Проснулся он вечером, и он очень надеялся, что это был вечер того же дня. Юноша встал и ватным шагом пошел по дому искать Дарону. На кухне же он встретил Теронина, который принялся прищуром осматривать начинающего мага.

– Ага, проснулся. Отлично. Внучка мне сказала, что ты выздоровел. Когда отправишься уже на фронт?

– Я не знаю. Пока я слишком слаб для этого. Я обещаю, что отправлюсь сразу же, как приду в себя, – нехотя ответил юноша.

– Смотри мне. Даронита вздумала очень печься за тебя, а лечить ее потом он нервного срыва из-за твоего уезда я не хочу. А уехать тебе придется.

– Я понимаю.

– Прочь с глаз моих!

Юноша дернулся от неожиданности, и ушел. Он вышел в сад, где в беседке обнаружил мрачную Дарону. Она сидела, неподвижно глядя на едва приметную луну. Ее губы чуть подрагивали, но ничего не говорили. Юноша засмотрелся на нее, окрашенную белым светом, казавшуюся печальным привидением, потерявшим свой мрачный мертвый дом.

– А, Аврелиан! – она, наконец, заметила его. – Как ты?

– Я… хорошо, иду на поправку.

– О, за-замечательно. Скорее бы, – сказала она медленно, и одними губами прошептала «нет».

– Хорошая сегодня ночь, красивая.

– Да, я люблю такие. Обычно они очень успокаивают.

– Дарона, а расскажи о себе немного.

– Ой, я даже не знаю, – она мгновенно оживилась. – Мне особо нечего сказать.

– Да хоть что-нибудь.

Последующие часа три Аврелиан в подробностях слушал ее историю. Оказалось, что она родом из-под столицы. Ее отец был очень дельным человеком и все время придумывал разные способы, как поднять доходы семьи, так что они жили припеваючи. Но затем на них как с неба свалились какие-то долги, с которыми было очень сложно расплатиться. Дарона была тогда очень молода, и не могла никак понять, почему вдруг они стали должны каким-то очень богатым господам, но не расплатиться, по словам отца, было смертельно рискованно, так что он отвез ее к Теронину, который почему-то мог не бояться этих богачей. Ее часто навещали, и собирались уже забрать домой, поскольку дела отца после расплаты пошли в гору, но началась война, и он не приехал. Она боялась самого плохого, но Теронин успокаивал ее тем, что тот, скорее всего, сейчас зарабатывает на войне.

К концу рассказа она уже клевала носом и в конце так и уснула. Юноша приобнял ее, накрыл своим плащом и так и остался. «Попал, так попал» – подумал он, и уснул с ней на плече.

Утром солнечный свет разбудил молодых. Дарона смутилась и убежала готовить завтрак, а юноша остался в саду. «Вот это – настоящая магия, а не те глупости с лечением», – думал он с улыбкой. Он смотрел на траву вокруг, ожидая зова девушки. Он услышал крики Теронина и захотел пойти на выручку, но понял, что действительно виноват. Его разрывало, остаться ли или пойти, но крики быстро кончились, и Дарона вышла, позвав завтракать. С тяжелым сердцем юноша вошел в дом и пошел на кухню. За столом был и староста, однако злобы выше обычной тот не показывал. Первое время разговор не клеился, так что старик стал говорить о войне.

– Глупости все. Политические глупости. Почему К’юст не может уже дать корабли? Они как-никак наши вассалы, что им мешает? Нам нужно самим напасть, вот что я скажу! Да, немного запад потерроризируют, но когда поймут, что дома все плохо, уплывут как миленькие.

– Но ведь западные земли разорятся, пока до них дойдет. Им нужна защита, – вступил в спор юноша.

– У всего есть цена. Пусть лучше потом больше золота наш император потратит на восстановление своих земель, чем сейчас разорится на защиту. Или ему хочется свой трон расплавить?

– А если не дойдет? Или если они на своей земле смогут защититься, и мы и там прогорим? Мы же можем совсем проиграть!

– А если, а если… Драконы в свое время о таком не думали, уничтожая собственную страну из тщеславия. А здесь не пороки, но холодный расчет.

– Возможно. Что ж, я пойду.

– Я тоже!

Теронин проводил молодых грозой во взгляде, но промолчал. Они же пошли вновь в беседку. Первое время молчали.

– Он же не просто так о войне заговорил, – прервала тишину Дарона.

– Да, он намекает, что мне пора уходить. Всеми силами.

– Почему он не может просто оставить нас в покое на эти пару дней?

– Понятия не имею. Он, видимо, очень ответственный. И верен империи.

– Да вот нет. Как я знаю от папы, по молодости дедушка действовал против закона, и бросил это только от скуки, но власти к нему никого не направляли.

– Против закона? По нему не скажешь. Что злой старый дед мог утворить?

– Не представляю, он никогда это открыто не рассказывал. Аврелиан, а ты готов вернуться туда?

– Нет. Мне… я отвык от той жизни, пусть и меньше чем за неделю. Да и я не знаю, в каком качестве вернуться. Пошел я туда алхимиком, а теперь я недомаг. И хочется влиться в это с головой, магия все же могущественнее во много раз. И ты не привязан к реагентам и подобному.

– Могущественнее… – девушка стала отстраненно смотреть вдаль, после чего продолжила: – А мы… Нет, глупости. Может, займешься сейчас магией? Это поможет тебе… там.

– Думаю, можно.

Они вернулись в лес и заняли те же места, что и прежде. Аврелиан погрузился в себя, пытаясь вспомнить то состояние. Он смотрел на себя внутренним взглядом, стараясь увидеть ту структуру, которой он был, но лишь думал о Дароне, о скором расставании с ней. Душу юноши заполонили тени, не представлявшие ничего хорошего. Чем глубже он смотрел, тем гуще становились они. Он понял, что у тьмы очень много оттенков. Он уже стал забывать, что делает, но почувствовал, как Дарона взяла его руку. Он грустно улыбнулся, и тени во тьме стали таять. Скоро он смог увидеть свой рисунок и открыл глаза. Вокруг снова была мешанина из линий и золота. Юноша же устремил свой взор на место, где была Дарона, и золотой поток там стал подрагивать. Он все смотрел на бессмысленные переплетения, и мир вокруг стал принимать обычные свои очертания. Скоро он смог увидеть даже ее тень, но сама она была для него сумасшедшим чертежом для некого ритуала. Юноша дернул головой, быстро поморгал, и перед ним вновь очутилась прекрасная девушка.

– Получилось! – оповестил он.

– Ура! Можешь встать?

Юноша встал, полный сил.

– А теперь расскажи, что же ты там увидел.

Он рассмеялся и ответил:

– Ну, тебя я увидел большим кружком, испещренным внутри кучей линий, и с золотым потоком чего-то светящегося.

– Эм… Здорово! А что еще ты видел?

– Все вокруг было примерно таким же. Только менее красивое. Но я смог видеть тебя такой одну.

– А что это значит?

– Понятия не имею. Но себя я вылечил, починив свой рисунок. Погоди-ка.

Юноша снова погрузился в это состояние, на сей раз гораздо быстрее. Потом он стал смотреть на рисунок вдали и ждал, пока все вокруг не станет нормальным, после чего сказал:

– А тот дом выглядит как кучка загогулин, нагроможденных друг на друга, связанных плетением линий, похожим на куст роз.

– А как дерево выглядит?

Через несколько минут он сказал:

– Примерно как ты, только не круг, а треугольник.

– А трава?

Так они изучали магическим зрением все предметы вокруг еще час. Потом они пошли прогуляться по деревне, разговаривая о пустяках, вроде разницы между двумя одинаковыми домами и кричащей на мужа бабушки из одного из них. Вечером они поужинали, послушали жалобы Теронина, и пошли в сад, говорить о звездах. Спать Аврелиан ложился с блаженством и тревогой.

Утром он сразу же направился в сад, где присел в беседку. Он наслаждался утренней прохладой, стараясь не думать о будущем. Он был сильно удивлен тем, что не встретил никого в доме, но старался не думать и об этом. Он любовался восходящим солнцем, качающимися ветками деревьев, вслушиваясь в их мирный такт. Но наслаждение моментом длилось недолго, скоро он увидел бегущую к нему Дарону, очаровательно покрасневшую от бега. Девушка подбежала, и, запыхавшись, сказала:

– Аврелиан, совсем забыла предупредить! У нас сегодня гости. К дедушке приехала его старая подруга. Только не думай, что это моя бабушка, прошу тебя!