— Но мой запрет извиняться ты выполняешь.
— Скорее исключение из правил. Ты ведь сам же свои запреты и нарушаешь. Помнишь? Один метр.
— Я помню, что наделал. Могу еще раз извиниться, если поможет.
— Но обещать, что больше не повторится, не будешь?
— Нет.
Настроение снова поменялось.
Да уж, постоянством ее настроение никогда не отличалось. От благодушия резво скакнуло в тихую ярость и обратно. А уж потом и вовсе от его краткого ответа смущение вылезло.
Мастер двойных уровней и смыслов в каждом слове, мать его.
От дальнейшего развития бурной фантазии и поисков смысла в его отрицании остановил сам:
— Что именно он пытался запретить?
Чем глубже была яма, что она только что сама себе вырыла, были тем чернее бесы. Но раз начала, то следовало раскрыть все карты.
— Некоторые пункты моего списка развлечений, которые я должна успеть, пока не исчезну. Думаю, тебе стоит знать он них. Ты вообще-то будешь присутствовать при всем этом. Люк слишком страшно выглядит, чтобы таскаться рядом, а Тайлера нет. Я понимаю, может тебе это и не надо. Но… кто-то должен постоянно находиться рядом, когда я вне дома.
— Мне нетрудно.
— Смотри, Бен. Я предупредила.
— Что входит в список? К чему мне готовиться?
— Сегодня покупки. Одежда, обувь. В этот раз на мне все болтается. Купальник нужен новый. Обожаю воду. Завтра маникюр, педикюр и прочие священнодействия. Вторая личность не сильно заморачивается внешним видом. Раньше… я была основной личностью. И времени у меня было намного больше. Месяцы. В самом начале как-то умудрилась год продержаться. Такс, меня понесло. Послезавтра аквапарк и аттракционы-страшилки. В старом доме был классный бассейн. В этом тоже есть на заднем дворе, только там его вычищать надо.
— Я займусь этим.
Кому скажи, как она обрадовалась этому обещанию заняться чисткой бассейна, никто бы не поверил. Вроде бы и мелочь, но в душе поселилось нечто теплое, почти горячее. Словно и не было у нее в планах посетить аквапарк. В руль вцепилась отчаянно, до боли в руках. Хотелось оставить внутри себя эту теплоту. Оставить навсегда.
Слова полились сами, вырывались наружу все самые грязные испачканные слова.
— Буду весьма благодарна, Бен. Так, аквапарк и горки. И сладости. Много сладостей. Леденцы и прочая вредная фигня. Вот потом, Бен, тебе понадобится много сил и терпения. Потому-что будут клубы. Алкоголь и танцы. Уточню, что будут четыре клуба. Каждый вечер по одному. Или по два. Как пойдет. Названия и адреса потом напишу. Ну, чтоб не путался какой когда. Побеспокоиться тебе надо будет после последнего клуба, Бен. Первые три… даже если я и буду там пить, то не очень много. Только для настроения. В последнем я напьюсь. Сильно напьюсь, потому что… это будет мой последний вечер. Может, даже буду буянить. Остановить ты меня навряд ли сможешь. Тебе придется только терпеть меня и ждать, чтобы после утащить мою пьяную тушу в машину и отвезти домой. И… пока у тебя еще есть время отказаться. Я позвоню старику, он кого-нибудь отправит…
— Я буду рядом.
Будет рядом.
Бедняга Бен.
Сколько же грязи он увидит, если будет рядом. Но желание оградить его от себя не исчезло, наоборот, за него хотелось уцепиться и не отпускать вообще.
Никогда.
Но это было как раз ей и недоступно.
— Спасибо. Я… тебе доверяю. Не знаю, почему… И после прошлой ночи мне бы держаться за километр от тебя… Но, не знаю почему, но доверяю.
— Я не подведу.
— Спасибо. Я бы на твоем месте уже бы давно сбежала.
— Ты упомянула других личностей. Сколько их. Что за болезнь? Я считал, раздвоение личности как-то по-другому проявляется.
— Название такое, что не выговоришь с первого раза. Не стоит заморачиваться. Личностей основных две. Я и Риппи. Была еще одна. Но благополучно уже несколько лет не вылезает. И судя по всему, еще несколько лет… я… тоже исчезну. Риппи словно выдавливает меня из моего же тела. Она живет… Почти по настоящему живет. Я же могу только ловить крохи выделенного мне времени. Хотя… Нет, я преувеличиваю. От зависти. К ней. Она просто существует. Со слов старика, у нее слишком много заморочек, чтобы по-настоящему жить. Но при этом она занимает гораздо больше времени, чем раньше. Меня это давно не устраивает, но поделать с этим уже ничего не могу. Поэтому, когда поняла, как можно переходить грань, я предпочитаю сама выбирать момент. Хоть в этом я могу создать иллюзию контроля собственной жизни.
Вот и выплеснула все свои тайны.
Вот он и узнал, что ее постоянно гложет.
Узнал главный страх, что непосильной ношей каждую минуту давил на плечи. Страх, что ставил на колени.
Страх больше никогда не проснуться.
— Но ведь ты вышла…
— О! Готова голову на отсечение дать, она просто растерялась. Да, точно. Растерялась. И предпочла уйти в тень, чтобы дать мне возможность разобраться. Правда, вышло так, что первые несколько часов… мы как-бы смешались. Не смогу объяснить. У нас разная память. Но куски чужих воспоминаний есть. Но тебя я не помню, если ты к этому ведешь. Я даже не знаю, где мы с тобой встретились в первый раз и как именно я накосячила.
— Мы работали…
— Да-да. Ты говорил. Работали в деле двумя командами. А дальше? Что я натворила? Ты не очень-то был рад меня видеть, судя по всему. Расскажешь?
— Натворила не ты. Та, другая. Но это не имеет значения.
— Не расскажешь. Ладно, если успею, расспрошу Люка. Он все выложит.
— Он не знает.
Выпалил с такой скоростью, будто за ним стая волков гналась. Или просто испугался, что она все-таки к Люку пойдет выяснять. Уж к кому, а к Люку она пойдет что-либо узнавать в самую последнюю очередь, но подавленность моментально испарилась, сменившись любопытством. Мысли заскакали как бешеные.
Неужели… А ведь и правда… Неспроста он так на нее реагирует.
Истукан еще и извращенцем скрытым оказался что-ли.
— Ты…. кхм… спал со мной? В смысле, с ней. Трахал дурочку, а тут вылезла я, ты расстроился и…
— Не спал.
И почему она ему поверила? И почему-то еще и сама расстроилась.
— Ты… ты не подумай плохо. Я погорячилась. Ляпнула, не подумав. Какой нормальный мужик будет… А… А я? Именно вот я. Я тебе нравлюсь, Бен?
Вместо честного ответа рявкнул, мол, на дорогу смотри.
Ни да, ни нет. Чертов Бен.
Чертов любитель оставлять все без адекватного ответа. Настроение снова скакнуло в глухое раздражение.
Его от ее обиженного словесного поноса спас поворот к нужному торговому центру.
— Почти приехали. Если ничего не изменилось за время моего отсутствия, то день обещает быть отличным. Для меня точно.
Манной небесной стало пустое парковочное место, втиснула эскалейд и сразу же выскочила из машины. Успокоиться надо было срочно, иначе зачесавшиеся кулаки вот-вот грозили еще раз познакомиться с его челюстью.
Ну, или попытались бы.
Только захлопнула за собой дверь, как спереди раздались слащавые голоса.
—Эй, малышка. Не слишком большая для тебя эта тачка? Может, прокатишься с нами. Эй, детка!
Бог знает зачем, но она изо всех старалась сдержаться, ну чтобы не заржать в голос. Оказывается, притиснулась вплотную к жеманно-красному кабриолету непонятной марки. Вроде и феррари, но не феррари, словно из кусков машину собирали и покрасили. В попытках определить марку кабриолета, совсем позабыла о кричавших ей, но опомнилась от ехидных дерзких смешков. Три совсем молоденьких парнишки скалили зубы в якобы соблазняющих улыбочках. От их ужимок показаться альфа-самцами стало смешно.
По самцовости детишки очень сильно проигрывали бугаю в машине, ох как сильно проигрывали. Тут же злобно-ехидная мыслишка попробовать расшевелить истукана заставила ее упереться ладошками в дверцу красного недоразумения и постараться как можно красивее изогнуться.
Наверняка со стороны это выглядело еще смешнее, чем мордочки мальчишек, но она хотя бы попыталась.
Один из парней обнаглел настолько, что протянул лапку чуть толще ее и демонстративно медленно подцепил одну лямку ее майки. Едва сдержалась, чтоб не расхохотаться этому юнцу прямо в лицо, больно уж смешную рожицу тот скорчил. Наверно, это лицо было призвано зазывно улыбаться.
