— Не подходи!

— Мисс «я делаю, что хочу, и знаю, как будет лучше», значит?

Отступать ей уже было некуда, стена за спиной намекала, что дальше не пустит, а Бен уже стоял почти вплотную. Прижатый к ее ребрам сжатый кулак до полной картины давил костяшками, нехило сдавливая грудную клетку и не давая шанса сбежать. Обжигающее дыхание скользнуло по щеке и уху, лишая последних мыслей.

— Бен, ты… не посмеешь усыпить меня…

Нависший над ней громила глубоко и шумно затянулся запахом ее кожи, словно смакуя редкое лакомство. Пухлые порочные губы оставили на виске легчайший поцелуй, стягивая нервы в комок.

— Надо же, сердечко-то вот-вот выскочит. Неужели ты так сильно боишься меня?

— Я… не боюсь тебя.

— Тогда почему… тебя так трясет. Даже дышишь через раз, а?

— Бен, я…

— Мисс всезнайка не знает что ответить, а? Как же так, м? Ведь ты все знаешь. Знаешь как лучше для всех нас. Только вот ты… не учла одной маленькой мелочи… Я уже сделал свой выбор и готов принять все его последствия.

Хрипло-интимный голос снес последние барьеры.

Она сама дернула головой, сразу найдя желаемое, впиваясь во что-то еще шепчущий греховный рот. Стука выроненного шприца о холодное покрытие пола она уже не услышала из-за горяченных, как печка, рук, что с силой стиснули ее в комок. Тело вспыхнуло от зашаривших по нему рукам, злые поцелуи выдирали последний воздух из легких. Сознание тут же раздвоилось. Второе я словно наблюдало со стороны, как со звериным стоном Бен схватил ее таз, вынуждая закинуть ему на пояс обе ноги. Как будто не она ответила хриплым возгласом на его грубое требование покричать для него, когда он, вывернув кисть, скользнул между разведенных бедер пальцами, проверяя ее готовность. Как сторонний наблюдатель смотрела на вжимающего ее в стену Бена, что нетерпеливым рывком сорвал с себя ремень и расстегнул джинсы, выпуская на свободу перевитый полосками вен неимоверно раздутый от перевозбуждения член. Он даже не стал помогать себе рукой, безошибочно найдя сокровенный вход.

Не стал дополнительно растягивать ее божественными пальцами.

Она смотрела как со стороны и слушала как сквозь одеяло, как вдалеке его хриплый вой слился с ее болезненным вскриком, когда он безо всякой подготовки одним жёстким рывком погрузился на всю длину.

Как на цепи, ее дернуло обратно в свое тело и она смогла сполна прочувствовать все восхитительное удовольствие, замерев под застывшим в ожидании и тяжело дышавшим ей в плечо мужчиной.

— Господи, какая ты вкусная… Невероятная… Божественная!

Каждый комплимент он сопровождал легкими ненавязчивыми движениями бедер, рассылавшие по телу волны блаженства, отчего сердце запело, и она тоже двинула бедрами, слегка выгибаясь навстречу. Слова выжигающими клеймами заиграли по всему телу от его тихой просьбы простить его. За что его нужно было простить, он прошептал почти сразу, с гортанным стоном стискивая еще сильнее пальцы на ней.

— Я… больше… не могу сдерживаться, любимая. Я… Господи…

Она успела подумать, что неправильно поняла его, чувствуя, как медленно и неторопливо он выскальзывает из нее.

Но грубый рык и резкий толчок выбили все ненужные мысли, в рот нагло втиснулся дерзкий язык, своевольно гуляя по зубам и сражаясь с ее языком. Снова и снова толкаясь в нее, Бен словно хотел разорвать ее надвое, неистово вбиваясь, но осторожно, нежно покидая почти полностью. Каждое неудержимое движение бедрами казалось ей слишком грубым, слишком жестким… и слишком сладким. Она запуталась в себе, силясь понять, как задержать подольше внутри расходящиеся кругами волны дикого наслаждения, что догоняли друг друга от неистовых, животных фрикций карающе-медленного темпа. Почти болезненный укус в шею и сильно сжатая через ткань грудь стали спусковым крючком. Контроля за собой не было вообще, и она выгнулась под каменно-твердым плечом, дёргаясь всем телом от колюче-приятных спазмов. Затылок тут же занемел и ее потихоньку потянуло в реальность. Сорванное горло, непривычное к крикам, тут же напомнило о себе першением, стиснутые до белизны пальцы грозили вот-вот порвать ткань его рубашки. Все плыло вокруг, наслаиваясь однотонными образами друг на друга. Настолько плыло, вдруг ей показалось все произошедшее лишь очередным плодом ее фантазии. Но все еще растягивающий изнутри подрагивающий член доказывал обратное, как и нежные касания порочных губ по лицу и плечам. Он дал ей отдышаться, почти не прилагая усилий поддерживая на весу, но дрожал, явно с титанической силой воли удерживал себя внутри нее, не двигаясь, давая время прийти в себя. Сладкие губы продолжали влажно целовать, и она расслабленно обмякла в объятиях, мельком задаваясь вопросом, почему раньше с ней такого не было. Невольно сравнивая нынешние ощущения с прошлым опытом, неслабо прифигела, как много она на самом деле упустила. Совсем расслабившись, слегка дернула ногами и уперлась ладошкой в грудь, мол, отпусти, тут же раздумывая, донесут ли ее ноги до кровати или придется ползком, но Бен только сильнее сжал ее в кольце рук. Поцелуи стали чуть требовательнее, намекая на продолжение.

— Далеко собралась, м? Я с тобой еще не закончил, моя сладкая.

Она аж извернулась на нем, пытаясь заглянуть в лицо.

Как-то было непривычно, что после секса есть какие-то нежности, тем более продолжение всего действа. Весь ее опыт заключался лишь в дежурном чмоке в щеку и торопливых прощаниях, чаще выбранный партнер просто поправлял свою одежду и сваливал в закат. Но Бен лишь ехидно хмыкнул ей в лицо, не переставая ласково мазать по коже губами. И не преминул слегка надавить на ягодицы, насаживая на себя чуть глубже, мол, шутить он как-бы и не собирался. Совсем разомлевшая, она сразу инстинктивно сжала его внутри себя, отчего они оба одновременно охнули. Через секунду он оторвал ее от стены и не покидая тела, понес до кровати. Небрежно сбросив на пол какие-то тряпки, уложил на спину и хитро облизнувшись, медленно, совсем осторожно задвигал тазом, словно на пробу, словно не он несколько минут назад выбивал из нее всю дурь, вколачивая в стену. Покачивал бедрами, будто хотел посмотреть, как она отреагирует. Посмотреть, как будет лучше. Ухмылка пропала с его лица сразу, едва он увидел, как она выгибается под ним, наглядно показывая, насколько ей нравятся его действия. Она сама захныкала под ним, когда он внезапно вышел из нее и встал на колени, беззастенчиво разглядывая распятое под ним тело.

— Бен…

— Ты… ты изумительная…

Ей и так было холодно и одиноко от потери раскаленной ауры над собой. Тело словно опустело без него.

А от слов еще и задеревенело.

Он снова все испортил.

Снова напомнил ей о настоящей причине его интереса. На душе стало до одури тоскливо, невольно навернулись обидные слезы. Пришлось отвернуть голову, чтобы хоть как-то спрятать скукоженное лицо. Бен чутко заметил столь резкие изменения в ее настроении, тут же нахмурился и руки к ее коленкам потянул.

— Что… Что такое, маленькая? Что…

Она просто молча свела ноги и села с намерением отползти на другой край кровати и старательно отворачиваясь, потянула вниз платье. Прикрылась с тяжеленным комком в горле, но искренне радовалась, что успела получить чуточку настоящей человеческой ласки.

И не смогла себе соврать, что не хотела бы получить еще больше, намного больше.

Низ живота горел и тянул, требуя обещанного продолжения банкета. Что ни говори, впечатлений уже хватало за глаза, и, видимо, мироздание решило, что с нее хватит. Ну хватит, так хватит. Больше беспокоило, догадается ли ее вторая личность хоть как-то скрыть многочисленные синяки и укусы, коих было явно немало по всему телу. Одних только видимых вмятинок и кровоподтеков на плечах было целыми цепочками. Кожа заметно саднила там, где он наставил своих меток.

Ей действительно хотелось, чтобы Бен остался невредим.

Все-таки в кои-то веки ей было не жаль уходить, пусть и с грузом обиды.

Так испортить окончание этого вечера напоминанием о собственной несостоятельности как женщины!