— Как твоя голова, Рома? — слышу голос Рэна над собой. И как он так бесшумно подкрался? Мужчина обходит меня и садится рядом с другом. Гапка тут же отсыпает порцию жаркого и ему, протягивая с краюхой хлеба, невесть откуда взявшегося. Мужчина, поблагодарив, принимает угощение и снова обращает всё своё внимание на меня. И вот зачем меня буравить такими внимательными взглядами. Так и подавиться недолго. И этот тоже синеглазый, только оттенок чуть насыщеннее. И тоже темноволосый. И капец красивый. Но меня это не должно волновать. Я ведь парня изображаю. И у меня Тай есть.

— Нормально моя голова. Уже легче, — ворчу, уставившись в свою тарелку.

— Ух-ты! — доносится до меня новый голос. Интересный такой голос. Третий товарищ этих синеглазиков, плюхается по другую сторону от Рэна, — Какой милый… мальчик.

Поднимаю на нового персонажа взгляд и уже без какого-либо удивления констатирую, что его глаза тоже синие. Хорошо хоть блондин… И совершенно не мужчина. А они хоть босварийцы?

Управлять повозкой и лошадьми в упряжи гораздо проще, чем верхом. Но я всё равно не позволяю себе расслабиться. Просто позади меня, устроившись на седельных сумках и завернувшись в одеяла, спят Гапка с Лялькой. Бабушка решила уложить кроху, и сама не заметила, как уснула с ней в обнимку. Поэтому и слежу особо тщательно за дорогой, чтобы их не трясло сильно. Самой спать тоже хочется, но пока вполне терпимо.

Наши новые попутчики, как это не странно, скачут, хоть и слегка впереди, но рядом, разве что Мэл иногда вырывается вперёд, разведывая дорогу. Интересная эта Мэл.

Тогда у костра я так откровенно и удивлённо на неё таращилась, что она весело рассмеялась и хитро мне подмигнула. И вот понимай, как хочешь. То, что она может меня раскусить в разы быстрее, чем её товарищи, я вот ни капли не сомневаюсь. Может даже уже раскусила.

Что касается её самой — несмотря на мужскую одежду, принять эту эффектную блондинку за парня может разве что слепой и беспросветно тупой. Она не прячет ни женственную фигуру, ни голос, хоть и довольно низкий, но чувственный настолько, что даже меня пробирает, что уж говорить о реальных мужиках, ни хищные грациозные движения. И даже её волосы, хоть и короткие, мужскими ну никак не выглядят. В общем парня не изображает от слова совсем. В отличие от меня.

И вот тут снова поднимается вопрос, как быстро меня раскусят, и что будет, когда это случится? Чем больше я думаю, тем больше прихожу к выводу, что ничего страшного. Ну какое им дело до меня и моего маскарада? То, что эта троица не из Босварии, я уже почти не сомневаюсь. Слишком они отличаются от того, к чему я уже успела привыкнуть. Наличие в их компании Мэл, которая не просто мужчиной одета, но и явно умеет за себя постоять, и к которой её совсем непростые спутники относятся как к равной и боевому товарищу, конечно, самое очевидное, что наталкивает на такие выводы. Но есть и другие моменты. Например то, как они ведут себя с Гапкой. И с Лялькой. Особенно Рэн, к которому моя кроха без опасения пошла на руки, когда он её позвал утром. Она даже к Гапке поначалу только в моём присутствии шла, а к этому командующему направо и налево типу, нате пожалуйста. И я совсем не ревную. Просто недоумеваю. Ага.

За этими размышлениями я лишь мельком обратила внимание, как мы сначала миновали развилку с указателями на большом столбе, гласящими что дорога прямо ведёт в Хазру, а та, что налево, в Кадир, потом прокатили ещё километров пять по моим ощущениям и выехали к широкой реке. Вот только моста тут и в помине не было. У самого берега наблюдалась огромная платформа, которую я издалека сначала приняла за странный причал, но по мере приближения начала понимать, что, кажется, ошиблась.

Рэн придержал коня, и поравнялся с нашей повозкой.

— Нам сейчас надо будет переправиться паромом. Лошади могут испугаться. Мы с Кором поможем.

— Спасибо, — поборов глупое желание взять на себя больше, чем потяну, отвечаю я.

На самом деле понятия не имею, как отреагируют коняшки в упряжи да без шор, когда их поведут на шатающуюся под ногами платформу. Могу только предполагать по их смирности. Но зачем рисковать и попусту хорохориться, отказываясь от помощи?

— Ты как? Держишься? — без особых эмоций интересуется мужчина, продолжая скакать рядом.

— Да. А почему вы спрашиваете? — не сумев убрать подозрительность из голоса, уточняю я.

— Видок у тебя… плачевный, — хмыкает Рэн. — Я так понимаю, ты с целителями принципиально не общаешься?

— Оно само пройдёт, — демонстративно набычившись, заявляю ему.

Как выгляжу, могу только представлять, потому что посмотреться было не во что и некогда. Синяки после общения с брусчаткой уже вчера радовали глаз всеми оттенками синевы и зелени. Думаю, сегодня картина лучше не стала. Да и после ночных приключений и непреходящего ощущения лёгкой дурноты я вся, скорее всего, слегка зеленовата. И кровь опять носом шла. Гапка, конечно, вытерла. Но отёчность чувствуется. Красавица в общем. Точнее, красавец.

— В Хазре тебе надо будет дать показания в местном отделении янгарды, — сообщает мне мужчина. — Расскажешь всё, что слышал от своих похитителей. Мы задержали нескольких их подельников. Думаю, их должны уже были расколоть.

А вот это мне не нравится. Наказать преступников и добиться, чтобы эту пресловутую хозяйку поймали, чтобы она больше не торговала живым товаром, конечно, очень хочется. Но светиться в местных правоохранительных органах, подконтрольных Рифату, мне крайне нежелательно. Но как этого избежать, если я сама кричала, что произошедшего нельзя так оставлять? Вот что теперь делать?

Для начала переправляться на другой берег. А там разберусь. Может в городе удастся ускользнуть от внимания этой троицы? Ну, правда, зачем я им? Спасли и хорошо. Нагоним караван и разойдёмся.

Переправа особых проблем не вызывает. Видимо, наши трофейные работяги к такому виду транспорт привычны, потому что они безропотно позволяют отвести себя на платформу парома. Я бы и сама справилась, но Рэн, скептично проследив за моей нетвёрдой шатающейся походкой, приказал (ар-р-р, ну до чего же бесит!) мне вернуться в повозку. Пришлось подчиниться, хоть и скрипя зубами. И лишь угнездившись обратно на козлах, я успокоилась, решив, что понаблюдать со стороны за ним тоже хорошо. О человеке можно очень многое сказать по тому, как он обращается с животными. Вот только, чего я не ожидала совсем, так это того, что залюбуюсь этим великолепным образчиком мужской привлекательности. Вот есть что-то притягательное в его высокой мускулистой и плечистой фигуре, уверенных движениях, сильных руках, которые умеют, как успокоить, так и направить… Эм… Я о лошадях. Да.

Смутившись собственных мыслей по отношению к совершенно левому мужику, резко перевожу взгляд на Мэл, ведущую в поводу своего и Рэнового жеребцов. И краем глаза замечаю, что мужчина вскинул голову и посмотрел на меня. Не, я на тебя не пялилась. Мне это совершенно незачем. Лучше на эту амазонку полюбуюсь. Мне это по легенде положено.

Сначала на паром поднимается Кор со своим гнедым, предварительно рассчитавшись с паромщиком, потом Мэл, и лишь потом под управлением Рэна мы на повозке. Колёса грохочут по настилу, фургон ощутимо встряхивает.

— Рома… — слышу я тихий голос закономерно проснувшейся Гапки.

— Всё хорошо. Мы на пароме. Скоро приедем в Хазру, — поворачиваю я к ней голову. Киваю в сторону наших попутчиков. — Они сказали, что привала нет смысла делать, потому что скоро всё равно город. Разве что по потребности.

— Может ты тоже тогда поспишь? — спрашивает старая няня, осторожно садясь и присматриваясь ко мне.

— А ты сможешь управлять повозкой? — интересуюсь я, чувствуя, что действительно зверски устала.

— Не знаю. Попробую. Покажешь, как это делать? — неуверенно просит Гапка.

Но ответить я не успеваю. Во-первых, паром отчаливает от берега, качнувшись и тряхнув повозкой ещё раз. А во-вторых, просыпается наша Ляля. Малышка, распахнув глаза, несколько секунд смотрит в потолок, потом начинает шарить ручкой рядом и не найдя искомого, явно пугается. Я сначала не понимаю, что она потеряла, но, когда девочка переворачивается и принимается в панике искать вокруг себя, чувствую, как сжимается сердце от догадки.