Лидочка пригласила Белецкого “попрощаться” к себе домой. Разумеется, прощание началось постелью и закончилось ею же.
— Как же я буду по тебе скучать… — вздохнула девушка, прижимаясь к нему всем телом, словно не желала отпускать. — Мне ни с кем и никогда не было так хорошо, как с тобой. Правда.
— Даже с женихом? — поддел её Белецкий. — Так, может, и не стоит замуж выходить?
— А что мне ещё остаётся делать? — Лидочка засмеялась. — Не тебя же дожидаться, тут без вариантов, ты ведь меня всё равно не любишь…
— Да ведь и ты меня — тоже, — заметил он. Она загадочно улыбнулась.
— А вот люблю! — и непонятно было, то ли прикалывается, то ли всерьёз… Он, разумеется, принял её слова за остроумную шутку.
— Но зачем тебе так срочно понадобился этот брак? — недоумевая, спросил Белецкий.
— Ты не поймёшь, — она махнула рукой. — Серёжа — гарантия моей будущей карьеры. У него есть деньги, есть связи… а главное, заинтересованность в том, чтобы сделать меня солисткой. Он очень любит балет, он меня именно в театре заметил и запомнил… Если я буду с ним — не пройдёт и года, как мне достанутся главные партии в лучших спектаклях. Ему это тоже выгодно — престижно иметь в жёнах приму Большого театра, это сразу повысит его статус. Да и мне при таком авторитетном и влиятельном муже едва ли кто-то рискнёт делать пакости… К тому же, есть ещё одна банальная причина: мне жутко надоело на всём экономить, хочется просто нормально пожить и не считать каждую копейку, — призналась Лидочка в порыве внезапного откровения. — Знаешь ли ты, сколько стоят хорошие американские пуанты?! А в месяц мне нужно как минимум две пары, потому что, как только они делаются мягкими, танцевать становится ужасно неудобно. В театре нам раньше выдавали по девять пар в год, а сейчас на это просто нет средств… Ты осуждаешь меня за корысть? — она искоса взглянула на Белецкого, который внимательно слушал её пламенную речь.
— Осуждать? Ну, что ты, — он улыбнулся и, наклонившись, быстро поцеловал её голое плечо. — Мне просто будет тебя очень не хватать.
— Мне тоже, — Лидочка впилась в его губы коротким острым поцелуем. — Но продолжать встречаться тайком — не вариант, Серёжа ни в коем случае не должен узнать о нас.
— Понимаю, — вздохнул Белецкий. — И, в любом случае, я желаю тебе только добра. Будь счастлива…
А летом, когда нервотрёпка, связанная со сдачей сессии, наконец осталась позади и Белецкий предвкушал, как весело они с Кетеван станут проводить время на каникулах, случилось непредвиденное.
Приехал Аслан.
2019 год, Москва
Он прибыл минут за десять до назначенного времени. Специально выехал с запасом, учитывая утренние пробки, хотя условленная заранее кофейня была совсем недалеко от дома. Однако, как выяснилось, Кетеван приехала ещё раньше — она уже ждала его, сидя за столиком в углу.
Белецкий увидел её первым и сразу же узнал. Остановился в дверях, пока она его не заметила, и издали немного понаблюдал за нею, давая себе время на то, чтобы усмирить взволнованное, растревоженное сердце. Он, не желая признаваться в этом даже себе самому, ужасно боялся этой встречи. Боялся того впечатления, что они произведут друг на друга. Боялся тем для разговора, которые они выберут…
На первый взгляд, Кетеван мало изменилась. Конечно, она уже не была двадцатилетней девчонкой — той, которую он видел в последний раз на вокзале в далёком девяносто седьмом году. И всё-таки, время было к ней благосклонно. Он попытался взглянуть на неё отстранённо, как на незнакомку. Какое впечатление она бы на него произвела, если бы он увидел её впервые, именно здесь и сейчас?
За столиком сидела, несомненно, очень красивая женщина. Стройная, элегантно и со вкусом одетая. Тёмные волосы были собраны в аккуратную гладкую причёску. А ведь он ещё помнил, как рассыпался прежде этот непокорный водопад по её плечам и спине, окутывая девушку, словно плащом… И запах её волос, любимый, обожаемый им аромат… казалось, он вновь чувствует его — даже издали. Хотя, конечно, это была всего лишь обонятельная иллюзия.
Кетеван сидела так, что ему был виден только её профиль, освещённый мягким утренним светом. Рассеянно глядя в окно, она в непроизвольном волнении то сжимала, то разжимала пальцы. Видимо, тоже нервничала перед встречей. А он всё никак не мог пересилить себя, чтобы перестать таращиться на неё исподтишка, подойти и, наконец, поздороваться. Всё медлил, оттягивая неизбежный момент встречи.
В этот ранний час в кофейне практически не было посетителей. Это играло Белецкому на руку — больше шансов остаться незамеченным, неузнанным, избежать назойливого внимания посторонних. И всё равно на всякий случай он надел тёмные очки и кепку с большим козырьком.
Тем временем Кетеван взглянула на свои наручные часы, чуть нахмурилась и посмотрела на дверь. Скользнув рассеянным взглядом по Белецкому, она хотела было отвернуться, но тут же округлила глаза, узнавая, и попыталась выдавить из себя неуверенную улыбку.
Торчать в дверях дальше и строить из себя истукана было глупо. Он подошёл к столику, снял очки и тоже нерешительно улыбнулся в ответ.
— Ну, привет…
Она подскочила ему навстречу и смущённо замерла, не зная, как себя вести дальше: поцеловать? обнять? пожать руку?..
Белецкий первым легко коснулся губами щеки Кетеван. Кожа её была шелковисто-прохладной и пахла приятно — чем-то свежим, нежным, чуть горьковатым, и всё-таки… это был не её, иной запах. Аромат незнакомки.
Он уселся напротив окна — так, чтобы оказаться спиной к залу. Зато теперь Кетеван могла хорошенько рассмотреть его лицо, освещённое солнечным светом. Белецкий впервые подумал о том, что и сам очень изменился за эти годы. Нет, конечно, ему грех жаловаться, он отлично выглядит для своих убийственных (страшно выговорить!) сорока трёх. Но он уже давно не тот мальчишка, не тот Сандро, с которым она распрощалась более двадцати лет тому назад.
— Ну что? Не узнаёшь? — спросил он с иронией. Кетеван только покачала головой, борясь то ли с шоком от увиденного, то ли с нахлынувшими эмоциями. А вот она изменилась, вблизи это сделалось более очевидным, и дело было вовсе не во внешности. В ней появилась какая-то надломленность вкупе с застенчивостью, даже робостью. Ни капли от дерзкой и самоуверенной девчонки с языком без костей, которой она была когда-то.
— Доброе утро, что будете заказывать? — прервав их уединение, возле столика материализовалась молоденькая и явно невыспавшаяся официанточка. Она как раз украдкой давила очередной зевок, когда увидела и узнала Белецкого. Сонливость вмиг слетела с её хорошенького, хоть и слегка помятого, юного личика.
— Мне любой чёрный кофе без сахара, главное — чтобы очень крепкий, — попросил он, даже не заглядывая в меню. Ему просто нужно было взбодриться, всё-таки бессонная ночь давала о себе знать — не только официантка умирала нынешним утром от недосыпа. А ему сегодня до позднего вечера придётся быть на ногах…
— Капучино, — пожелала Кетеван.
Откровенно любуясь Белецким, официантка с придыханием уточнила:
— Из еды ничего не желаете? Завтраки, салаты, десерты?..
Он пожал плечами и перевёл взгляд на Кетеван.
— Я не хочу, да и времени особо нет, скоро в театр. Может, ты голодная?
Она только покачала головой.
Официантка, отступив на пару шагов в сторону, вытащила телефон и попыталась незаметно сделать селфи на фоне знаменитого артиста. Он раскусил её уловку и предостерегающе поднял ладонь:
— Не надо, пожалуйста. Я этого не люблю.
— Извините… — смутилась глупышка, покраснев до корней волос, как свёкла. — Просто не смогла удержаться. А вы нам потом в книге отзывов распишетесь?..
— Как ты всё это выдерживаешь? — хмыкнув, поинтересовалась Кетеван, когда официанточка скрылась из вида. — Наверное, безумно тяжело, когда тебя постоянно узнают, пытаются сфотографировать, взять автограф… Или ты уже привык за столько лет?
