Саркастичная улыбка исчезла с его лица.

— Зато, вероятно, мистер Финч-Флетчли образец мужественности, — Люциус приподнял бровь. — Хотя, полагаю, он едва ли доставляет вам удовлетворение, поскольку яду на вашем языке со временем становится только больше.

— Что бесит тебя сильнее, Люциус? — Гермиона подошла к его столу, упираясь ладонями в столешницу. — То, что ты уже несколько месяцев пытаешься завладеть мной, прибегая ко всем мыслимым и немыслимым уловкам, тогда как Джастину для этого не пришлось делать ровным счётом ничего, или то, что я тратила на наши с ним развлечения твои деньги?.. Я видела твой взгляд, когда ты застал нас вдвоём в моей лаборатории: ты рассвирепел. Собственник! Думал, что оплатив мои исследования, ты автоматически получишь и меня саму? Моё тело? Или может быть душу? Зачем тебе душа грязнокровки, а, Люциус?

— Мне плевать кто ты, — глухо ответил он, лицо его при этом стало холодно-непроницаемым. — Но я не позволю тебе или кому бы то ни было ещё разговаривать со мной в подобном тоне!

В мгновение ока он поднялся с кресла и, крепко схватив Гермиону за руку, трансгрессировал вместе с ней в Малфой-мэнор.

— Отпусти меня! — сейчас же воскликнула она.

В большом каминном зале, где они оказались, было темно и холодно, как в склепе. Вся мебель, зеркала и картины были накрыты тканью. Окна завешаны плотными тёмными гардинами. Было видно, что Люциус уже давно здесь не появлялся.

— Как мы трансгрессировали? — удивилась она. — Из министерства же теперь нельзя…

— Из моего кабинета можно. Как и ещё из нескольких мест, — ответил он.

— Я ухожу!

— Отсюда нельзя трансгрессировать обратно.

Гермиона выхватила палочку.

— Ты что решил снова держать меня в плену?

— Если ты этого так хочешь.

— Какой же ты мерзавец! — Гермиона увереннее нацелила палочку на него, делая несколько шагов в сторону. — Я буду сражаться!

— Ты же понимаешь, что тебе не победить меня в схватке? — Люциус медленно достал и свою палочку, тоже делая шаг.

— Пусть так, зато я умру достойно, сражаясь за свою честь!

— Я не собираюсь с тобой драться, — хмыкнул он.

— Конфринго! — Из палочки Гермионы вырвался фиолетовый луч.

Люциус успешно отвёл заклятие и оно угодило в стену. Огромное зеркало, завешанное тканью, рухнуло на пол и его осколки полетели во все стороны. Губы Люциуса нервно дрогнули, он обратил на Гермиону хмурый взгляд.

— Ингардио! — вновь воскликнула она, и Люциус снова отвёл светящийся шар. — Редукто!

Последнее заклятие угодило в рояль и дабы не попасть под град деревянных обломков Гермионе и Люциусу пришлось броситься на пол. Гермиона залезла под стол, а Люциус спрятался за диваном.

— Ты что, собираешься мне весь дом уничтожить?! — проорал он.

— Экспульсио! — вскричала Гермиона, и Люциус едва успел отскочить в сторону, как диван превратился в щепки. — Я собираюсь тебя убить!

— Благодарю за пояснение! — ответил он, прижавшись спиной к книжному шкафу и отводя очередное её заклятие. — Мне уже лет шесть не грозила смертельная опасность! Я уж и забыл, как это захватывающе! Импедимента!

К ногам Гермионы полетела вспышка, которую она с лёгкостью отвела.

— И это всё, на что ты способен?!

— Я не собираюсь тебя убивать!

— Как благородно! Флиппендо! — из палочки Гермионы вырвался оранжевый всполох.

Люциус едва не пропустил его. Ударной волной заклятье прокатилось по стене. Картины рухнули на пол.

— Между прочим, это были портреты моих предков! — прокомментировал Люциус, снова чуть было, не пропустив очередной удар. Книги градом посыпались с полок. — Хватит рушить мой дом!

— Я буду биться до конца! Эверте Статум!

Отведя последнее заклятие, Люциус направил палочку куда-то вверх и в следующую секунду на Гермиону с окна обрушился тяжёлый карниз с гардинами. Пыль, скопившаяся за эти годы в складках бархата, попала ей в глаза и нос.

— Экспелиармус, — раздался над ней его голос, и палочка вылетела из её рук.

Запутавшись в гардине, Гермиона обратила на Люциуса слезящиеся глаза, чувствуя, как руки и ноги её связываются тугими верёвками. Люциус применил невербальное опутывающее заклятие. Гермиона издала вопль похожий на крик зверя попавшего в капкан. Тугие верёвки жгли ей кожу. Она извивалась и кричала, только больше запутываясь в ткани гардин.

— Ненавижу! — кричала она. — Жалкий трус! Даже не смог ударить в меня непростительным! Почему ты не послал в меня Круцио или Аваду, как делал это раньше?!

— Ну, всё, — тихо произнёс Люциус. — Мне надоел этот цирк! Довольно! Хочешь по плохому? Будет тебе.

Схватившись за верёвки, он поволок её в соседнюю комнату. Гермиона отчаянно брыкалась и кричала всё время, пока Люциус тащил её по полу за собой, сперва в холл, а потом по лестнице куда-то вниз, в подземелья. Позвоночник её пересчитал все каменные ступеньки, но она продолжала кричать и сопротивляться, чем только больше калечила себя.

В конце концов Люциус открыл одну из камер и бросил Гермиону туда, освободив от пут сразу же, как только щёлкнул затвор.

— Посиди и подумай, — сквозь зубы процедил он.

— Гадкий ублюдок! — воскликнула Гермиона. Дрожа всем телом, она поднялась с пола и схватилась за железные прутья, едва держась на ногах. — Тебе это просто так с рук не сойдёт! Северус уничтожит тебя, когда узнает!

— Думаю, он меня поймёт, — тихо ответил Люциус, после чего удалился.

Гермиона рухнула на каменный пол. Страшная обида разрывала ей сердце. Слёзы хлынули ручьём. Она не смогла бы сказать точно, сколько времени плакала, потому что в какой-то момент просто провалилась в темноту.

***

Первое, что ощутила Гермиона, начав приходить в себя, была боль. Боль во всём теле. Смутные картинки прошлого дня промелькнули в её сознании.

— О, Мерлин! — промычала она, пытаясь приподняться на локтях. В следующую секунду она осознала, что уже не находится в подземелье. Гермиона лежала на кровати — на очень большой мягкой кровати. Она с трудом приоткрыла глаза и оглядела комнату обставленную изящной дорогой мебелью, всю залитую ярким утренним солнцем.

— Наконец-то ты проснулась! — обеспокоенное лицо Люциуса сейчас же возникло перед ней.

— У меня всё болит, — простонала она.

— Ты сама виновата. Не стоило так сопротивляться, когда я волок тебя по лестнице в подвал.

— Спасибо за наставление. В следующий раз буду знать, — Гремиона прикрыла глаза. — Может дашь мне какое-нибудь зелье?

— У меня здесь почти ничего нет. Несколько противоядий, зелье от ожогов, совсем немного восстанавливающего и ещё от похмелья.

— Восстанавливающее, — прохрипела Гермиона.

Люциус помог ей выпить зелье, и через несколько минут она почувствовала прилив сил.

— Я ухожу, — проговорила она, пытаясь выбраться из-под мягкого белоснежного одеяла, но Люциус не позволил ей это сделать. Он навис над ней, упершись коленями в кровать по бокам от её бёдер.

— Я не позволю тебе уйти, — медленно проговорил он. — Если будешь сопротивляться, то я снова посажу тебя в подвал, но уже на цепь.