Обследовав коричневую субстанцию, забивающую сосуды, врачи обнаружили сходство с биологическими трубками паразита. Учёные допустили, что часть коричневых отростков, не выведенных на внешнюю сторону сосудов, растворялись в потоках крови, прикреплялись в другом месте к внутренним стенкам, обесцвечивались и их жизнедеятельность замирала. При определенных обстоятельствах отростки просыпались в сосудах головного мозга, сплетались друг с другом и перекрывали доступ кислорода в мозг. Неразрешимым для ученых оставался вопрос: «Что это за обстоятельства предшествуют их пробуждению?». Это пугало и требовало скорейшего решения, потому что пациентов, подверженных ИК становилось все больше. Невозможно было проследить, как образуется закупорка из коричневых сосудов, потому что не было никаких предпосылок для болезни. Исследовав более ста молодых людей в возрасте до двадцати лет, медики обнаружили, что у всех отмечены превосходные показатели здоровья. Поведение пациентов походило на поведение, страдающих глубокой степенью идиотизма, за исключением признаков детского поведения. Больные со слабоумием могут засовывать палец в рот, сосать его, или качаться и вертеться на одном месте, или собирать блестящие предметы и тащить их в рот, то есть вести себя, как дети в возрасте от одного года до четырёх лет. А поведение больных, переживших инсульт Карла (ИК), было похоже на поведение роботов: лица были неподвижны, глаза бессмысленны, движения медленные, но последовательные.

Клара наблюдала, как рано утром пациенты вставали с постели. Сначала просыпался паразит, вылезал из ракушки и зевал, потом закрывал глаза и принимал сосредоточенное выражение лица. По телу человека проходила судорога, рот открывался, он начинал глубоко выдыхать из себя воздух; голова медленно приподнималась, за ней – тело, и больной садился. Нога отъезжала в сторону, и голень свешивалась с кровати. Человек разворачивался и подтаскивал вторую ногу, затем спускал её на пол. Ступни начинали шевелиться, ища тапочки. Затем идиот, раскачиваясь вперёд-назад, вперед-назад, в какой-то момент вставал. Тут на помощь ему спешил персонал, потому как в некоторых случаях люди летели вперёд и падали плашмя. Больной ИК мог самостоятельно справиться с утренним туалетом, сходить в уборную, умыться, почистить зубы и даже одеться, но на это уходило очень много времени и сил паразита. Одев своего хозяина, улитка обессилено лежала у входа в свою ракушку и тяжело дышала. К тому времени, когда «роботы» (так их стали называть за глаза) выходили в столовую, наступало обеденное время. Медицинский персонал, жалея улиток, решил помогать больным при одевании. И надо было видеть, какой благодарной улыбкой их одаривали паразиты!

После обеда, больные выходили на прогулку. Фрау Беккер, наблюдающей из окошка, как пациенты ходят кругами по двору или делают зарядку, или поднимаются и спускаются по ступенькам, часто приходило на ум, сказанное кем-то: «Улитки выгуливают своих хозяев». Несмотря на снег или дождь, паразит «выгонял» человека на прогулку. После ужина существа заставляли людей снова двигаться. При плохой погоде те шли в спортивный зал, кидали друг другу мячи, пытались играть в догонялки, как ни нелепо и смешно это выглядело со стороны.

Представьте себе, стоит мужчина, покачиваясь из стороны в сторону, к нему подходит другой, медленно толкает его в спину, паразит первого кивает паразиту второму, последний улыбается и начинает управлять хозяином. Молодой человек начинает, не спеша, разворачиваться, вытягивать руки вперед и делать шаги в сторону первого. У него открывается рот и из горла вырываются хрипы, наверное, означающие «иду-иду, кто не убежал, я не виноват». И за эту игру им дали второе прозвище – «зомби». Если вечер не был дождливым и холодным, люди совершали прогулку до ближайшего леса. И так проходил день за днём.

Всего пациентов в клинике Берга было одиннадцать человек: девять мужчин и две женщины. Двое больных являлись друг другу родственниками: Лия и Франк Вольф. Удар произошёл с ними в один день. Это заинтересовало не только врачей, но и сотрудников Отдела безопасности и охраны.

Несколько дней назад в пансион приехали двое. Один – худой, с длинными конечностями, похожий на удочку; другой – низенький, с любопытными узкими глазками. Первый приехал из Берлина. Откуда приехал иностранец – Клара не знала. Разговаривали они между собой с помощью электронного переводчика. Значит, второй был китайцем или японцем (кто их там разберёт?) – в общем, не из Германии. Они попросили привести семью Вольф в отдельный кабинет, провели с ними наедине более часа. Потом вышли, поблагодарили и уехали. Дежурную сестру Беккер распирало от любопытства. Она стала наблюдать за физиономиями паразитов семьи Вольф. Ей казалось, что они стали угрюмыми; губы были плотно сжаты, словно они чем-то серьёзно озадачены. В какой-то момент Клара столкнулась с подозрительным взглядом существа Франка. На секунду опешив, моргнула глазами и в ту же самую секунду увидела невинные глазки улитки и её скривлённый рот; взгляд стал жалким и растерянным, губы подёргивались. Медсестра не выдержала и подошла, погладила улитку по голове, приговаривая: «Ничего-ничего, всё уже в прошлом. Мы не дадим тебя в обиду. Они ушли и больше не придут».

Спустя месяц, сначала Лию, затем Франка стали одолевать приступы кашля, при ходьбе они часто останавливались и тяжело дышали. По рекомендации сверху брата и сестру направили в санаторий для лечения органов дыхания, расположенный в горах Гарц. Назад они уже не вернулись.

Однажды поздним вечером Лена проснулась от яркого света. Полная луна светила ей прямо в лицо – девушка забыла опустить жалюзи. Она зевнула, поднялась и выглянула на улицу. Город спал, не было ни одного светящегося окошка. Лунный свет мягким серебром окутывал здания, отражался в лужах и вместе с тусклыми фонарями создал фантастический пейзаж. Ле-Лу совершенно расхотелось спать. Девушка улыбнулась и прижалась носом к стеклу. Дома, словно начерченные грифелем, казались нереальными, а улица, пустая и резко очерченная – иным миром. Лена Луиза вздохнула – как давно она не видела такой красоты! А ведь во всем паразиты виноваты. Всё им спать надо! Раздражение на свою улитку охватило её. Та, словно уловив настроение хозяйки, тихо улюкнула. Лена затаила дыхание, ей совершенно не хотелось, чтобы паразит проснулся. Ле-Лу глубоко вздохнула и выдохнула, затем стала рассматривать соседний дом. Её взгляд упал на розовый куст. Она тут же подумала о Кевине. Когда им было лет по одиннадцать, они, подражая Каю и Герде, посадили два куста роз и ухаживали за ними. Кев подарил своей однокласснице красные розы, а девочка ему – белые. Они каждый день после школы навещали свои цветы: поливали, обрезали засохшие бутоны, а, обнаружив тлю, специально ездили за город, чтобы собрать божьих коровок. Лена вспомнила тот день, когда они вернулись уставшие и голодные, потерянные родителями, но безумно счастливые. Каждый нашёл всего двух жучков. Дети бережно посадили их на листочки и подтолкнули к «ужину». Вспомнив это, Лена Луиза не могла не улыбнуться. Внезапно ей пришло в голову, что ни разу в её мысли не вклинился образ другого Кевина – худого, обросшего, неопрятного. Сейчас, подумав о нем, девушка не испытала ни отвращения, ни неприязни, как тогда, а всего-навсего сочувствие и жалость. Такая перемена в себе поразила её, и она застыла с открытым ртом, глядя на ночной город. В голове вдруг возникли слова: «Подумай об этом, когда эта тварь спит». Лена вздрогнула и испугалась. Её стала бить дрожь, она вернулась в кровать, укутавшись в одеяло. Какое-то страшное подозрение рвалось наружу, но Ле-Лу была слишком напугана, чтобы выпустить его: «Я не хочу об этом думать! Я не хочу об этом знать!». Витт зажала уши руками, закрыла глаза. Но тревожная мысль, словно найдя трещинку, выскользнула, и девушка отчётливо услышала:

– А что если паразиты управляют нами?

– Что если это не твои мысли в голове, а их?

– Ты думаешь, это голос разума, а на самом деле это твой паразит приказывает тебе!