– Смотрите, девочки, теперь сценой морячки будут управлять!

– Прехорошенькие!

– Господин кадет, а вы к нам навсегда?

– А почему за кулисами и без цветов? Разве мы цветов не заслужили? – темненькая девочка с зелеными как изумруды глазами вышла на полшага вперед из ряда одинаково одетых учениц Театрального училища и, уверенная в своей неотразимости, капризно-вопросительно посмотрела прямо в глаза Николаю.

Колчак покраснел до ушей и едва не разинул рот от изумления. Так смело и вызывающе с ним девушки еще не разговаривали. В его жизни давно уже не было барышни, которая бы его взволновала. А тут… до мурашек по коже.

Девицам он всегда нравился. И не противился соблазнению, если они были в меру настойчивы, аккуратны, чисты нижним бельем и симпатичны, разумеется. Но к упражнениям в постели, а то и просто в укромном уголке или тихой рощице, относился исключительно как к стыдной надобности. При этом он безусловно гордился тем, что хорошо научился доводить девиц до исступления. Чем жестче – тем слаще. Он выполнял свой мужеский долг энергично и весело, но молча, без разговорных прелюдий и, разумеется без обнадеживающих обещаний.

Но то все – девки. И они, как правило, были старше его. Их привлекала свежесть его розовощекой юности, веселый нрав и кроличья неутомимость. Они происходили из низкого сословия и на роль принцессы никак не претендовали.

А вот барышня, такая чтобы действительно взволновала… Нет, барышни в его жизни давно уже не было. Очень давно. Целую вечность, если вдуматься.

Его оцепенение прервал голос той же зеленоглазой красавицы:

– У вас есть имя, господин моряк? Или мы должны прочитать его на бескозырке?

Николай взял себя в руки, поправил головной убор, бодро боднул воздух головой и представился:

– Кадет Морского Императорского корпуса Николай Колчак, мадмуазель! – щелкать каблуками у моряков было не принято.

Балетная девочка присела в ответ в глубоком книксене и томно проворковала:

– Воспитанница Императорского театрального училища Анастасия Красавина. Класс хореографии. А это мои подруги: Елизавета Облонская, Зинаида Вахрушева и Тамара Мирзоева, – девушки так же по очереди картинно присели, словно на придворном балу.

Впрочем, Облонская, улыбнувшись, решила одной шуткой разрушить чинную манерность своей подруги:

– Нюська, Люська, Резинка и Туська! – представила она всех заново картинно указывая на каждую девушку, раскрывая ладонь, словно выпускала с нее невидимую птицу.

– Ну… тогда… Тогда зовите меня просто – Нельсон!

– Это нечестно! – надула губки Облонская, – Мы раскрыли вам свой секрет, а вы? Еще бы Наполеоном представились.

– Меня друзья действительно дразнят Нельсоном. Это правда! Но вы можете звать меня Николаем. Я не обижусь.

– Девочки, он хитрый, наш гардемарин!

Ему буквально на ходу пришлось осваивать искусство куртуазной беседы. Впрочем, он очень удачно нашелся, начав с восхищением расспрашивать девочек о секретах балетного танца. Любопытство Николая было неподдельным, все вопросы по делу и уже через пять минут они весело болтали как старые добрые знакомые.

А когда он прямо здесь за кулисами попытался, вслед за Облонской, повторить показанное ею фуэте и чуть не упал, он практически влюбил в себя этих будущих королев балетной сцены.

Вечер был деликатно завершен бисквитами и чаем в театральном буфете.

– А знаете почему гардемарины девочкам нравятся? – задал Николай провокаторский вопрос.

– Так уж и нравятся?

– Девочки, не лукавьте – нравятся нам гардемарины! И почему же?

– Потому что гардемарин – птица чрезвычайно редкая! – кадет театрально гордо вскинул подбородок.

– Это почему?

– Судите сами. Генералов и адмиралов в России почти две тысячи. Гражданских чиновников выше статского советника – целые три тысячи. А гардемаринов на всю Империю – всего пятьсот человек.

– Не может быть!

– Нас всего пять рот. В каждой – сто человек. И Морской корпус на всю Россию – один!

– А вот и не пятьсот! – загадочно подняв вверх глаза возразила Настя.

– Как это не пятьсот?

– А всего – триста! Потому что гардемаринами называются только старшие курсанты. А те, что вроде вас – всего лишь юнкера…

– Нюська! Не дразни Николая! А то заберу твое пирожное, -запротестовала Облонская.

– Анастасия права. Только юнкеров в Морском корпусе нет. Младшие курсы называются кадетами. Но морских кадетов-то еще меньше! Нас – всего двести человек.

– Нюська, тебе утерли нос!

Николай вспомнил наставления старшекурсников: достал из кармана и чуть взмахнул в воздухе шелковым нежно-голубым платком. После этого аккуратно промокнул на лбу капельки пота и смахнул с ладони невидимые пылинки. Краем глаза он заметил: фокус сработал. Девушки, словно малые дети за фокусником следили за тканью платка, который так же изящно, как появился, исчез в кармане.

– Дамы позволят закурить?

– Пожалуйста-пожалуйста!

И уже через минуту Николай благоухал на весь буфет мужественным ароматом Dunhill.

– Девочки! Какой чудный запах! Павловцы так не пахнут. У них такие едкие папиросы! «Гусарские» называются.

И тут Николай, решительно осмелев позволил себе долить керосину в огонь милого вечера:

– Видите ли, милые дамы. Моряку часто приходится бывать за границей. Разные моря, новые континенты… Поэтому нас обязывают курить только то, что принято в мире. Например, этот не самый плохой сорт английского табака.

– Какой же правильный у вас порядок! Девочки, моряки – самые лучшие курильщики!

– Пить водку нам тоже – нельзя. Только лучшие сорта шампанского, коньяк, виски и джин. Хотите попробовать, что пьют моряки? Человек, бутылку шампанского! «Мумм. Зеленая лента»

– Девочки! Какой он роскошный!

– Как интересно! Оказывается, стать морским волком можно просто выпив бокал шампанского? – снова поддела Николая Настя.

– Нет, еще нужна такая занозистая компаньонка как Вы.

– Тогда, боюсь, вам не стать никогда морским волком.

А на прощание каждой девушке была вручена одинокая, но от того совершенно трогательная, белоснежная роза, за которыми Николай скрытно посылал буфетчика.

У Анастасии будет еще много свиданий. Но вспоминая самый первый вечер влюбленности в своей жизни, она каждый раз живо будет представлять себе белую розу, нежно-голубой шелковый платок, запах английского табака и его – розовощекого будущего гардемарина, одного из всего лишь двухсот. На всю Россию.

Все-таки не прошли напрасно наставления курсантов старших курсов. «Науку страсти нежной» моряки бережно передают из поколения в поколение, как и морскую «науку побеждать».

***

– Колчак, ты пропустил самое интересное! – упрекали его сокурсники, когда он вернулся в корпус.

– Простите, увлекся механизмами, – скромно отбрыкивался он.

– Главный механизм балета, Колчак, это женские ножки!

– На будущее обязательно учту. Но где вы за кулисами видели скучающих балерин, господа? Их там нет!

– Не принимай близко к сердцу, дружище! В следующий раз мы тебя с ними обязательно познакомим.

– Вот это по-товарищески! Спасибо, друзья, – глаза Николая лучились при этом загадочно-благодарным блеском, – Век буду благодарен!

И вскоре походы в Мариинку стали для Колчака такими же регулярными, как строевая подготовка, введенная в расписание занятий курсантов адмиралом Арсеньевым. Уже через пару недель он заявлялся за кулисы с цветами, как к себе домой, не забывая, каждый раз одаривать полтинником того самого распорядителя, который впервые показал ему сценическое устройство. Надо всегда держать подле себя и уметь благодарить людей, приносящих добро и удачу. Это он крепко усвоил еще из заповедей матушки, которые чтил свято, как «Отче наш».

И ходил он туда один, предпочитая, чтобы его столь любезные сердцу встречи с девушками были для остальных сокурсников пока тайной. И лишь потом, когда-нибудь – приятным и совершенно неожиданным сюрпризом.