***

Грядущий благотворительный вечер должен был состояться в здании Министерства магии, на счёт чего Люциус лично договорился с Кингсли. Это была особая, оказанная министром Фонду, привилегия, и, следующим утром, Люциус должен был сам отправиться туда, дабы проверить, готовность предоставленного для проведения мероприятия зала. Планы его, однако, нарушились внезапным письмом одного из его важных спонсоров, который по каким-то неведомым причинам выражал Люциусу сомнение в необходимости его участия в предстоящем вечере.

— Мистер Бэгз! — рёв Люциуса сотряс здание Малфой-мэнора.

— Чего желаете, сэр? — домовик возник посреди кабинета готового рвать и метать Люциуса.

— Отправь Гермионе письмо, что она мне нужна, — сказал он, склоняясь над пергаментом и пытаясь сочинить как можно более выдержанное и вежливое послание сомневающемуся спонсору, от присутствия которого на вечере зависело очень многое. Рука его дрожала от гнева.

— Будет сделано, сэр! — кивнул эльф, щёлкнув пальцами и растворившись в пространстве.

Спустя час, Люциус, который лично отправил спонсору ответ исполненный самым глубоким уважением, уже нервно отмерял шагами пространство своего кабинета.

— Мистер Бэгз! — снова позвал он, бросив быстрый взгляд на позолоченные часы на каминной полке.

— Да, сэр? — домовик возник прямо перед ним.

— Ты отправил Гермионе записку?

— Конечно сэр, уже как час, сэр! — отрапортовал тот.

— Ну и где она? — прошипел себе под нос Люциус.

— Никак не могу знать, сэр. Сова ещё не возвращалась.

— Чёрт бы их всех побрал! — выругался он. — Вероятно, мне придётся сегодня встречаться с этим идиотом лично! Хочет, чтобы я поуговаривал его… Из-за этого я не могу отправиться сейчас в Министерство. Мне нужно чтобы это сделала Гермиона.

— Могу ли я чем-то помочь вам, сэр? — заботливо поинтересовался домовик. — Быть может мне отправиться в лабораторию и привести вам миссис Малфой?

— А ты не мог бы, — Люциус застыл на месте, взглянув на мистера Бэгза с сомнением. — Не мог бы показать мне, чем таким важным она сейчас занята? Ты же можешь это сделать, не так ли?

— Изволите шпионить за миссис Малфой, сэр? — с небольшим осуждением в голосе уточнил домовик.

— Она моя жена! — выплюнул Люциус. — И я не шпионю за ней, я всего лишь хочу знать, почему она не является ко мне по первому же моему… велению.

— Как скажите, сэр, — кивнул домовик.

Удовлетворённо вздохнув, Люциус опустился на красный диванчик в углу своего кабинета и прикрыв глаза принялся массировать пальцами свои горячие, пульсирующие виски. Мистер Бэгз тем временем установил на столе перед ним небольшое зеркало, взятое им с туалетного столика Гермионы в их с Люциусом спальне, так что открыв глаза, Люциус встретился со своим собственным отражением, несколько измученным, надо сказать. Постоянное напряжение в котором он пребывал вот уже месяц, определённо не шло ему на пользу. Верхняя губа его нервно дрогнула и он невольно провёл пальцами по своим щекам пытаясь растянуть под глазами морщины, которые будто бы стали глубже за последние дни. После этого только Люциус заметил воззрившегося на него с нескрываемым любопытством домовика.

— Что ты смотришь на меня? — прошипел он. — Давай, делай уже свою работу!

Тяжело вздохнув, мистер Бэгз щёлкнул пальцами, после чего исказившееся от раздражения лицо Люциуса в зеркале пропало. Вместо него, там появилась Гермиона. Она находилась в лаборатории, склонившись над котлом с кипящим зельем. Рядом с ней, так же склонив голову, стоял Алонзо.

Губы Люциуса искривились в иронической усмешке, ноздри раздулись, а рука непроизвольно сжалась в кулак.

— Вероятно, она очень увлечена процессом, — констатировал мистер Бэгз, тоже заглядывая в зеркало.

— Молчи, когда я не спрашиваю твоего мнения, — рявкнул Люциус.

Домовик бросил на него обиженный взгляд и отошёл в сторону.

Словно бы вторя ему, Гермиона и Алонзо тоже отпрянули от котла, из которого в ту же секунду изверглось небольшое фиолетовое облачко. Сосредоточенное лицо Гермионы озарилось счастливой улыбкой и она адресовала её своему напарнику. Алонзо одобрительно кивнул и начал что-то говорить ей, чего Люциус, конечно, слышать не мог, поскольку такая «связь» не могла передавать звук. По раскрасневшемуся от смущения лицу Гермионы, однако, было понятно, что Алонзо сказал ей что-то очень приятное. Люциус презрительно хмыкнул.

Затем Гермиона стала говорить Алонзо что-то в ответ, от чего смущаться стал уже он, машинально проведя рукой вперёд по столу и делая шаг ей на встречу. Широкая улыбка не сходила с его губ, а чёрные глаза ни на секунду не отрывались от её лица, что заставило Гермиону, в конце концов, поднять руку и кокетливо заложить за своё милое розовое ушко выбившуюся прядь волос.

Вторая рука Люциуса сжалась в кулак с такой силой, что у него даже кости хрустнули.

— Давно не видела столь увлечённого своим делом человека, значит? — хмыкнул он, изо всех сил сдерживая порождающуюся в недрах его сознания ярость.

— Мистер Малфой, может быть, я всё же приведу её? — робко обратился к нему эльф.

— Молчать! — рявкнул на него Люциус. — Иначе, клянусь Мерлином, я прижму тебе уши дверью!

— Вы не имеете права! — сердито произнёс домовик.

— Только я тут могу решать, на что я имею право, а на что нет, — дрожа от злости, произнёс Люциус, уставившись на него в упор.

Морда у домовика была сейчас крайне недовольная, что не понравилось Люциусу даже больше, чем его неповиновение. Мистер Бэгз отчаянно напомнил ему теперь ту, особо невоспитанную масть эльфов, работавших обычно в чистокровных, но не самых привилегированных семьях, вроде Паркинсонов или Гойлов. Отчего-то эти домовики никогда не умели толком скрывать от хозяев своего недовольства, позволяя себе болтать лишнее и даже возражать хозяевам, что Люциус всегда считал в высшей степени недопустимым. Таких домовиков, по его мнению, стоило наказывать особым образом.

Мускулы на его лице дрогнули. В следующее мгновение, однако, краем глаза он заметил, какие-то изменения в зеркале, и, забывши о мистере Бэгзе, вновь посмотрел туда: Гермиона судорожно задрала рукав своей мантии и с испугом взглянула на часы. Она начала быстро говорить что-то Алонзо, отчего лицо его обрело теперь хмурое выражение, и он закивал, отходя от неё назад.

— Опомнилась-таки, — выдавил из себя Люциус и обратился к домовику: — Довольно. Поди прочь.

Домовик угрюмо щёлкнул пальцами и исчез. Зеркало перед Люциусом вновь обрело отражающую поверхность, показывая ему его собственное лицо, вытянувшееся, красное, с безумными, налитыми кровью глазами.

Со всего размаху Люциус смахнул рукой зеркало со стола, и оно отлетело в другой конец комнаты, рассыпаясь на осколки.

Через минуту он поднялся с дивана, оправил свой тёмно-синий сюртук и, глубоко вздохнув, постарался придать себе безмятежный вид.

Когда Люциус спустился в большой зал, Гермиона уже трансгрессировала туда. Вид у неё был взволнованный.

— Я ожидал тебя несколько раньше, — металлическим тоном произнёс Люциус.

— Прости! — воскликнула она. — Я получила записку от мистера Бэгза, но у нас был очень важный экперимент. Я никак не могла оставить зелье даже на минуту! Я работала над ним всё утро, а когда прилетела сова, у меня была самая важная стадия. Если бы я не задержалась — его пришлось бы переделывать.