Потом они покажут их своим детям.

– А где Орион? – А его еще нет.

– А когда он будет? -Зимой приходите!

Все четыре типа вышеуказанных экскурсий можно использовать в зависимости от сиюминутных или долгосрочных целей и задач, а также от качества и состава собственно экскурсионной группы, варьируя и гибко заменяя, где нужно, один тип экскурсии на другой. В этом и состоит настоящее искусство «гида по природе». Нередко получается и так, что в одну и ту же экскурсию получается соединить части (случайно ли, преднамеренно) разноплановых экскурсионных типов.

ЛЕСНОЙ КРАЙ

Внутри моей страны – еще одна страна.

И даже джип туда не доезжает.

Там нет дорог. Там только тишина.

И озеро осоку отражает.

Туда пройти возможно лишь пешком,

Чащобы и ручьи превозмогая.

По горизонту частым гребешком

Там синь лесов от края и до края.

Больших лосей и крошечных синиц

Тот край в своих чертогах прячет,

Пугая чужака огнем зарниц

В ручьях текучих, в старицах стоячих.

Там много таинств, что не знаешь ты,

И истин, так мучительно искомых; -

Когда ночами бледные цветы

Влекут к себе роскошных насекомых.

Там нет людей. Болотам и борам

Там поклоняются другие виды

древнее нас. Как в небывалый храм

Зайди туда – и, помолившись, выйди!

У КАЖДОГО ИЗ НАС СВОЯ АННАПУРНА

В дикой природе современный человек пребывает, по сути, в одном из трех состояний. Первое – самое обычное для горожанина – тревожное, некомфортное, полное опасений за свою жизнь. В нем человек признается самому себе, что побаивается природы и мало знает о её законах и тайнах. Начиная свои скитания и путешествия (если, конечно, они действительно начинаются, а не составляют редкие, раз от разу, посещения загородных парков), человек может приобретать известный вкус к «общению» с природой. Он начинает многое понимать в ней и в себе. Происходит некий пересмотр ценностей – как материальных, так и духовных. Природа становится ближе. Хотя по-прежнему представляет собой трудность, препятствие, преодоление, вызов. Отвечая на который, человек путешествующий растет. Эволюционирует. Это – второе состояние. Оно может продолжаться довольно долго по времени, так как носитель этого состояния еще и сам толком не решил – в кого же он превращается: остается ли любящим прогулки пытливым горожанином, либо же матереющим знатоком, уже не ведающим своей дальнейшей жизни без погружения в дикую природу. Этот процесс – упоителен. Но совершенно не каждому человеку его нужно проходить, испытывая себя. И – для каждого человека он индивидуален.

Наконец, некоторые скитальцы постигают дзен. Они становятся апологетами странствий и путешествий. Они «подсели на иглу». Их жизнь практически становится частью дикой природы, с редкими выходами к «людям», в цивилизацию. Матерые путешественники давних времен, все – от Арсеньева и Роборовского до Амундсена и Фосетта – ярко описывают это свое внутреннее состояние, не позволяющее им уже никоим образом изменить стиль жизни и упасть на мягкий диван в халате и тапочках.

«…И умру я не в летней беседке

от обжорства и от жары,

а с небесной бабочкой в сетке

на вершине дикой горы».

(В.Набоков, вольно цитируя Н.Гумилёва, 1972).

Человек, попавший (впавший) в это третье состояние – довольно редок. Это и понятно: чтобы прийти к такому, необходимо время, опыт, мастерство. И даже – мощное здоровье. Порой диву даешься, читая дневники полузабытых путешественников – какие трудности они преодолевали, какие лишения терпели, какие проблемы решали?! Уж мыслимо ли такое? Под силу ли такие потуги современному туристу? А уж тем более – современному школьнику?

Еще более восхищает и пугает (у прославленных и не очень первооткрывателей) то обстоятельство, что чудовищные (по размаху географии, по бедствиям, выпадавшим на их долю, по невзгодам и полуголодному существованию) походы свои они нередко совершали практически в одиночку или с одним-двумя товарищами-помощниками! Упомянем хотя бы для примера Сэмюэля Хирна (исследователя Крайнего Севера Канады), Вильялмура Стефанссона, Владимира Арсеньева, мужественную исследовательницу Тибета Александру Давид-Неэль, покорителя Аннапурны (первого покоренного человеком восьмитысячника!) Мориса Эрцога, того же Перси Фосетта. Какими же выносливыми, терпеливыми и крепкими здоровьем кажутся нам эти личности сейчас!

Однако, какую прелесть можно находить в скитаниях на грани жизни и смерти, где за каждым перевалом, поворотом реки или снежной горой тебя ждут новые испытания холодом, голодом, болезнями, истощением душевных сил, одиночеством, наконец?! Однако, эту прелесть подобные люди – находят! И, мало того, не могут категорически без неё жить! Вот что пишет в своих дневниках великий Пржевальский, преодолевавший тысячи километров на верблюдах, лошадях и просто пешком в «грязном, оборванном белье», угнетаемый гнусом, в окружении враждебных (и часто стреляющих по экспедиции) туземцев, когда все питание группы состояло из «соломенного чая и дзампы с прогорклым салом яков»:

«Три месяца странствовал я по лесам, горам и долинам или в лодке по воде и никогда не забуду это время, проведенное среди дикой, нетронутой природы, дышавшей всей прелестью сначала весенней, потом летней жизни. По целым неделям сряду я не знал много крова, кроме широкого полога неба, иной обстановки, кроме свежей зелени и цветов, иных звуков, кроме пения птиц, оживлявших луга, болота и леса.

Это была чудная, обаятельная жизнь, полная свободы и наслаждений! Часто, очень часто теперь я вспоминаю её и утвердительно могу сказать, что человеку, раз нюхнувшему этой дикой свободы, нет возможности позабыть о ней даже при самых лучших условиях дальнейшей жизни».

(Н.М.Пржевальский, Путешествие в Уссурийском крае, 1867-1869 гг.)

Эти слова великий путешественник пишет еще до своих главных походов – в Центральную Азию, где лишения и трудности возросли многократно! Но и там, уже годами длящиеся скитания только укрепили веру этого невероятного человека в свое предназначение – быть и жить в дикой природе, испытывая радость от единения с ней.

Следует сказать еще вот что. Это были не просто скитания. Не лишним будет напомнить читателю, ЧЕМ занимались великие путешественники прошлого. Зачем, с какими целями гнала их вперед судьба или рок? Предоставим слово вновь Пржевальскому:

«…Приходится слезать то и дело с лошади для засечек буссолью главного пути и важных боковых предметов. Вся съемка заносится сейчас же в небольшую записную книжечку; её постоянно имеешь в кармане и отмечаешь все наиболее интересное и важное – ввиду самого предмета. По приходе на бивуак из таких заметок составляется дневник, записывается, что нужно, в отделах специальных исследований, а съемка переносится на чистый планшет.

Дорогой мы также собираем для коллекций растения, ловим ящериц, а иногда змей, стреляем в попадающихся зверей и птиц; все это делается мимоходом: долго медлить нельзя».

Титанический труд по топографической съемке неизвестных никому ранее областей – вот первое очевидное, что делает этих путешественников великими в наших глазах. Они открывали для всего остального мира новые земли! Вспомним, что Фосетт (в 1906 г.) предотвратил своим самоотверженным трудом топографа назревавшую масштабную войну между Бразилией и Боливией, предложив границы государств по ранее никем не исследованным рекам в диких джунглях. Все конфликтующие стороны доверяли ему настолько, что выбрали независимым «топографом» – и приняли безоговорочно результаты его съемок, выполненных в «зеленом аду».