То, что они имели было лучше, чем ничего. По крайней мере, так он говорил себе, когда мыл посуду.

— Ты знаешь, что можешь сделать это с помощью магии? — сказала Андромеда.

Гарри кивнул, но не повернулся к ней лицом.

— Да, но мне больше нечего делать сегодня вечером. Или, по крайней мере, я не в настроении для чтения или практики. Мытье посуды не требует умственных усилий.

— Хммм, — многозначительно произнесла она.

Между ними появилась неловкая тишина. Стало ещё более неудобно, когда он выключил кран. Гарри потянулся за полотенцем и начал ставить каждое блюдо на свое законное место в шкафчике.

Он не знал, почему его сердце так колотилось, почему сегодня всё было… по-другому.

Когда Гарри закончил с посудой, то был вынужден оглянуться на Андромеду.

Её шоколадно-карие глаза всё ещё смотрели на него. Она наблюдала за ним, словно ястреб, разглядывающий свою добычу.

И черт бы его побрал, если он не считал, что это чертовски сексуально. Но Андромеда, несмотря на всю красоту и вежливость, была заостренным клинком, что мог бы легко защитить тебя или отрубить тебе голову. Меч, который во всей своей практичности и потенциале оставался прекрасным для созерцания.

— Как книга? — спросил Гарри, указывая на забытую книгу перед ней.

Даже на мгновение её взгляд не отвлекся от него.

— Я хочу вернуться к преподаванию танцам.

— Э-э, — сказал Гарри, как для него разговор слишком быстро сместился. — Конечно. Я имею в виду, тебе не нужно мое разрешение. Ты планируешь ездить обратно в маггловскую танцевальную студию?

— Я и не спрашивала. Я уже купила чердак над магазином, чтобы использовать его в качестве моей собственной студии, — сказала она. Её слова казались странно пустыми. Как будто мысли женщины не имели ничего общего со словами, исходящими из её рта.

— Потрясающе, — неловко сказал Гарри, не понимая, чего она хочет от него. — Тебе не придется беспокоиться о Тедди.

— Я знаю.

— Хорошо, — сказал он, прислонившись к раковине за спиной для какой-то поддержки.

— Хочешь научиться танцевать? — вдруг спросила она.

Гарри ухмыльнулся и сказал:

— Я умею танцевать.

Она встала и протянула ему руку.

— Тогда покажи мне.

Он подошел к ней. Гарри пытался понять её сигналы. Она либо хотела установить его в зоне просто друзей/ зятя, либо заявить, что хочет большего.

Поттеру казалось, что она проверяет его. Если это действительно было испытание, то он скорее сам поднял бы Волдеморта из могилы, чем провалил его.

Андромеда включила музыку и установив громкость на низком уровне. Но даже на почти неслышной громкости, музыка была драматичной и предполагала довольно напряженные шаги вальса. Который Гарри и начал.

По большей части руководил он, но она была гораздо лучшим танцором и инициировала вращения, завихрения и выпады. Гарри был достаточно спортивным, чтобы не отставать, и с каждым шагом их танец становился всё более изысканным.

— Ты быстро учишься, мистер Поттер, — сказала она, задыхаясь от восторга. — Хочешь попробовать лифт?

Он кивнул, и она поправила его руки на своей талии и положила свои собственные на его шею.

Андромеда уставилась своими гранатовыми глазами в его изумрудные.

— Что теперь? — спросил парень, их шаги замедлялись. На бровях обеих танцоров были легкие капли пота.

Музыка играла, но они стояли на месте. Андромеда направила его вперед и не отвечала словами.

Гарри закрыл глаза. Когда её губы встретились с его, он подумал, что ему снится сон. У нее был вкус чая с лимоном и малиной. Она будто всегда принадлежала его руках. Руки парня двигались по её бокам. Он чувствовал контуры её фигуры, продолжая целовать женщину.

Гарри хотел, чтобы она была голой, чтобы им не нужно было дышать, дабы этот поцелуй никогда не закончился. Андромеда прижалась к нему, достаточно сильно, чтобы у нее не было возможности не почувствовать его желание.

Женщина прервала поцелуй, и то, что она увидела на его лице, должно быть, развеяло все её сомнения, потому что единственное, что вышло из её рта, это стон:

— Гарри.

Парень ощущал себя замечательно, радостно растворяясь в её милости.

Она вела, почти толкая его к своей спальне.

У него было достаточно мозговых клеток, чтобы наложить одностороннее заклинание глушения на комнату, прежде чем он бросил свою палочку на стул рядом с кроватью.

Гарри обнаружил, что его толкнули на эту кровать. Её теплое тело последовало за ним вниз. Её поцелуи были такими горячими и вызывающими зависимость.Парень застонал, когда почувствовал, как её руки расстёгивают его одежду и исследуют голую кожу его торса и груди.

Когда вся одежда была снята — их руки бродили по друг другу, утоляя жажду прикосновений.

Гарри сумел найти слова.

— Ты такая красивая, — сказал он, когда она вобрала его в себя, совершая чарующий танец над ним.

После этого не было больше слов. Или, по крайней мере, ни одного слова, которое могло быть полностью выражено другими более явными способами.

***

Андромеда обвилась вокруг обнаженного тела Гарри под простынями. Одна рука парня обернулась вокруг её плеча, лежа на лопатке, а вторая лениво играла с её волосами.

Между ними была довольная тишина, наполненная только мягкими звуками их дыхания и биений сердец.

Почти час спустя, не в силах заснуть, она спросила:

— Это был не твой первый раз?! — его можно было бы назвать наполовину вопросом.

Гарри хихикнул.

— Нет, это был не мой первый раз. Ты не осквернила меня, Андромеда.

Она свернулась чуть ниже него, обхватив его ногу вокруг. Подняв глаза, она увидела его лицо.

— Могу ли я спросить, кто была твоей первой?

Лицо Гарри стало серьезным.

Она поспешно заговорила:

— Гарри, ты не…

Он ухмыльнулся.

— Извини, не беспокойся. Моей первой была Гермиона Грейнджер.

Андромеда почувствовала, как её охватывает чувство вины. Гарри должен был быть с женщиной своего возраста. Между ними уже была близость.

— Я так рад, что ты не плакала, — внезапно сказал Гарри.

Это отвлекло Андромеду от её внутреннего монолога.

— Извини, что? — спросила она спросила, прежде чем сказать:

— Гарри, я не девственница, у меня был ребенок, уверяю тебя, что секс с тобой не был болезненным, даже с учетом твоего размера.

Гарри покраснел, что вызвало нежную улыбку на её губах. Но Мерлин, если этот парень не был красивым, опытным и в то же время невинным к тем радостям, которые могла предложить жизнь.

— Я имел в виду плакать по другому, — сказал Гарри. — Мой первый поцелуй был с Чжоу Чанг, которая всё время плакала из-за своего предыдущего парня, Седрика Диггори. Гермиона потом плакала из-за Рона, её родителей, войны, у нее вообще было много причин для слез.

Андромеда нахмурилась.

— Приятное воспоминание — не причина для слез.

— Не то чтобы я её винил, — он провел рукой по спине Андромеды. — Но просто приятно не чувствовать себя использованным.

Не желая рассказывать о своем прошлом, Андромеда снова спросила:

— Это был только один раз с Гермионой?

Гарри засмеялся.

— Мерлин, нет, мы месяцами сидели в палатке в лесу. И я не могу сказать, что мы не занимались практикой, -он на мгновение будто смотрел куда-то далеко.

— Я слушаю тебя, — сказала Андромеда.

Его изумрудно-зеленые глаза встретились с её глазами, и он улыбнулся.

— Гермиона — красивая, талантливая, и мне она очень нравится как личность…

— Но?

— Но мы слишком близки. Мы доставляли друг другу физическое удовольствие, и мы нравились друг другу мысленно, но мы не сгорали друг от друга. Это было не совсем как спят брат с сестрой. Но когда я видел её голой, я хотел, чтобы она одела халат. Желание чтобы Гермиона не замерзла было больше, чем я хотел ощутить её кожу.

— Мы с Гермионой не расстались, мы просто договорились, что этого было в жизни друг друга. Она не любила Рона, но всё же чувствовала к нему больше в романтическом смысле, чем ко мне.