— Вот как… Простите. Моя воля, я бы не тронул ни единой души в ней. Искренне сожалею, хоть и понимаю, что это ничего не исправит.

Эльф тяжело покачал головой, видно он был полон мыслей и находился в ситуации, с которой приходилось только лишь мириться.

— Как я могу оспорить ваши действия, князь. Будь это слово Вавиллы или ваше, никто не имеет подобного права.

— Вы дорожили ее жителями? — это был довольно глупый вопрос, но он сам сорвался с губ Анимы и демон сразу понял, как нелепо это прозвучало.

Альферац поднял взгляд, не торопясь отвечать, он собирался с мыслями. Холодный воздух паром выходил из легких.

— Они были моей семьей. Но даже там, были тяжелые для сердца воспоминания.

Анима тихо спросил:

— Какие воспоминания?

— Одна боль пробудила другую, из-за чего я и покинул деревню, в надежде, что смогу справиться с этим.

— Я бы не хотел заставлять вас рассказывать, но мне действительно интересно, что же такое произошло?

Эльф тяжело вздохнул. Аниме не хотелось мучать Альфераца, но он должен был выяснить то, о чем так долго тот размышлял. Ясно было, что все его мысли поглотила грибная деревня. И тот ответил на вопрос, не торопясь, смакуя каждое предложение.

— Я никому прежде не рассказывал. После потери моего господина я был разбит и подавлен. Я скитался по миру, не в состоянии принять даже самого себя. К тому времени, как я присоединился к каравану кочевников, прошло несколько сотен лет. С ними я смог прийти в себя и зажить новой жизнью. Вместе мы отстроили деревню. В дали от дорог и городов, в спокойствии.

Альферац перевел взгляд на князя, после чего продолжил тихий рассказ.

— А около тридцати лет назад я женился на прекрасной женщине. Тогда моя жизнь словно вновь обрела смысл. Она родила детей.

— Как ее звали? — спросил Анима, предчувствуя, что дальше не будет хорошего финала.

— Илеа. Умна, не дурна собой. Первая, кто смог затмить собой мои воспоминания о прошлом. Но, к сожалению, люди всего лишь люди. После рождения второго ребенка она тяжело заболела и умерла. Тогда меня словно разбили вновь. Я думал, что умру от боли, которая к тому же давила на старые шрамы. Находиться в нашем доме было тяжело. А помня, что я не исполнил свой долг, было вдвойне тяжелее, и я ушел.

— Ты оставил своих детей?

Альферац качнул головой.

— Значит… Истекающая кровью свежая рана разъедала старую, и потому ты решил исполнить последний приказ принца. Но разве тебя не грызла совесть за оставленных детей?

— Они… Должны были быть в безопасности там. К тому же, у них все еще оставался дедушка. Он обещал позаботиться о них. Я надеялся вернуться, после выполнения миссии, но она затянулась, и в итоге я опоздал. Такое ощущение, словно к чему бы я не прикасался, все рушится.

Анима промолчал, посмотрев себе под ноги. Зимний ветер развивал черные волосы. И задумчиво разглядывая сугроб, ему на ум пришла мысль.

— Дети… Кто это был?

— Мальчик и девочка.

— А мальчик был младший?

Альферац привычно качнул головой, и Анима тяжело выпустил из легких воздух, ощутив, как сердце пропустило удар.

— Знаешь, я думаю это не так. Тебе не стоит думать, что это из-за тебя у остальных сложилась такая судьба. Посмотри на Линицея. Да, его королевство пало и он стал босом подземелья, но сейчас он вновь жив и рядом с тобой. Волнуется за тебя.

— То, что его высочество ожил, делает меня несказанно счастливым. За это я благодарен вам и готов преклонить колено, поклявшись душой на вечной верности.

Анима улыбнулся.

— Ты любишь Линицея. Но оставь лучше эти клятвы для него. Он тоже слишком долго был одинок. Не покидай его, ведь он так сильно за тебя переживает. Лучше расскажи ему, если тебя что-то терзает.

— Вы правы, князь. Вероятно, стоит.

Вновь воцарилась тишина, Анима выждал момент, прежде чем сказать.

— Несколько лет назад, когда мне пришлось сжечь деревню, мне чудом удалось спасти двоих. Это были брат и сестра, оба полукровки, дети эльфа и человека. Девочка, старшая сестра, похожа на чистокровную эльфийку, а мальчик… Скорее эльф с внешностью человека.

Анима поправил накидку, съехавшую с шеи, а Альферац повернулся к нему, глядя на демона, неверующий ушам. Все же правдивей будут слова князя, чем собственный слух. Он так и не продолжил, тогда эльф произнес:

— Вы… Хотите сказать?..

— Жизнь была к вам не справедлива. Как к многим из нас. Но, я думаю, нет смысла настолько отчаиваться, услышав о смерти детей. Все же есть вероятность, что по крайней мере один из них несомненно жив, и возможно находится даже ближе, чем можно было бы себе представить.

Альферац смотрел на него невидящим взглядом, и Анима, понимая что уже отморозил себе все конечности, чуть поклонился.

— Оставим разговоры. На улице слишком холодно, стоит вернуться в палатки и немного поспать. До завтра, Альферац.

Гордой походкой князь скрылся за рядом палаток, стараясь оставаться в лице, а когда его уже было не видно, он как можно быстрее побежал к себе отогревать замершие ноги и руки. Аккуратно заскочив внутрь, он тут же почувствовал, как в палатке было на несколько градусов теплее. Стеллар сидел в кровати, приготовившись ко сну, с одеялом на плечах. Увидев взбаламученный вид Анимы, он нахмурился.

— Выглядишь так, будто тебя ведром с помоями облили. Но раз выглядишь ты чисто и не смердишь, могу предположить, что это не так.

Анима поспешил к нему и скинув верхнюю одежду сел на кровать, подтянув к себе ноги.

— Я увлекся прогулкой и сильно промерз. Даже не заметил, как это вышло.

Вокруг него появилась черная, согревающая аура. Стеллар, потянувшись, пощупал его лоб и руки.

— Ты совсем кретин? Какого черта сидел на улице, если так замерз.

— Да я… Что-то… Не подумал.

Парень накинул ему на плечи одеяло, став укладывать на подушку. То было очень теплым и мягким. Анима протянув руку позвал Стеллара к себе, и тот лег рядом, утонув в объятьях.

— Стелл. Какой же ты теплый.

— Хм!

— Я тебя люблю. Очень, очень люблю.

— Ты заболел?

— Да, наверное, насмерть. Самой опасной болезнью. И ты мое лучшее лекарство. Если оставишь меня, я умру.

— Ополоумел.

— Лучше обними меня покрепче.

Парень, не став возражать, только сильнее прижался, уткнувшись носом в грудь.

— Ненавижу зиму.

— Хм. А мне нравится. Благодаря ей мы так часто согреваем друг друга в объятьях.

— Нарываешься.

— Можешь побить меня, но я буду говорить то, как сильно люблю тебя, столько, сколько захочу.

— Анима, чего ты добиваешься? С чего такая поносная красноречивость?

— Да не с чего. Может я просто тоже хочу услышать от тебя эти слова.

Стеллар чуть приподнялся и с перекошенным лицом посмотрел на Аниму, который действительно ждал от него ответа. Плюхнувшись обратно на кровать, парень снова обнял его одежды.

— Отогрелся?

— Да. Теперь все в порядке.

— Если заболеешь, я убью тебя.

Ранним утром, демон стоял на лапе дракона, смотря как его многочисленная армия, огибая черного монстра, вышагивала вперед. Там, у горизонта, их цель. Тут рядом из-за спины вышел здоровенный питомец, лишь в половину меньше Араса пегас волк Эспы. На его спине сидели трое: хозяин, орк и драгун.

— Анима. Мы тоже хотим поучаствовать. Ты не против, если мы будем в первых рядах?

— …

Тот перевел взгляд на друзей и, поразмышляв, качнул головой.

— Хорошо. Но пока мы не начнем, не выбегайте вперед.

— Не проблема. Мы только осмотримся, — сказал эльф.

— И еще. Возможно это будет сложно, но постарайтесь не убивать оживших энписи.

Тут спросил Манго:

— Но если че, на неживых разгуляться можно? Ты ж говорил, им ничего не будет. Так?

Демон вновь кивнул.

— Да. По возможности.

— Не война, а черти что, — выдохнул Вениамин. — Если в Астаме столько же оживших, шибко не разгуляемся.

— Мы в праве защищаться, так что можем свободно сражаться, — вставил Эспа. — Анима, мы пошли вперед. Без вас выступать не будем, но о ситуации я доложу сразу.