Группа детей в лесу с возглавляемым их взрослым – это уже экспедиция. Это – поход. Если взрослый – адекватный и знающий, сам увлечен идеями «природного погружения», то это наш человек! А сам поход – предмет нашей книги. Это – наша тема! Так сказать, содержание деятельности людей на нашем Острове. В этом случае появляются в смысловом аспекте такие всем понятные образы, как Учитель и Ученик. При этом природная среда начинает выполнять функции Учителя тоже. И даже – в первую очередь. Она – не просто фон для развлечений и событий. Она сама – событие!
ШЕСТЬ ПТИЧЕК
Возьмите с собой любого ребенка в дикую природу – и внимательно понаблюдайте за ним. За его поведением. Послушайте его слова. Вы увидите и услышите, скорее всего, проявление разнообразных чувств и действий. Внутри каждого ребенка (да и взрослого тоже) сидят несколько метафорических «птичек», проявляющих свой нрав по отношению к окружающей природе. Нам кажется, что вот как их можно назвать:
Восторженная птичка
Деятельная птичка
Мудрая птичка
Испуганная птичка
Злобная птичка
Равнодушная птичка
Эти птички – архетипичны. То есть мы найдем их проявление еще у древних людей (и их детей!), от которых нам они генетически передались. И символизируют они наши основные чувства и активности по отношению к окружающей действительности, соответственно: благоговение-восторг, действия-умения, изучения-размышления, страх-опасения, ненависть-обиду, апатию-равнодушие.
Все шесть птичек необычайно подвижны. Редко когда бывает, что в одном человеке сидит одна-единственная птичка из шести – и остальных не пускает. Чаще оказывается, что все шесть довольно мирно уживаются внутри каждого из нас. Но одна из шести всегда бывает главной. И поет главную партию. И еще – с течением времени птички могут меняться ролями: главная сдает позиции, уступая их другой. Особенно часто птички борются между собой за главенство в душе ребенка. Иногда такие «перетасовки» со сменой лидера происходят по нескольку раз на дню! Всё зависит от ситуации. И от того, кто находится рядом. Рядом с детьми обычно находятся взрослые. С учеником – учитель. Очень сильно они могут влиять на эту птичью компанию внутри ребенка!
Давайте понаблюдаем: вот ребенок огляделся вокруг и увидел горы. Лес. Реку. Ручей. Цветущую поляну, всю в ромашках и колокольчиках, с бабочками и шмелями. Раздвинул руками заросли малины – и нашел там крупную ягоду. А, может быть, гнездышко славки. С пятью птенцами. А вот ему попался ёж. И пусть тот свернулся в клубок, этот ежик, и не желает знакомиться – всё равно в груди у ребенка уже встрепенулась и громко запела первая птичка, восторженная. Ребенок может восклицать «какая красота!», «вот это да!», хлопать в ладоши, прыгать от радости, светиться необыкновенными улыбками. Но он может и промолчать. Но в душе у него все равно будет петь восторженная птичка. Просто не всегда её голос слышат окружающие взрослые. Он, этот восторженный щебет, им и не предназначен вовсе. Но вот уловить это состояние ребенка для рядом находящегося взрослого – родителя, учителя – было бы очень даже замечательно. Так как в этот важный момент может произойти удивительное единение двух душ – детской и умудренной опытом, чтобы потом от этого единения смогли произрасти плоды сотворчества, сопонимания, сотрудничества, сопереживания общих чувств!
Через некоторое время, навосторгавшись вдосталь, ребенок может захотеть кушать. Или пить. Или – озябнет. В нем возьмут верх физиологические потребности. Он попросит вас развести костер (если сам еще не умеет) для обогрева и приготовления еды. Здесь, в это момент, в нем способна проснуться вторая птичка – деятельная. Ребенок будет таскать дрова и хворост, рубить перекладину для котелка, пойдет за водой на ручей, насобирает ягод для заварки чая, а также нарвет листьев дикой смородины (туда же, в чай). Словом, займется делом. От природы он будет брать, что возможно и что нужно. Он взглянет на нее утилитарно-бытовым взглядом. Чем опытнее птичка, чем больше она умеет и знает, тем более осмысленными и «невредными» природе будут действия и активности ребенка. Откуда взять этой деятельной птичке опыт? Опять же – от Учителя. Который рядом. Иначе это будет полоса длительных и трудных, а порой даже трагических проб и ошибок.
Третья птичка – исследовательская, ведает наблюдениями, изучением, анализом. Ею движет любопытство, которого в ребенке всегда хоть отбавляй! Она накапливает исподволь знания, способные перерастать со временем в житейские и даже философические премудрости. Исследования у этой птички вовсе не обязательно связаны с житейско-бытовыми необходимостями: она может изучать самые что ни на есть абстрактные вещи и предметы, а также связи между ними. Просто из любопытства. Просто из интереса. И узнать, например, что птицы бросают свои гнезда, если брать в руки яйца и птенцов, а бобры сильно бьют по воде хвостами в момент опасности, предупреждая своих соседей. Нужен ли этой птичке Учитель? Чтобы был рядом и помогал разобраться в сложностях устройства экосистем? Да, нужен. Ребенок все равно придет к нему с вопросами, догадками, предположениями, гипотезами, открытиями. Эта птичка – очень важная особа. Если она стала главной в душе ребенка, то за его развитие на данном этапе можно быть спокойным.
Но давайте поинтересуемся вот прямо здесь, в момент «главенства» третьей, исследовательской, птички – а что делает в это время первая? Та, которая отвечает за эмоции? Она полностью отстранена от дел? Беда, если дело обстоит именно так. Если первой птичке полностью перекрыт кислород – и она «молчит в тряпочку». Было бы печально, если ребенок деловито и пытливо потрошит лесных обитателей, не ощущая при этом никакого шевеления птички первой в своей груди. Нужна ему здесь поддержка и участие Учителя, чтобы пробудить замолкшие радость и благоговение?
Иной ребенок боится высунуть нос из палатки. А уж вечером ни за какие коврижки не пойдет в лес за хворостом. Ночью же он жмется к огоньку и к большому папиному боку. Если папы рядом нет, то – по возможности – к боку руководителя. У меня бывали в экспедициях такие детки, от которых решительно невозможно было отвязаться. Они ходили за мной по пятам и даже наступали на пятки по причине не любопытства или получения духовных знаний (как от гуру). А по причине вполне тривиальной боязни. Обычного ужаса. Страха остаться одному среди таких же беспомощных сотоварищей. Страха, что кто-то придет и всем будет плохо. Что нападет медведь. Что будет так темно, что как же мы пойдем обратно? Что все забыли фонарики. Что невдалеке (дети сказали) есть старое кладбище. Что комары за ночь могут выпить всю кровь. А летучие мыши – докончить дело с оставшейся бренной оболочкой. Что по ночам выползают из земли змеи и всех кусают. А утром только холодные и усохшие детские тельца находят в палатках и в спальниках. Словом, перечень страхов и фобий (см. Главу 6) можно выкладывать на нескольких страницах!
Таких детей одолевает возня новой внутренней птички. Назовем её испуганной. Пока она вещает своим жалобным, полным страха голоском, все прочие замолкают. Так как детские страхи вообще вещь страшная – они заслоняют собой все остальные чувства. Даже чувство стыда. Когда около меня начинает в ночном походе бояться ребенок, он уже не думает о своем реноме и авторитете среди сверстников. Он думает только о том, как плотнее прижаться и войти ко мне в доверие, чтобы я не бросил его одного в палатке или на лесной ночной тропе. Кстати, таких трусишек у детей не принято высмеивать. Они как-то с пониманием относятся к ним, ибо внутренне чувствуют, что и с ними вполне такой грех может приключиться в любую минуту. Если подвернется, не дай бог, необычная ситуация.
Страхи у детей бывают, по большому счету, двух типов. Одни из них связаны с внешним миром – бабайками, чупакабрами, медведями, клещами, гадюками, грозами, молниями, бурями, пожарами, кладбищами, темными ночами и прочее. Это страхи на объекты материального (или выдуманного, но тоже из материи – как вампиры, например) мира. Вторые сидят внутри и могут быть невидимы в материальном мире. Это – врожденные страхи, связанные с неуверенностью в самом себе. Это страхи на собственные чувства, которые не поймут и не примут другие. Что не умею плавать, а все узнают. Что толстый, в походе засмеют. Что все не будут бояться пауков, а я буду – и меня вышутят! Что храплю во сне, а рядом будут смеяться над моей кроватью сверстники. Что не дойду до озера, а все дойдут, и мне будет стыдно. Это страхи собственного производства по отношению к социуму. Это, скорее, страхи подсознания, а не коры, не разума.
