Его выкинули из лечебницы почти сразу, выдали старую одежду, что висела как половая тряпка на швабре, пакет с какими-то мелочами и пожелали удачи. Тайлер уже ждал его за коваными резными воротами дурки.

Сунутый в руки набитый деньгами пакет оттягивал ладонь, словно весил тонну.

На вопрос, может ли Тайлер показать ему, где похоронена его ведьма, водитель лишь покачал головой, мол, не надо ему это.

На первой же заправке он просто вышел из машины, пока Тайлер платил за бензин.

Намек с пакетом денег он понял отлично.

Как ни странно, до того забытого богом среди снега поселения он добрался без происшествий. Шериф уже успел смениться, но ключи от своего дряхлого домика забрал без проблем. Даже имени называть не пришлось, на маленькой бирке с ключами висела его морда, и он хоть убей не мог припомнить, когда это он успел засветить рожу. Даже пикап ему достался тот же самый.

Будто и не уезжал никуда.

Но встреченный на пути его новый-старый друг осекся, когда он вышел из купленного пикапа перед баром. Раскрыл рот на обрадованном лице… и осекся, глянув ему в глаза. Он даже с ним не поздоровался, просто прошел мимо.

Было плевать.

Женщина-егерь, замершая за спиной старого-нового друга, аккуратно потянула прочь своего мужчину.

Как ни странно, именно этой женщине он был благодарен как никому другому за понимание.

Мир так и не приобрел цвета.

Он как-то и к местному коновалу успел зайти, чтобы глаза проверить. Глаза были здоровы, но мир все еще казался каким-то тонким. Плоским.

Начал по-новому обживаться, даже свою заначку с оружием нашел. И патроны тоже.

Жил в своей лачуге, пока в одну ненастную ночь к нему не постучались.

Он был сбит с толку, увидев, кого принесло.

Папаша Прайм долго стоял под навесом в ожидании приглашения войти и сразу вошел в дом, едва он отошел в сторону, безмолвно пропуская внутрь. Гость долго стоял, ждал, пока он не указал кивком на единственный диван.

Финн Прайм говорил тихо. Но надрывно так, что самому муторно было. И руки, сцепленные на животе, дрожали мелко. Начал говорить без каких-либо предисловий.

Прайм даже не поздоровался по сути.

— Знаешь, как в моей жизни она появилась? Не знаешь? Хочешь, расскажу? Может, интересно тебе. По лицу твоему нихрена ведь непонятно, слушаешь ты меня вообще или нет. Я… по молодости куролесил, мама не горюй. За свои грехи обоими сыновьями расплатился. Младшего рак сожрал за полгода, старший потом разбился на машине. Под наркотой за руль сел. Жена бросила, не выдержала. Я и забухал. Пил, морды кому-то бил, снова пил. Баб менял так часто, что потом даже не разбирал, как какая вообще выглядит. Столько болячек нацеплял, что ужас просто. Кое-как лечился и снова бухал. И вот как-то я по стенке полз от очередной шлюхи и споткнулся обо что-то. Рожу себе разбил об асфальт. О девчонку маленькую споткнулся, в пьяном угаре не заметил даже. На вид ей лет от силы десять максимум было. Не плакала, ничего не делала, просто сидела прямо на голом асфальте и молча на меня таращилась огромными глазенками. Я и подползать на четвереньках стал, все-таки ребенка задел, мало ли что. А она как увидела, что я подбираюсь, молча подол своего ободранного платьица задрала и ножки раздвинула. Я аж охренел. Подумал, что спьяну показалось мне. Алкоголь как кувалдой вышибло, когда разглядел всю. Протрезвел за секунду, Бен. Вот прям за одну секунду, веришь? Ноги у нее по самые ступни в крови были. Под задранным подолом бурое месиво. А мелкая так и сидела, смотрела на меня, пока я в себя прийти пытался. К ней подполз, платье дернул, поправить хотел. А она ко мне подлезла и к ширинке потянулась. Ты бы знал, как меня от бешенства закрутило. Думал, пойду искать, на куски рвать, кто там с ней это все сотворил. Одумался, сцапал мелкую за шкирку и в машину потащил. Она как поняла, что трахать ее никто не будет, вырываться начала. Молча все вырывалась, ни звука не пикнула. В машину как закинул, утихла. До ближайшей больницы неслись, как на пожар. Мозгов хватило мне ее просто подбросить у дверей приемного покоя. Иначе бы в оборот взяли, еще бы и всех собак на меня навесили. Где нашел, когда нашел, а точно просто нашел, а не ты ли это все натворил. Оставил там и уехал. Решил, что благие дела с моей стороны уже сделаны, дальше копы там сами разберутся. Неделю она мне потом снилась, Бен. Ножки вот эти с потеками. Платье невесть чем извазюканное. И лицо безразличное снилось. Спать боялся потом. Реально боялся глаза закрыть. Бухло не помогало, вообще не помогало. Наркота только хуже сделала. Я и сорвался искать. В том районе через пару дней уже примелькался, шпана местная чуть не наехала. Нашел ту проститутку, у которой в ту ночь тусовался. Еще зацепки нашел, за ниточки потянул. Чуть головы не лишился, когда копать начал. Но нашел. Тех, кто адресок нужный подкинули, на месте уложил. Педофилам не место в этом мире. В квартиру ту даже стучать не стал, сам зашел, как свой. Дым коромыслом, наркоши по комнатам. Мелкую в самой последней каморке нашел. Два хмыря уже штаны стянули и дрочили. Готовились, мрази. Медленно убивал обоих. Глотки сразу вскрыл, чтоб не орали, и по кусочкам резал. Пока резал, девчушка так и сидела с раздвинутыми ножками. Я потом и других вырезал. Всех, кто в квартире был. Одеяло на нее накинул, в охапку и свалил. Старых друзей попросил, они там трупы прибрали. Девку в больницу определил к другим знакомым, и на ту квартиру вернулся. Всех, кто приходил, на месте убивал. Человек тридцать грохнул. И баб, и мужиков. Всех, кто за порог хоть шаг делал. Десять дней сидел там. Старые друзья уже потом открыто намекали, что устали за мной тела в мешках уносить. Копы когда нагрянули, едва ноги унес. Пока девчонку латали, услуги друзей отрабатывал. Там прижать, там прибить. Только отработал, за заказы по старинке взялся. Лечение бабла нехилого требовало. Потом тоже денег надо было, документы там сделать ей, всяких психологов нанимать. Копам рты закрыть тоже деньги нужны были. Так с Тайлером и сошелся. Три месяца она торчала по всяким больничкам. Ни слова не сказала. Между делом копал, что вообще происходило. Матери у нее не было, отец ее за двадцатку за час сдавал. Двадцать за час, сотня за ночь. Как взрослую сдавал. Я тогда недосмотрел, слишком рано уехал, папашка ее каким-то хреновым чудом прямо у дверей больницы перехватил. Квартиру приличную когда нашел, сразу к себе забрал. Нянек штук пять за ней смотрело. Врачи сразу сказали, мозги у нее уже все. Взрослые не все такое переживают, а она ребенок. Уже потом и сам замечал, что да как. При няньках в стену смотрела, при мне хоть головой вертела иногда. Няньки почему-то одна за другой сливались, мол, трудно с ней. Малая уже спокойно двигалась по квартире. Только вот личности у нее аж три оказалось. Я бабла чуток подзаработал, сам с ней сидел. В одеяло заворачивал, и в парк вез, где людей не было. На траву сажал и сам отходил подальше. Потом даже тетрадку завел, записывал, что какая личность делает, как ведет себя. Еще два года друг к другу привыкали, сама ходила со мной. Сзади всегда держалась. А когда она в каком-то магазине сама меня за руку дернула и на куклу страшнючую пальцем показала, я на радостях всех кукол там купил. Потом дома ревел как младенец над этими куклами. Еще через полгода и первое слово выдала. Папой назвала и стакан свой протянула, мол, налей сока попить. Снова разрыдался, аж глаза опухли потом. Потом и имя свое назвала. Первая личность, основная, как очередной психиатр сказал, Рей себе придумала. Документики еще раз переделывал на это имя. Вторая вылезла, не сразу, но придумала себе Риппи. Третья так и не сказала ни слова. Очередной мозгоправ тогда сказал, что… ну… именно третья всегда выходила, когда ее… ну… того… Третья как сторонний наблюдатель был, вроде бы тут, а вроде и нет. Я третью один раз только видел. Не уследил, по телику порнуху крутили, а я не переключил. Потом жалел, что вообще родился. Семь месяцев расшевелить пытался. В основном первая была, годами приручал, как зверька дикого. Оживала медленно, но оживала. С посторонними потом без проблем разговаривала. Жили не тужили, пока бабло кончаться не стало. Снова за мелкие заказы взялся, чтобы дольше дня дома не покидать. Денежка снова зазвенела в кармане. И все ничего, но я потом обосрался. Сумел уйти, но без сознания двое суток под мостом валялся в мусоре. Детка моя все два дня одна сидела. Пока домой полз, копы загребли. Кое-как отмахался, до Тайлера смог достучаться. Домой приперся, дочка на шею бросилась. Первый раз за все годы слезы ее увидел. Взахлеб ревели оба. Тогда и задумался, что с ней будет, если меня вперед ногами понесут. На Тайлера надежды не было, его самого в любой момент грохнуть могли. Собрался с силами и начал потихоньку ее по спортзалам таскать. На лету схватывала все. Бабло начал откладывать. К шестнадцати годам ножик себе попросила. Потом и ствол захотела. Как со своими руками с оружием управлялась. Самостоятельная стала, я на дела покрупнее уходил. К семнадцати уже на полную силу с ней спарринговался, безо всяких поблажек. Понял, что детка себя в обиду не даст, когда челюсть мне сломала одним ударом. Только непонятная смена личностей все карты путала. День такая, день сякая. Потом, правда, основная больше времени управляла. Но память полной была только у второй, что Риппи себя называла. Рей помнила только то, что было именно с ней. Так и жили, пока она в какой-то вечер сразу несколько раз туда-сюда прыгала по личностям. Риппи победила. Я с Тайлером и его группой на дело собирался. Непыльное дело было, буквально часов на десять, дольше ехать собирались. Риппи нервничала по-страшному, я уж хотел няньку вызвать какую. Только за телефон взялся, она мне по затылку врезала моей же битой. Очнулся к трубе примотанный скотчем, намертво замотанный. Вопросы задавал, успокаивал, чепуху нес, чтоб освободила. Только зря дергался, рот тоже скотчем заклеила. Тайлер за мной приехал, с порога тоже битой получил. Рядом со мной положила, тоже замотала. Дней пять так держала, с ложечки кормила, в туалет по одному под прицелом водила. А потом ножик кухонный рядышком положила и в туалете заперлась. Тайлер извернулся, достал до ножа. Меня освободил и сразу смылся. А я еще долго сидел под дверью туалета, дочку оттуда выковырять пытался. В четыре ручья ревели, когда вышла. Тайлер через пару дней нарисовался. С ящиком бухла наперевес. Его группа без нас ушла на то плевое дело, только их там уже ждали. Всех положили до единого. Командование все это время выживших искало. А тут столько времени прошло и Тайлер объявился. Чем отбрехался, не знаю, но пришел с бухлом. И ей гору сладостей притащил. С тех пор больше так не делала. Тайлер новую группу себе собрал. Следующий раз она подошла ко мне и прямо сказала, что она не хочет, чтобы сегодня куда-то шел. Ни я, ни Тайлер. Ты не поверишь, но я ее послушал. Тайлера вырубил сам, он отказывался, сомневался. Через сутки отпустил. Он вернулся еще с одним ящиком виски. Должны были идти две группы, его потом долго обвиняли в том, что он своих же сливает. Обе группы там же остались, их тоже положили. Кутерьма была крупная. Разборки мощные были. Тайлер третью группу набрал. Мало кто к нему хотел идти после всяких слушков, но набрал. Тут детка моя и вылезла. Я с вами буду и точка. Отговаривали, да толку ноль. Она к тому времени снайперки свои осваивала. Людей укладывала, как кегли, не морщась. Думал, на первую цель у нее мандраж будет. Промажет там или истерики закатит. Потом доперло, что работает только Риппи. Рей наотрез отказалась работать. После и вообще цикличность личностей уловил. Снова тетрадка, снова записи. Потом и мистика какая-то пошла. Риппи откуда-то гипнотизировать научилась. Проблемы кое-какие начались. Рей все меньше и меньше выходила. Как до нее дошло, что может исчезнуть как третья, гусей погнала. Говорила, что хоть какой-то контроль в своей жизни иметь хочет. Да ты и сам-то знаешь, как она развлекалась. Я пытался первое время… ограничивать там, запрещать. Мужиков от нее оттаскивал, когда она спьяну по подворотням зажималась. После плюнул, не стал навязывать свои правила. Потом переломали меня, и ты появился. Ты думаешь, я не знаю, что это ты был? Ты помог ей перейти. Хотел грохнуть тебя сразу, как понял, да Тайлер отговорил. Да и детка моя не простила бы. Мол, лучше из своих кто-то ей… помогает, чем какой дрыщ с улицы. Я и потом видел, как ты на нее смотрел. Любая баба бы писалась от счастья от того, как ты смотрел на детку мою. Замечал, как тебя корежит. Замечал, как по ночам уже она сбегает и в машину к тебе прыгает. Тебя замечал, когда ты из подвала утром сваливал. Рей-то потом так и ни разу не появилась… Они типа обе в одну слились. Она тебя загипнотизировала ведь, Бен. Тебя и несло. Это не по-настоящему все было, понимаешь? Мне мужики рассказали, на чьих руках она ушла. Но ты крепкий парень, не сдался. А я вот все. Я… сломался, приятель. Всех детей своих похоронил. Устал я. Я… не могу больше. И сам не могу.