталась поверить, что ему нужна была жена без эмоционального багажа, которую он мог бы вылепить так, чтобы она соответствовала Кастерли-року. Что он бы всё равно её не захотел.

Однако, этот аргумент имел мало смысла, учитывая то, что она видела. Учитывая историю их отношений.

Она начала верить, что Тирион действительно о ней заботился. И она определённо поняла, что он хотел её так же, как мужчина хочет женщину — физически; это было ясно ещё в хижине во время снежной бури. Но это ничего не значило — большинство мужчин хотели её тело, в этом не было ничего нового. Ничего такого, что ей бы не пришлось пережить с тех пор, как она была ещё девочкой.

Но Тирион доказал, что ценил не только её красивое лицо и тело.

Он хотел заполучить её разум. Он хотел, чтобы она улыбалась, пытался её рассмешить. Он хотел говорить с ней, хотел знать её мнение.

Была причина, по которой он разговаривал с ней поздно ночью, приносил вино, чтобы поговорить о Семи Королевствах, торговле, браках. Причина, по которой он купил ей ожерелье на рынке.

Санса начинала думать, что дело действительно в том, что он что-то чувствовал к ней.

Она игнорировала это предположение, боролась с ним. Просто было слишком много проблем, слишком много нюансов с реализацией. Она не могла дать ему детей. Ей нужно было позаботиться о Севере. И её рациональный ум это знал.

К сожалению, ум, который она имела непосредственно после пробуждения, явно таковым не являлся.

Вот почему она не отстранилась от него. Почему на самом деле сказала вслух, что не возражает против его прикосновений.

Ей хотелось верить, что он ничего не заметил, ничего об этом не подумал. Но Тирион был умён, слишком умён, чтобы игнорировать нечто столь очевидное, несмотря на его странную склонность ненавидеть себя, которая привела к отрицанию того, что кто-то мог о нём заботился. Возможно, он был способен игнорировать некоторые более тонкие вещи, которые она говорила или делала, но не это. И выражение его лица…

Будь она нормальной женщиной, то была бы счастлива, что наконец-то пробилась сквозь его толстый череп.

Она не могла сохранить этот брак. Она полагала, что он, вероятно, знает это, и не придёт к ней с признаниями в любви. Тирион умел слушать и осознавал, что у неё есть обязанности, от которых она не могла уклониться. Он должен понимать, что лучше не озвучивать искушение, о котором они оба могли думать.

Она сидела на скамейке рядом с живой изгородью, покрытой цветами, и наблюдала, как некоторые придворные дамы хихикали друг другу на ходу. Некоторых из них она узнала даже сейчас, помня еще со времён своего пребывания в суде. Она завидовала им, когда была моложе; хотела их причудливые платья, их прекрасные светлые волосы, восхищалась их красивыми молодыми лордами. Они были всего на несколько лет старше, но у них уже было всё, о чём она когда-либо мечтала. Они были прекрасны, жили в Красном Замке, пили чай с королевой, были коронованы своими мужьями на турнирах как королевы любви и красоты.

Она продолжала завидовать им, но по совершенно другой причине.

Одна дама внезапно остановилась позади остальных своих спутниц: маленькая девочка, которая тащилась за ними, дёргала её за юбки.