Посвящается трем родным женщинам.

Что есть сны?

Отголоски нашей прошлой жизни. Цепкое переплетение минувшего, настоящего и будущего…

Сафэлус

Уникальность этого мира в его разнообразии.

Накинув на головы ночные колпачки, прикрывающие хрупкие лепестки-огоньки волосиков, три чудаковатых человечка крались сквозь окутанный мраком тронный зал. Одеяния их белоснежные, из редкого шелка, напоминающие длинные сорочки в пол. На ножках, с шестью пальцами, мягкие тапочки из лебяжьего пуха, сшитые умелыми ручками ночных фиалок в полнолунную ночь. Первый человечек нёс на горбу расшитую золотыми нитями кожаную котомку, украшенную узорными хлястиками и серебряными шнуровками, в дополнение к которым шли пуговички из драгоценных камней. Второй человечек приподымал колпачок, освещая путь, и часто оглядывался по сторонам. А третий смотрел в потрепанную карту и всё причитал, чтобы его братья вели себя тихо, хотя те и не думали шуметь.

Мраморный, добротно начищенный пол роскошной залы отражал свет лепестка-огонька. Рождённые от этого незыблемого сияния лучики, то и дело издавали смешки и разбегались по высоким колоннам и стенам. Они скользили по расписным балкам, переползали на изрисованный историей замка потолок и безмолвно умирали, не прекращая улыбаться.

Человечки остановились перед полукруглой, опутанной ветвями пахучей глицинии, аркой. Тот, у которого была карта, указал направо, и все трое шмыгнули за ближайший угол. Итогом их путешествия стал королевский кабинет. Когда братья до него наконец добрались, то выдохнули с облегчением. Они уселись немного передохнуть на пушистый ковер, сотканный, скорее всего, в стране дальней, теплой и прекрасной. Всё же котомка была до жути тяжелой. Да и тащить её пришлось с высокого холма во мраке. При этом ни в коем случае нельзя было попадаться на глаза людям или даже некоторым животным. Например, крысам, они довольно болтливы. Коты вообще хитрецы: за даром никого в людской мир не пускают. А обойти стражу замка с такой вот ношей на маленьких плечиках было не так-то уж и просто. До утра оставалось немного времени, человечки поспешили расправиться с делом, которое и привело их в королевскую обитель.

***

– В-в-ваше… В-в-ваше… В-в-величество… – дрожащим голосом позвал герцог Дарий Хонестас Третий.

Король тот час проснулся и, сладко зевнув, посмотрел на своего подданного.

– М-м-мы не хотели В-в-вас будить… – герцог сложил на груди трясущиеся руки. – Н-н-но дело отлагательств не терпит!

– Серьёзно? – король сел на постели, потер глаза и окинул просторную спальню сонным взглядом.

Вокруг его изящной кровати собралась многочисленная знать замка, даже начальник бравой гвардии присутствовал.

– Что же такого произошло? – улыбнулся Его Величество король Вербонур Фидель Десятый.

– Бра… гла… ва-а-а… – вымолвил пожилой герцог, продолжая сотрясаться чуть ли не всем телом.

– Да что с Вами, Дарий? – спросил король. Он присмотрелся и понял, что все окружающие болезненно бледны. У барона Витериса Террири Второго трусились колени, он был на грани паники. Придворная дама Амиса фон Бене ин Дутус вцепилась в руку баронессы. Обе стояли, приоткрыв рот, и смотрели перед собой пустым взглядом.

– У Вас в каб… у вас… – вновь попытался ответить герцог, слова давались ему с трудом. Подобно анаконде фразы намотались на язык и сжали его так, что сквозь губы засочилось невнятное кудахтанье писклявого птенца.

– Что?! Да говорите же! – не выдержал Вербонур, он откровенно забеспокоился.

– Голова! – воскликнул Фортэмус Аудакс Лорус Третий, начальник гвардии и удалой вояка.

Вербонур округлил свои мудрые глаза. Большим и указательным пальцем правой руки он пригладил шелковую, отливающую серебром бородку. Он принял задумчивый вид, затем резко, громко засмеялся.

– Умеете рассмешить, – но также скоро притих, понимая, что подданные не потехи ради собрались в его покоях. – Какая еще голова? – тихо спросил король, чуть сдвинув брови.

– Ваше Величество, – Фортэмус сделал два шага вперед. – У Вас в кабинете, на рабочем столе, огромная голова!

– Позвольте! – опешил король. – Чья голова?!

– Не знаем, – протянул мужчина и пожал плечами. Он пытался всеми силами побороть смятение и страх.

Ровно через минуту Вербонур, лишь накинув халат, даже не позавтракав, поспешил в личный кабинет. Его придворные и свита бежали вслед за ним.

– Служанка пришла протереть пыль и обнаружила сей феномен! – доложил герцог, быстро перебирая ногами. У короля довольно широкий шаг, да и сам он намного выше, крепче и сильнее других знатных мужчин, живущих при королевском дворе.

– Бедняжка до сих пор в обмороке! – отозвался барон, также поспевая за Его Величеством. Фидель в свою очередь еще пуще забеспокоился.

***

Синие яблоки, парящие в небе киты, поющие водопады, – многое повидал король Вербонур на своем веку. Он часто принимал заморских гостей, а те наперебой пытались удивить его. Но подобного – никогда! Даже во сне не привидится то, что узрел сейчас правитель…

Прямо в его личном кабинете, посреди большого стола, вырезанного из пепельного дуба, лежала здоровенная голова и храпела! Туловища не наблюдалось, да и признаков того, что голова отрублена не было!

И так как король отважился сам лично войти в помещение, дабы разглядеть подробней явленное диво, ему пришлось ухватиться за спинку ближайшего стула. Ноги так и подкашивало, и, если правитель рухнет, рядом не окажется никого, кто мог бы помочь ему подняться.

Абсолютно лысая, жирная, мерзкая и вызывающе криповая! Она покоилась на вытканной спицами белоснежной салфетке, прикрыв тяжелые веки. Несколько подбородков, усыпанных бородавками, и густые рыжие брови…

Король пару минут не мог поверить своим глазам. Но взяв себя в руки, отважился подсесть поближе и рассмотреть чудо-голову внимательнее.

Та мирно посапывала и, наверное, видела приятные сновидения. Огромные ноздри широченного носа, то раздувались, то сужались от тяжелых вдохов-выдохов. Через мясистые, пухлые губы вылетал свист, так крепко спала голова.

Дожидаться пробуждения Чудины пришлось недолго, она несколько раз причмокнула упитанными губами, издала звучный вздох и медленно разомкнула заспанные, покрытые тонким слоем испарины веки.

Вербонур оцепенел. На него в упор глядела красная пара выпученных глазищ. Заговорить первым король не решился. И чего ждать от башки, он не знал. Может она испепелит его своим жутким взглядом? Или возможно извергнет пламя изо рта?

– Не верь в дивный её аромат,

Сочится из этой лилии яд!

Настанет момент, без тени сомненья,

Сруби сей цветок, во имя юных дев спасения! – грубым, охрипшим голосом пропела головеха и тихонечко икнула.

– Простите? – брови короля удивленно приподнялись на лоб. Он не смел шевельнуться, хладный испуг пробрал короля до костей.

– Не верь в дивный её аромат,

Сочится из этой лилии яд!

Настанет момент, без тени сомненья,

Сруби сей цветок, во имя юных дев спасения! – повторила башка еле слышно и притихла. Она и потом будет напевать эти же строки, словно они её любимые.

***

До самой поздней ночи Чудина более ничего не сказала. Она лишь громко втягивала воздух через массивный нос, иногда кряхтела и пару раз откашлялась.

Король не покинул кабинет, решил, что оставлять головеху без присмотра не стоит, а заставить стражу нести караул рядом с подобным уродством довольно жестоко. Он ведь глава государства. Его задача заботиться о благе своего народа, подавая пример для подражания другим правителям. Люди должны ощущать защиту и покровительство, иначе для чего тогда его на трон посадили?

Так и уснул Вербонур, сидя на кресле, пока его не разбудило тихое улюлюканье…

– На дне большого ущелья,