Верона начала говорить, и Тедди стало веселее. Она и Флер начали учить его французскому языку.

Но одна неприятная вещь, которую мальчик усвоил в этом году, заключалась в том, что он умен. Быть умным само по себе неплохо, но ребенок понял, что опережает свою возрастную группу. Верона, которая была всего на несколько месяцев моложе Тедди, не могла говорить полными абзацами, как он. А его сестра, которая была на два года младше, едва могла ходить, тем более бегать.

То, что Морвенна росла медленнее, чем он, казалось, нравилось Мапоппи. Это заставило Тедди задуматься, что с ним не так. И однажды ночью мальчик наконец набрался смелости, чтобы спросить Мапоппи именно об этом.

Гарри сел в изголовье своей кровати и сказал:

— Ты ведь знаешь, что кузен Драко — оборотень?

Тедди кивнул и улыбнулся.

— Как и я.

Мапоппи улыбнулся в ответ, но его глаза были грустными.

— Нет, Тедди, не такой, как ты, а как твой отец.

Мальчик нахмурился и спросил:

— Ты имеешь в виду, Ремус Люпин?

Мапоппи кивнул.

— Но, какая разница? Ты говорил, что наши отцы играли вместе в Запретном лесу со своими друзьями, как это делаем мы каждое полнолуние.

Мапоппи в ответ задал вопрос:

— Драко когда-нибудь превращался не во время полнолуния?

— Нет.

— Когда он превращается, он похож на настоящего волка?

— Нет, — сказал Тедди медленнее, — он совсем не похож на меня.

— Это потому, что ликантропия — это магическое проклятие, которое не вылечить. На людей нападают, кусают или царапают, и в следующее полнолуние они превращаются.

— Но Билл был поцарапан, и он не такой, как Драко или я.

— Да, некоторым людям везет, и они не заражаются ликантропией, — мягко сказал Мапоппи.

— Это не везение! — возразил Тедди. — Нет ничего плохого в том, чтобы быть оборотнем!

Гарри вздохнул и посмотрел в окно.

— Тедди, если человек оборотень — это не значит, что он плохой. Но для большинства людей быть оборотнем страшно и болезненно. Волшебный мир смотрит на них свысока, потому что они боятся стать оборотнями или думают, что они не люди.

Тедди был зол и грустен. Мальчик был очень рад, что Гарри Поттер был его отцом. Потому что все, даже бабушка, говорили с ним так, как будто он был слишком мал, чтобы что-то понимать.

— Люди ничего не знают. Они не должны бояться, и, конечно же, мы люди.

— Если оборотень не принимает зелья, как это делает Драко, то он неспособен думать. Находясь в форме волка, оборотень вынужден нападать на людей и когда просыпается утром — ничего не помнит.

Лицо Тедди побледнело. Он сказал:

— Я этого не знал.

Мапоппи глубоко вздохнул.

— Ты заметил, что никто в Хогсмиде не боится тебя, даже когда ты превращаешься?

Тедди кивнул и произнес:

— Но это потому, что я ребенок… или щенок.

— Справедливо, — согласился Поттер, — но это ещё и потому, что, когда ты был маленьким, ты укусил меня и пробил кожу. Ты сделал это с близнецами, а также, к его ужасу, с Аберфортом…

Тедди отвернулся, мистер Дамблдор ему действительно нравился, но в тот день он напугал Тедди.

Мапоппи продолжил:

— И никто из нас не стал оборотнем. Мы рассказывали людям, что у тебя случаются истерики, и что ты кусал и царапал нас, и мы не стали оборотнями.

— Ну и что?

— Люди верят, что ты такой же, как я, бабушка и мой собственный крестный Сириус.

Они считают, что ты просто одаренный анимаг, как метаморфомаг.

— Но они боятся кузена Драко. Неужели поэтому он не может устроиться на работу?

Мапоппи кивнул.

— Да.Хотя никому, кроме нас, Малфои не нравятся.

Тедди кивнул словно попугай.

— Они холодные снаружи. Но почему то, что я другой оборотень, отличает меня от остальных, — он указал на голову, — здесь?

Мапоппи взял его руки в свои и опустился на колени у кровати, так что они оказались на уровне глаз.

— Ты очень умный, любопытный и добрый мальчик, Тедди. С тобой нет абсолютно ничего плохого, твои различия не делают тебя хуже или лучше, чем кто-либо другой, это просто делает тебя тобой.

— Но почему я другой? — повторил Тедди.

— Я водил тебя в кино, чтобы посмотреть фильм о пингвинах, помнишь?

Тедди кивнул.

— Они были такие милые. Это был страшный, но красивый фильм. Все едят пингвинов. Я до сих пор не понимаю, почему они там живут.

— Помнишь, когда вылупились яйца? — спросил Гарри.

— Ага, пингвины клевали.

— Потом что они сделали?

— Они пошли к своим отцам.

— Значит, сразу после того, как вылупились, они начали ходить?

Тедди нахмурился и произнес:

— Да?!

— Большинство млекопитающих одинаковы. Большинство животных могут ходить и бегать. Иногда в течение месяцев, дней или даже минут после рождения. Но когда твоя сестра начала ходить сама?

— На Рождество, чтобы подойти к елке, — сказал Тедди.

— Твоей сестре было одиннадцать месяцев, когда она начала ходить. Ты знаешь, сколько было тебе, когда ты научился бегать?

Тедди покачал головой.

— Восемь месяцев, — сказал Мапоппи. — Ты очень смышлёный мальчик, Тедди, но я не думаю, что ты гений. Ты просто развивался быстрее, чем дети твоего возраста, потому был способен исследовать мир самостоятельно, прежде чем большинство детей даже смогли встать.

— Тебе нравится, что Морвенна медленнее меня, — грустно сказал мальчик.

— Тедди, если бы я мог сделать, чтобы ты никогда не рос и был моим маленьким мальчиком навсегда, то хотел бы сделать так. Но я никогда не стал бы так поступать с тобой. Мне нравится, кто ты есть сейчас, но также нравится смотреть как ты вырастаешь. Но я был бы лжецом, если бы сказал, что мне не нравится то, что Морвенна дольше остается в этом беззаботном возрасте. Кажется, время движется так быстро.

Тедди понравилось, что отец не лгал ему.Хотя мальчик оказался наполовину прав, Мапоппи не нравилась Морвенна больше, чем он.

— Ты с бабушкой собираешься завести ещё детей, потому что действительно любишь их, Мапоппи.

Гарри усмехнулся и сказал:

— Не знаю, бабушка сломала мне пять костей в руке, когда родилась Морвенна. Я не думаю, что она хочет иметь больше детей.

— Это больно, когда рождаются младенцы?

— Да, Тедди, это очень больно.

— Я причинил боль Нимфадоре?

— Когда родился?

Тедди кивнул.

— Что ж, оно того стоит, ведь роды не так страшны, как болезнь, верно?

Тедди снова кивнул, хотя и не так уверенно.

— Рождение ребенка причиняет гораздо больше боли, чем прививка.Но матери, которые хотят иметь детей, желают их сильнее, чем боятся боли.

— Я до сих пор не понимаю, как ребенок, даже такой маленький, проходят через пупок.

Гарри закашлялся.

— Ты в порядке, Мапоппи?

— Да, просто-эм, кто тебе это сказал?

— Билл сказал мне, когда я спросил.

— А, — сказал он, — ну что ж, хорошее изображение. У тебя есть ещё вопросы ко мне?

— Был ли я ожидаемым? Нимфадора и Ремус хотели меня?

Его Мапоппи ни секунды не колебался:

— Тедди, ты был лучшим, что когда-либо с ними случалось.

— Так почему они бросили меня? Ты не работаешь, когда тебе нужно заботиться о Морвенне.

— Потому что был шанс, что, если бы они не дрались, ты мог оказаться в опасности.

Это был менее разумный ответ, и Тедди знал, что Мапоппи может говорить загадками, когда он не хотел полностью отвечать на вопрос, поэтому вместо этого Тедди спросил:

— Сможешь ли ты прочитать мне сегодня десять глав?

— Я прочту одну.

— Девять.

— Тедди, — предупредил его отец.

— Пять, — сказал вместо этого Тедди.

— Две.

— Пожалуйста, очень сильно пожалуйста, четыре главы?!

Гарри задумался, затем улыбнулся.

— Я прочитаю четыре главы, если ты прочтешь первую. И так у нас будет пять.

— Но это займет у меня много времени, — взвыл он.

— Тогда тебе лучше начать сейчас.

Тедди надулся, но схватил книгу, а его отец сел рядом с ним.