– Жаль, мне будет плохо без твоих птичек. Уже привык, знаешь ли, пальцами пробежаться… губами приласкать…

Если вначале Королёк выглядит озадаченно, то уже в следующий миг в очередной раз начинает покрываться краской едкого стыда, причём так быстро, что вызывает у меня неописуемый смех. А потом вообще лицом в руки утыкается.

– О чём речь? – недоумевает папа.

Я как бы невзначай кидаю:

– Если мы с вашей дочерью не близки, то откуда я знаю, что у неё на спине, в районе лопатки, тату в виде горящего сердца и колёс, а… на лобке птички крылышками машут. Что легко проверить… Она не любит курчавость, там голо…

– М-м-м, – горько стенает Ирка, торопливо скрываясь в дальнем углу зала.

Сергей Николаевич багровеет:

– Лобок – это же… – неопределённо водит рукой у своего паха. – Игнат, – чеканит, – ты – исчадие ада!

– Не понимаю вашей озабоченности, – этот спектакль надоедает до чёртиков. Мужик из девчонки лабораторную старую деву собирается сделать? Нет, понятно, что она дочь, и он обязан её защищать, но вроде возраст уже позволяет соседке жить нормальной… взрослой жизнью, включая половую. – Ирка – видная девчонка! Я не смог пройти мимо. Любовь – она такая…

– Не опошляй любовь своими признаниями и аморальными замашками! – грозит Сергей Николаевич.

– Это сейчас вы мне будете говорить про мораль и аморальность? – торопею от наглости мужика.

– Да! Тебе! – спокоен сосед. – Нам с тобой ещё предстоит разговор тет-а-тет, на тему отношений и некоторых недопониманий… А сейчас я, – переводит дух, – не хочу больше ничего слышать. Сегодняшний день был жутко затянутым и богатым на новости и приключения, – Корольков делает жест «ничего не хочу слышать, всем до свидания» и молча покидает зал, скрываясь в одной из комнат первого этажа.

– Я тоже спатки, – ухмыляюсь и шагаю наверх, но у последней ступени чуть приседаю, высматривая в зазор лестничного ограждения Ирку. Она буравит пустоту взглядом, а когда переводит глаза на меня, добавляю:

– Надоест дуться, приходи. На тебя силы найду!

Королёк порывисто отворачивается, а я ржу. Открыто, от чистого сердца. Давненько так хорошо не было! Вот что значит, сделай гадость – на сердце радость. Да, чёрт возьми. Я тварь! И такая опасная… Меня нельзя задевать.

Меня не стоит обижать. Меня не стоит недооценивать.

И уж тем более пытаться переиграть!

(День второй, ночь третья)

Игнат

В универе вроде успеваю договориться о досрочной сдаче последних зачётов и экзаменов в связи с личными проблемами, вот только один предмет зависает. Люговкин Аркадий Петрович, профессор по микробиологии, попал в больницу с сердечным приступом. В деканате меня неприятно «радуют», что вместо него взяли Королькова, и он будет принимать у нас экзамен, хотя должен был приступить к работе лишь с нового учебного года. Бл***, аж зубами скриплю.

Эта семейка явно существует, чтобы знатно попортить мою жизнь. Причём зная, что у нас с соседом отношения, мягко говоря, не айс, а в свете последних событий – у Сергея Николаевича на меня вообще зуб, то я даже не пытаюсь к нему подойти.

Обращаюсь сразу к Вирзину, но на кафедру не захожу – не хочу с Леркой встречаться, потому ловлю препода после пары:

– Здравствуйте, Андрей Юрьевич, – торопливо шагаю за зав. кафедрой, который всегда ходит с такой скоростью, будто вечно опаздывает.

– Здравствуй, Селивёрстов. Хочешь сообщить, что смог довести до ума свой проект?

– А то, – хмурюсь; профессор всегда колет моей затянувшейся работой. Вот только я вроде… Работаю! Проект не стоит на месте! К пятому курсу сто процентов завершим последние исследования. – Я по поводу микробиологии.

– А что с ней не так?

– С ней всё отлично, а вот с преподом…

– Игнат, ближе к телу…

– Ну, это, Аркадий Петрович в больницу загремел.

– Это я знаю.

– А я хотел досрочно сдать, у меня личные проблемы. Я уже заявление в деканат написал.

– А, да, – кивает Вирзин. – Пожар. Сожалею… Тебе нужна помощь?

– Мне нужно сдавать экзамен. Я хочу сдать вам!

– Это возможно, но у нас есть преподаватель. Корольков… Он уже согласился… Да и вы же соседи, или я не прав? – это уже добавляет с некоторым недоумением и непониманием.

– Соседи, – ворчу в свою очередь, спешно поднимаясь по лестнице, по которой проворно торопится Вирзин, даже не огибая студентов, потому что они удивительным образом сами расступаются. – Но у нас с ним… личная неприязнь.

– Ну, Игнат, даже не знаю, что на это ответить. Я могу принять экзамен, но только если Сергей Николаевич даст согласие.

– Это с какого перепугу? – фыркаю недовольно.

– Слова подбирай, не с приятелем говоришь, – одёргивает меня зав. кафедрой, уже вышагивая по коридору этажа, как и прежде будто не замечая толп студентов, ожидающих начала пар. – Поговори с преподавателем. Если он будет личное перемешивать с работой, мы этот вопрос уладим.

Хреново!

– Мгм, – киваю. – Спасибо, – отстаю, уже пытаясь обмозговать, как поступить дальше.

– Игнат, – окрик догоняет в спину. – Сергей Николаевич – умный человек и достаточно компетентный специалист, чтобы замешивать никому не нужную кашу. Просто поговори с ним, а нет… мы что-нибудь придумаем.

Опять киваю.

Вирзин, строго понукая студентов: «Что за стадо, а ну, расступитесь!», – над головой поднимает руки с увесистой тетрадью, по которой читает лекции и проталкивается в аудиторию. Галдящая орава спешит за ним.

***

День проходит в режиме нон-стоп: дом – универ – лаборатория – больница – дом, где я, точно заведённый, выгребаю всю гарь. Ничего не могу сказать, помощников достаточно: и друзья – Тёмыч, Ромка, Славка, и несколько соседей, в том числе и Иркин отец. Поэтому работа идёт споро.

– Вирзин мне сказал, что ты хочешь ему сдать предмет, – ненавязчиво и без укора озадачивает меня Сергей Николаевич, когда вытаскиваем на улицу диван. Он в принципе не пострадал внешне, точнее огонь его не зацепил, а вот спасатели-пожарные… знатно залили, да и запах гари впитался настолько, что мебели теперь не место в доме.

– Ага, – не пытаюсь улизнуть от разговора. – Наш препод в больнице, а ему бы я сдал автоматом. С вами у нас проблема… мы… – шагаю в такт мыслям, – в общем, не лучше ли мне Вирзину отчитаться?

– Дело твоё, – ведёт плечом Сергей Николаевич, – но я бы не стал тебя заваливать только потому, что у нас некоторые разногласия. Но и поблажек бы не дал, – добавляет строго. – Погонял бы по материалу, ведь понятия не имею, что ты знаешь и как учился весь год.

Молча тащу диван к пристройке, куда мы договорились сгружать мебель, которая вполне годная для жизни, но точно уже не останется в доме. Так или иначе, нам придётся многое переделывать и полностью обставлять жилище. Много… очень много денег потребуется на восстановление.

– Я знаю материал, и никогда не сдаю на халяву! – отпускаю свой край, как только убеждаюсь, что и сосед поставил свой на пол в хозпристройке.

– То есть материал курса не вызвал проблем? – уточняет ровно Сергей Николаевич.

– Нет, – самоуверенно. – Я дополнительно кое-что начал изучать. Для работы было нужно, а того, что дают – маловато.

– Знаю, что у тебя сильный проект, – кивает Корольков. – Жаль, что не я твой руководитель. Мы бы сработались.

Сосед уходит, а я так и остаюсь стоять столбом. Даже рот открыт, как у идиота. Что это сейчас за на хр*** было? Сергей Николаевич мне… он не намекнул – в лоб сказал, что знаком с моей работой. И…

Сердце грохочет. Удушливо дёргаю ворот футболки.

Может, я зря так рычу на мужика?

– Ты чего завис? – хлопает меня по спине Тёмыч. – Опять планы коварные строишь? – это добавляет с хитринкой в карих глазах.

– Нет, – отрезаю задумчиво, – кажется, сегодня мог экзамен сдать, да вот только не понимаю, почему не попробовал.