Что калечит дух, так это когда у тебя на спине

все время сидит кто-то, кто колотит тебя и говорит,

что следует делать, а чего не следует

Карлос Кастанеда. Путешествие в Икстлан

Пролог

Однажды ночью Ваське Гуськову приснился очень странный сон. Как это обычно и бывает во снах, был он там не совсем самим собой, но связь между ним и ночным героем определенно имелась. Связь прямо скажем весьма неожиданная: кто такой Васька Гуськов? Да никто, в общем-то! Студент, балагур и разгильдяй каких в одной Москве наберется не одна сотня. А если с Балашихой, Солнцевом и Химками, так и того больше! В искристом же как ледяное шампанское сне красовался Гуськов Василий Иванович —вальяжный и несколько располневший мужчина средних лет.

Причем не просто так красовался, а ехал в совершенно немыслимом для Васьки черном лимузине: сиденья кожаные, вместо скрипучей пластмассы полированное дерево, стекла темные, под правой рукой рюмка с коньяком размером в пол-литровую банку, под левой – деловые бумаги разбросаны, а там нулей, как клопов в старом диване! Да еще телефон, по которому постоянно звонили и о чем-то почтительно спрашивали.

Все это великолепие неслось по знакомым улицам Москвы, распугивая граждан заунывным воем и голубой мигалкой сильно смахивающей на короткой замыкание, какое бывает если дождем зальет электрощит. Сзади, точно приклеенный несся еще более удивительный автомобиль – вроде УАЗика, только весь обтекаемый как облизанный шоколадный заяц. Он тоже гудел и мигал.

«Ни хрена себе!» – подумал Васька. – «Что делается-то!»

«Да ничего особенного…» – отмахнулся Василий Иванович. – «Просто на работу еду…»

«В ЦК наверное?» – осторожно предположил Васька. В представлении советского студента образца семидесятых такая фантастическая жизнь могла быть только у члена Центрального Комитета КПСС.

В ответ Василий Иванович многозначительно усмехнулся, но объясниться не успел: откуда-то справа, из сплошного, еле-еле ползущего потока автомобилей мимо которого мчался кортеж, вынырнуло нечто невзрачное с треснутым стеклом и ржавыми дырами на крыльях, и вклинилось между лимузином и облизанным УАЗиком.

Сидящий рядом с водителем бугай в черном похоронном костюме встревожено завертел бритой головой и, выхватив из кармана рацию – совсем как в шпионском фильме! – дал команду немедленно удалить нахала (правда, назвал его при этом козлом, а дальше непечатно) из кортежа. Но нахал, которого обозвали козлом, несмотря на все усилия заднего водителя, мигание фар и душераздирающие гудки продолжал удерживать захваченные позиции. Тем более что обойти его слева не давала разделительная полоса, а справа мешали маневрировать прочие участники дорожного движения. Да и сам он очень ловко принимал то чуть влево, то чуть вправо, блокируя любые действия противника.

– Василий Иванович! – бугай повернулся к начальнику, и Васька увидел на квадратном каменном лице признаки волнения, – Разрешите вызвать силовое подкрепление!

– А в чем дело? – Василий Иванович с недовольным видом поставил коньяк, положил бумаги и осмотрелся. – Вы что, собираетесь из-за этого рыдвана в черте города стрельбу устраивать?

– Ничего себе рыдван – под двести идет! Простой жигуль так ехать не может!

– Ну и что? Вас двое, да в джипе четверо – сами разберетесь…

Васька хотел было спросить, что тут происходит, но, увидев крайнее раздражение Василия Ивановича, предпочел пока помолчать. Что охране досталось – это понятно: ничего особенного пока не случилось, а они уже задергались. Но ему-то, Ваське, зачем от самого себя нагоняй под горячую руку получать? Однако дальше началось такое…

Воспользовавшись моментом, когда в правом ряду образовался просвет, машина с охраной вырвалась вперед, и Васька увидел грозно высунувшиеся из окон автоматные стволы.

«Ни хрена себе!» – второй раз подумал он. – «Что делается-то!»

Однако представление только начиналось: в ответ на угрозу жигуль ощетинился парой крупнокалиберных пулеметов с развевающимися по ветру пулеметными лентами и еще чем-то – коротким и толстым. Васька присмотрелся и понял что это настоящий гранатомет! Поняли это и ребята из охраны Василия Ивановича – они как-то незаметно сбавили скорость и вернулись на прежнее место: мы, мол, тут хоть в войну и играем, но совершенно не по-настоящему.

Ваське сильно захотелось ущипнуть себя за ногу и побыстрее проснуться, пока с ним, будущим, не случилось какой неприятности, но любопытство взяло верх. Тем более что развязка, как водится, произошла внезапно: жигуль исчез также неожиданно, как и появился, за окнами мелькнула грязно-серая, вся в пятнах таких же грязно-серых льдин река, и кортеж, скрипя резиной на крутом повороте, въехал на площадку перед высоким зданием, куда собственно и направлялся. А там все было готово к встрече…

Мрачного вида люди в черных масках и какой-то странной пятнистой форме быстро и слаженно окружили оба автомобиля, десятки стволов многообещающе заглянули в тепло и уют кожаных салонов и охрана, пошептавшись между собой, послушно вышла на промозглый холодный ветер.

Только Василий Иванович, заблокировав двери, еще куда-то названивал по телефону, но, судя по выражению лица, найти решение возникшей проблемы ему никак не удавалось. А люди в масках быстро положили своих чистеньких оппонентов лицом вниз прямо на землю и встали вокруг в ожидании дальнейших распоряжений.

«Этого не может быть!» – Васька попытался понять, что происходит, но кроме совершенно бредовой мысли о съемках художественного фильма из серии «Звериный оскал капитализма», свидетелем которых он стал, в голову ничего не лезло.

И тут в дверь лимузина постучали, – это был такой же точно человек в черной маске, но вместо автомата в руках у него была кувалда на кривой сучковатой ручке. Он выразительно помахал инструментом и Василий Иванович понял, что если немедленно не выйдет сам, его просто вынут через выбитое стекло. Опять же пришло время взять ситуацию в свои руки: охрана в буквальном смысле слова ударила лицом в грязь и так теперь и лежит, а высокопоставленные друзья либо не снимают трубку, либо блеют что-то невразумительное про вмешательство обстоятельств непреодолимой силы.

Все эти мысли Василия Ивановича Васька понял так четко, как будто сам собирался вылезать навстречу опасности. Он даже вроде как узнал человека с кувалдой, но его имя произнесенное Василием Ивановичем про себя с добавлением нескольких энергичных эпитетов было Ваське не знакомо и сразу забылось. Покинув автомобиль, Василий Иванович грозно глянул вокруг и строго спросил что, собственно говоря, тут происходит, после чего пригрозил всяческими карами всем без исключения участникам маскарада.

Но его так же грубо и пренебрежительно положили на землю, причем человек с кувалдой сделал это лично, предварительно передав инструмент ассистенту, сделал с явным удовольствием и неподдельным усердием: если охрана по команде подкрепленной легкими тычками стволов легла сама, то Василия Ивановича буквально ткнули лицом в грязную холодную жижу тающего снега и даже немного поводили туда-сюда. Совсем как нагадившего щенка…

Проснувшись в холодном поту и с сильнейшей головной болью, Васька Гуськов сперва долго соображал, что это такое с ним случилось и как теперь понимать загадочный сон. Может там, в лимузине, а потом в грязной луже был вовсе не он, а какой-то совершенно незнакомый и посторонний Василий Иванович Гуськов? И причиной всему случившемуся, а точнее приснившемуся, был всего лишь портвейн, который он накануне зачем-то пил мало что после водки, так еще и в совершенно неумеренных количествах? Но тут пришел друган Петруха Лебедев с трехлитровой банкой холодного пива и душераздирающим рассказом о том, как он провел ночь, а главное встретил утро.

И Васька Гуськов с облегчением выкинул все эти никчемные бредни из головы…