Полукультурная природа менее зависима от человека. Но он постоянно толчется в ней. Это – городской парк с аллеями, с ленивыми голубями и осторожными дятлами. Это – зоопарк или дендрарий, ботанический сад или, на худой конец, живой уголок в школе. Это пригородная дубрава, где чуть ли не под каждым деревом разношерстные компании норовят жарить по весне шашлыки. Это берег озера, на котором есть пляжи, а на них есть отдыхающие и даже купающиеся. Если там внимательно побродить-походить, то можно найти массу незаметных, но вполне диких обитателей – тритонов, жабят, улиток, усатых жуков и перламутровых бабочек, неизвестных растений, скромно цветущих прямо в теплой воде, ужа, проплывающего мимо этих цветков, иволгу, сверкающую золотом в кроне березы и орущую оттуда «драной кошкой» на распевающий внизу свои песни народ… Эта природа выживет без человека, если он от неё отступится. В ней сразу при этом прибавится «дикости». Но пока она частично подчинена прихотям человека. А также – терпит его неряшливость, жадность, потребительское отношение к себе. Бросить мусор после пикника, сломать посаженную в аллее акацию (на удилище, приспичило, оказывается в озере бычок клюет, а иногда даже и колюшка!), пострелять из пневмашки в скворцов, а тут вот собачка нагадила, а вот здесь хозяева выкинули надоевшую черепашку-красноушку Зину… Человек тут всегда и везде, даже если его и не видно в данный момент. Зина, кстати, протянет только до начала зимы. В лучшем случае, увы… С детьми там бывают часто и подолгу. Это называется обычно так: «подышать свежим воздухом», «выбраться на природу», «прогулять детей». Даже зимой там на лыжне мельтешат сотни горожан со своими чадами. Дети бродят там то с детсадовской группой, то – школьным классом, а то и вполне самостоятельно, без взрослых. Тут всё знакомо и привычно. Вон же, видно, как трубы родной ТЭЦ дымят за парком! Чего же тут бояться?
Полудикой природой человек привык восхищаться и восторгаться, слегка опасаясь её, так как собственно дикую он, возможно, никогда не видел и не увидит. В представлении большинства именно полудикая природа и есть настоящая, кондовая природа. Где она? Да вот – нужно только отъехать от города хотя бы километров на 50-100. Там есть самопроизрастающие леса, есть довольно чистые речки, есть озера, где только летом можно заметить на берегах пару-тройку рыбаков. Там есть зарастающие мелколесьем поля, которые когда-то были колхозными и засевались картофелем и подсолнечником. А теперь отданы под зайцев, куропаток и мышевидных грызунов. Там можно встретить даже лосей, кабанов и – иногда – самую настоящую рысь! Люди там, конечно же, бывают: с палатками, с кострами, иной раз на велосипедах и даже на байдарках. Но долго не задерживаются. Эти чертоги хорошо охраняют комары, клещи и гадюки. Простой и незатейливый горожанин их, эти места, побаивается. С детьми туда ходят изредка – и только в том случае, когда дети уже поумнели и несколько возмужали так, чтобы крепко держать весло байдарки и быть способными самостоятельно разжечь костер. Ни один ребенок в одиночку там не появляется. Разве только что если местный, или кто-то шибко случайно заблудился.
Наконец, мы добрались до природы дикой. Пора и ей дать четкое определение.
В нашем понимании, дикая природа – это та, где нет людей. И не было раньше. Почти совсем! А если и были – то штучно. Сами понимаете, что такой природы у нас осталось кот наплакал. До таких мест, где эта природа еще существует, добираться чрезвычайно сложно и долго. Собственно, именно это её и спасает от людского нашествия. Ведь стоит только проложить автостраду, построить фуникулеры или пустить авиа- или вертолетную линию, как тут же природы и не станет. На вершине Эвереста уже есть вай-фай, рядом в снегах лежат неубранные груды мусора и всяческой дребедени, натащенной туда альпинистами начиная с 50-х годов прошлого века, а еще подальше, куда добраться никак не могут, лежат и сами альпинисты. Говорят, что на Эвересте так накопилось уже порядка 20 трупов. На Канченджанге – еще больше. Как только на вершинах этих восьмитысячников появятся киоски с Кока-колой и фаст-фудом, этот кусок дикой природы полностью накроется. И их на планете станет еще меньше.
С детьми, слава богу, в такие труднодоступные районы никто не ходит. Я имею в виду путешествия. Местных жителей там, впрочем, вполне можно встретить – в самой гуще амазонских лесов, на самом краю тундр Северной Канады и Сибири, высоко в горах Гиндукуша и Анд. Там же рядом толкутся и дети местных жителей. Поскольку живут тут и не очень-то понимают всю прелесть дикой природы, так как смотрят на неё не глазами падких до экстрима европейца или американца, а своими собственными – как бы выжить? Дикая природа губит себя своей дикостью, так как именно за этим качеством туда и устремляются нынешние путешественники. И делают эту природу потихохоньку сначала не очень дикой, а потом совсем уж не дикой.
Таким образом, эволюционно самый продвинутый ребенок, воспитываемый в семье с походными корнями, вполне способен пройти путь от заигрывания с культурной природой, далее – балуясь в полукультурной, еще позднее – проплывая, проходя или проезжая по полудикой природе, и, наконец, раза два-три (если повезет!) за жизнь соприкоснуться с природой полностью дикой. Мы в этой книге в основном обсуждаем жизнь в походах по полудикой природе. И это нужно иметь в виду. Писать книгу о том, как и зачем тащить детей в природу дикую – опасно: будут клевать все кому не лень; и родители, и педагоги, и чиновники. Хватит с нас и того.
Впрочем, элементы дикой природы можно, слава богу, отыскать даже в пределах Европейской части России. Если вокруг вас в радиусе на 20-30 километров нет человеческого жилья, это уже вполне экстремально. И свою Аннапурну каждый может вполне найти и здесь. Важно не то, что мы называем абсолютной высотой. Важно то, что каждый способен преодолеть в самом себе.
СТУЧИТ ЛИ ДЯТЕЛ НОЧЬЮ ТЕМНОЙ?
Незнание природы современным городским человеком стало настолько сильным и глубоким, что уже никого абсолютно не удивляет. Да кого удивлять, если буквально все уже давно не понимают и не ведают не только мелочи и детали (которых на самом деле у природы не бывает – там всё важно!), но и основополагающие биологические и экологические законы и правила? Примеров – великое множество!
В средствах массовой культуры какой-только информации, лишь только речь зайдет о природных явлениях и её обитателях, не наслушаешься! Волосы дыбом встают. Но – только у биолога. Только у осведомленного человека. Только у знающего. У остальных волосы как лежали – так и лежат себе спокойно. Если они есть, конечно. Кстати, облысение молодых горожан и ранняя седина у них же, особенно в мегаполисах, – современный тренд; и некоторые ученые связывают его, в конечном счете, опять же с разобщением людей и природы. Откуда нервные состояния и стрессы у городского жителя? Ответ очевиден. А вот бывал бы он почаще на лоне леса, гор или лугов, путешествовал бы не в Лондон и Париж, из одной сутолоки в другую, а хотя бы на ближайший пруд за карасями с удочкой, наблюдал бы неспешно ласточек в небе и дроздов на рябине, созерцал бы облака и травы, наслаждался бы весенним бормотаньем тетеревов или восторженными криками уток на заросшей осокой и стрелолистом старице, – глядишь, и шевелюра бы появилась. И даже, возможно, почернела.
Человек перестал быть очевидцем. Нет, конечно, в Лондоне и Париже он самый что ни на есть очевидец. И это ему лестно. Видеть самому то, что недавно показывали по телевизору. А вот очевидцем природы он давно быть перестал.
Реклама настойчиво зовет нас в путь – ведь турагентствам нужно зарабатывать! Куда нас зовут? Да куда угодно. Сравнить, например, Прагу с Будапештом. Но, обратите внимание, мы в основном перемещаемся из одной толпы в другую. Только языки окружающих нас меняются. Да фасады домов меняют несколько свои вывески. Но почему-то никто не зовет нас послушать пенье садовой камышевки ранним июньским утром и сравнить его с трелями соловья! «Боже мой, я не видела ни разу Париж! – восклицает мадам. – И как же мне теперь умереть?!». Но почему-то никто не сетует горько, что ни разу в жизни своей не видел (причем, недалеко совсем, у себя под боком!), как личинка стрекозы выходит из своей шкурки на листе прибрежного рогоза, как в июльских туманах рождаются солнечные фиолетовые пятна – и превращаются затем в небывало-розовые, как дерутся две иволги в кронах берез и кричат друг на друга голосами драных кошек, как ухает филин в глухой ночи и дудит на болотах выпь, словно в пустой бочонок… Чем же хуже, чем менее интересны эти явления по сравнению с теми, что создали люди – музеями, магазинами, товарами ширпотреба, мостами, башнями? Чем человеческая культура лучше и завлекательнее шедевров природы?
