Тот предлагал ей выбрать десерт. Лена отказалась. Они вышли прогуляться по набережной, постояли на мосту, глядя на протекающую внизу реку Везер, потом пешком прошлись по улице Schlachte. Хотя они поели в ресторане, Лене хотелось что-нибудь сделать назло Хансу и паразиту. На глаза ей попался киоск с жареными колбасками. Это было единственное место в Бремене, где можно было полакомиться когда-то знаменитыми немецкими колбасками. Жирные мясные деликатесы оказались очень вредными, и люди, науськанные паразитами, перестали их есть. Они проходили мимо киоска с яркой картинкой аппетитных, блестящих, с темной поджаренной корочкой сосисок, глотали слюни и слышали предупреждающее улюкание своих улиток; в головах всплывало наставление врача: «… приводит к болезням сердца, онкологическим заболеваниям…»; грустно отворачивались и понуро брели прочь, не слыша зазывания продавца. Нужно было видеть радость продавца, когда Лена сделала заказ! Его серое, унылое лицо преобразилось, глаза засверкали! Он стал разогревать гриль, расточая комплименты девушке и сетуя на то, что его клиенты – только старики.

– Как прекрасно видеть юное, хорошенькое личико! Прошу прошения, мой господин, – он кланялся Хансу, – ничего личного! А вы не хотите? Нет? Ну, ладно! В другой раз!

Улитка, видя, как её хозяйка макает колбаску в кетчуп, сжала рот, нахмурилась, но промолчала. Она чувствовала в девушке протест, но не понимала его. Всю жизнь они жили душа в душу. Ле-Лу заботилась о паразите, а он о ней. И сейчас ему было обидно и тревожно. Существо посмотрело на улитку полковника. Та смотрела на жующую девушку неодобрительно покачивая головой, затем перевела свой взгляд на Лениного паразита, распахнула глаза и щупальцем показала на фрау Витт, словно говоря: «Ты же понимаешь, что это вредно. Займись этим».

Существо встало на сторону хозяйки, оно нахмурилось и сердито улюкнуло. Улитка Ханса, театрально закатив глаза вверх, отвернулась. Фрау Витт еле дождалась, когда они дойдут до её дома. При прощании полковник поцеловал её в щёчку. Внезапно его губы соскользнули к губам. Лена ощутила слюнявое причмокивание, а потом чужой язык ворвался в рот. Волна гадливости поднялась в ней. Она оттолкнула полковника.

– Прошу прощения, – он отстранился и старомодно поцеловал ей руку.

После произошедшего это выглядело нелепо. Лена, справившись с негодованием и антипатией, не прощаясь, вошла в подъезд.

Ночью, лёжа без сна, она все время думала о своём влечении к однокласснику и физическом отвращении к полковнику: не могла поверить, что симпатичный рыжий молодой человек генетически ей не подходит, что от него могут родиться нездоровые дети, а от Ханса, с которым целоваться-то было противно (ощущение, словно тебя облизала собака! Брр! Брр!), обеспечено здоровое потомство.

– Черт знает что! А знаешь что? – говорила она сама с собой. – Он ведь не последний. В мире определённо есть и другие мне подходящие. Будем искать! Просто будем дальше искать. Начнём путешествовать и знакомиться с мужчинами. И найдём!

Она успокоилась, мысли снова вернулись к Кевину: «Как он живет? А что если попробовать с ним встретиться? И посмотреть, какая будет в этот раз реакция паразита. А что если мы меняемся с возрастом, пахнем по-другому? Может, от Кева будут исходить другие флюиды, и паразит обманется?». Лена решила найти свою первую любовь. И вот только тогда смогла спокойно заснуть.

На следующий день, после работы, она поехала в район Арстен, где раньше жила с отцом. В те годы Кевин жил с родителями в многоквартирном доме, недалёко от спортивной площадки. Дом она нашла сразу, он нисколько не изменился, хотя его перекрасили в симпатичный желтый цвет. На кнопке звонке значилась его фамилия, значит они ещё живут здесь. Она расслабилась и позвонила. Никто не ответил. Лена позвонила ещё раз и снова никакого ответа. К подъезду подошла женщина с большим пакетом продуктов в руках. Девушка узнала в ней соседку Кевина по площадке, но та скользнула по ней равнодушным взглядом, не признав в молодой особе прыщавого подростка, приходившего к семье Фишер несколько лет тому назад. Женщина была слегка полновата; грубое лицо отливало жирным блеском. Она удивилась, когда Лена обратилась к ней с вопросом:

– Добрый вечер, Кевин Фишер ещё живет здесь?

– Давно не живет, – быстро ответила соседка и внимательно посмотрела на Лену.

– А зачем тебе? Ты кто? – симпатичная девушка бессознательно вызвала у неё враждебность.

– Я его школьная подруга. У нас встреча одноклассников… Я… У меня нет его телефона. Он, наверное, давно сменил номер. В социальных сетях его тоже не нашла. Хотела у родителей спросить.

– Фишеры в отпуске. А Кевин лет пять не живет здесь. Приходил пару раз. Видела его. Он странный какой-то, бледный, ходит неровно. Болеет что ли чем-то. Не поймёшь.

– Не здоров? Болен?.. А чем?

– А мне откуда знать? – грубо ответила женщина, ещё раз окидывая взглядом тоненькую фигурку девушки и локоны, выбившиеся из под шапочки. – Я ему мамка что ли? У него, чай, существо есть, чтобы о нём беспокоиться, – и отвернувшись, вошла в подъезд.

Лена, оставшись ни с чем, посмотрела на закрытую дверь, вздохнула и, сев на скамейку, нажала кнопку на своих ботинках. Ролики на правой ноге появились сразу, на второй заклинило. Девушка раздраженно стала разуваться, чертыхаясь и беспокоямь, что ботинок сломался и ей придётся идти пешком. Вечерний моцион никто не отменял, но шагать более часа при такой мерзкой погоде ей совершенно не хотелось. Поднявшийся ветер нагнал сизые тяжелые тучи. Они мрачно нависли над ней, не обещая ничего хорошего и, как в подтверждение своих намерений, стали капать на Лену мелким дождиком. К счастью, ботинок выплюнул из себя лезвие с колесиками и Лена, обувшись, поехала домой. Сильный дождь застал её возле дома, промочив насквозь её светлое пальто. Паразиту тоже досталось, и он стал недовольно улюкать на высоких тонах. Лена бережно вытерла его, соглашаясь с его жалобами:

– Да, да, конечно! Мне следовало надеть дождевик. Да, я смотрела прогноз погоды. Да, ты совершенно прав, мне хотелось просто хорошо выглядеть. Ты всегда прав! Ну, конечно, ты прав, – последние слова она произнесла насмешливым тоном.

Улитка втянула губы и обиженно посмотрела на неё. Лена не смогла выдержать этот взгляд – взгляд надутого ребёнка, и примирительно сказала:

– Мы сейчас с тобой выпьем чай с лимоном и имбирём, наденем тёплые шерстяные носки, разожжём огонь в камине и почитаем книгу. Хорошо? – Лена стала поглаживать головку существа.

Тот тепло улыбнулся ей в ответ.

На следующий день, после работы, она открыла ноутбук и стала искать в социальных сетях сестру Кевина Селену. Найдя, написала ей сообщение. Селена ответила не сразу и тоже как-то туманно написала о том, что брат изменился, с родными общаться не хочет, поселился на старой ферме, доставшейся в наследство от тетки, с тех пор не хочет ни с кем общаться; она видела его пару лет назад на Рождество.

– Но если у тебя есть желание, – писала она, – вот его адрес. Я думаю, тебе он будет рад.

Лена погрузилась в раздумья. История выглядела странной. Паразит предупреждающе попискивал на руке, словно боясь за хозяйку. Но любопытство и желание сердца пересилили опасения. Девушка приняла твёрдое решение в ближайшие выходные съездить в деревеньку, расположенную к югу от Бремена.

К субботе ветра улеглись, сдув все тучи на юг. Субботнее утро выдалось холодным и промозглым. На трамвае она доехала до вокзала, а там села в поезд, идущий на юго-запад. Через несколько остановок она вышла и раскрыла складной велосипед. Дорога была подморожена и улитка, предупредительно пискнула. Лена нахмурилась, она и без неё знала, что нужно ехать осторожно. Девушка тяжело вздохнула, иногда такая забота была очень утомительна.

На часах было уже одиннадцать, но приближающийся полдень был похож на раннее утро, тусклое, окутанное серым туманом. За городом тоже не было снега, трава была покрыта сизым инеем. Сначала она ехала по пустынной улице вдоль заброшенной пожарной башни, одиноко торчащей возле трассы, потом пересекла её и въехала в лес. В начале пути навигатор уверил, что время до места назначения займёт восемь минут, но девушка добралась до фермерского дома за пятнадцать минут, и ещё минут пять, не веря своим глазам, рассматривала запущенное место. Дом выглядел заплаканным. Крыши дома не было видно из-за зеленого мха. Когда-то белые стены сейчас были в подтеках от постоянных дождей. Чердачное окно окружено грязным зелёным пятном. Рядом с домом находился сарай, в приоткрытую дверь девушка разглядела велосипед, лежавший на деревянном полу.