Но из вежливости предложила поделиться. За соком сама сходила, только вот проблема возникла сразу. Все стаканы-то были на сушилке, а сушилка прямо около рук Бена.
Плохо, придется еще и спрашивать, гребаный метр-то надо было соблюдать.
Выпрошенный стакан грохнулся об стол. Ну и ладно, сделает вид, что не замечает его раздражения, правда, весь аппетит пропал.
Умеют же люди одним своим видом все отбивать.
Едва запиликал телефон, жестом фокусника достал его, и не произнеся ни слова, прочитал сообщение, тут же начал звонить сам.
От услышанного чуть сердце от обиды не подпрыгнуло. Надо же, настолько его бесит это все, что он запомнил ее слова о пицце. Ну, хоть что-то сегодня будет нормально. Из банальной вежливости схватила тарелку с недоеденной едой, думала отнести и выкинуть. Ну, может, даже и помыть за собой, а тот опять зарычал на нее.
Ну, сам так сам.
Так проще.
Прихватила с собой сок и свалила. К себе спускалась немного разочарованной. Тяжело ей будет уломать этого придурка. Непрошибаемый какой. И нервный, несмотря на все его напускное равнодушие.
Камеры работали исправно, но просматривать записанное ранее не стала, и так было настроение нулевое. Правда, разбираться, что ей именно вокруг не нравилось, не стала. Так и сидела тупила в мониторы, пока не увидела заезжающую в подземный гараж машину. Чем-то недовольный Люк сам принялся таскать из машины свертки и сумки, Бену досталось самое тяжелое — пицца. Наверняка оставит на кухне, она потом заберет.
Как настроение хоть какое-нибудь появится.
Сразу отметила не очень удачное расположение камеры в коридорах, ракурс был не очень хороший именно при обзоре ее двери.
Непонятно было, кто именно выставлял груз.
Услышанный краем уха стук в ее дверь не стал неожиданность. Судя по всему, стучался именно Люк, деревянный Бен прошлый раз стуком ради приличия в приоткрытую дверь вообще не заморачивался. Но только увидела, что это совсем не Люк, от неожиданности чуть не сверзилась со своего кресла.
Каменное лицо и ничего нового.
Бен молча перетаскал все прямо к ней. Наверно теперь уже бесится, что в грузчики заделался.
Нет, так дело не пойдет.
От неловкого возникшего молчания стало грустно. Как же ей теперь быть? С таким успехом, к концу он будет ее попросту ненавидеть.
Тут ее ошпарили свои же мысли.
Все шло куда-то не туда. Весь ее гадкий характер вдруг испарился, появился какой-то мудак, и ей вдруг захотелось быть милой и хорошей.
И послушной. Обычной.
Вдруг подумала, что может быть даже этому мудаку стоит… доверять. Мудак так-то не строил смешные рожицы, не юлил. Не нравилось что-то — сразу показывал, пусть даже и полным показушным равнодушием. Он был естественным.
Но мелкие детали всегда многое выдавали.
Даже сейчас, Бен демонстративно молча стоял над ней, возвышаясь на целую голову и ждал. Явно ждал дальнейших указаний, всем своим видом показывая, как ему это не нравится.
А ей он сам вдруг настолько нравился, что даже его хамские рычащие ответы она списывала на естественность поведения. Если привык так, кто она ему, чтобы указывать как себя вести.
И вдруг захотелось подружиться.
По настоящему, как человек с человеком. Чтоб хоть кто-то видел в ней не капризную суку с несколькими личностями, а настоящего живого человека.
Бен снова рыкнул, мол, еще чего ей надо, и внезапно сам предложил сок. Рядом на столе так и лежала нетронутая пицца. Если предложил, то она уж и не откажется.
Услужливый Бен принес все, что она попросила.
Уже собирался уйти, как рискнула в спину ему бросить, не хочет ли он пиццы. И с сумками разобраться попросила. Вежливо попросила, с намеком, что вообще-то можно и отказаться.
А тот внезапно… не отказался.
Набрасываясь на первый кусок божественной пиццы, едва подавила в себе счастливый стон, Бен не так понял бы. Она уже слопала один и тянулась за вторым, как поняла, что от своего куска мужчина напротив так и не откусил.
Только следил с равнодушной миной.
— Бен, а ты чего не ешь? Попробуй, очень вкусно.
— У тебя любая еда очень вкусная?
Ох.
А истукан-то любопытный. Рискнул открыть рот, даже разговор поддержать пытается.
Все не так уж и плохо. Мизерный шанс, но есть. Чтобы подружиться. ну или хотя сделать вид, чтобы облегчить сосуществование в одном доме.
Хотя бы на оставшееся ей время.
— Ты не поверишь, но да. Старик Прайм говорил, что в сумеречном состоянии я почти ничего не ем. Так хоть вот в такие дни отъедаюсь. Я всё ем в такие дни, будь то какая-нибудь очередная бредовая трава из мишленовского ресторана или смачный кусище мяса на гриле. А что за пицца во второй коробке? Открывай! О! Грибы! Грибочки. Грибочечки! Обожаю грибочки. А ты? Я смотрю, ты не очень любишь пиццу? А что тебе из еды больше всего нравится?
Сама себе поставила заметку, что он совсем уж неразговорчив, о чем не преминула сказать вслух. Ну, или просто пока что остерегается.
Или даже стесняется. Ну мало ли…
— Слушай. А что у тебя за специализация? Ну…я вот заметила, у тебя офигенная подготовка. Ну… физическая имею в виду. Просто пехотинец? Связь?
— Дознаватель.
Вот это поворот.
Дознаватель. Тот, кто пытает людей.
С одной стороны, кому-то ведь надо выбивать из людей нужную информацию. А с другой стороны, если он садист…
— Я не люблю боль. Ни свою, ни чужую. Я не садист. Просто так вышло.
Прямо гора с плеч свалилась.
Но решила, что все-таки она не будет его использовать. Мало ли. Боли она не любила. Хотя кто вообще боль любит, разве всякие ненормальные.
— Понимаю. Кому-то ведь надо этим заниматься. Если выбирать не из чего, то чего уж… А я вот снайпер. И я не то чтобы прямо людей ненавижу, просто мало от кого хорошего было. В ближнем бою от меня толку мало. Я, конечно, за себя постою, и там не знаю, если прикажут, сделаю, что надо. Но на расстоянии это проще сделать. До сих пор удивляюсь, как у меня сил хватило. Ну… тогда… Когда меня переклинило от происходящего со стариком. Но я знаю, что в сумеречном состоянии я ого-го. Прайм не раз хвалился.
Не удержалась, похвасталась.
Как маленький ребенок, показывающий свои самые лучшие игрушки новому другу.
Переполненный желудок требовал передышки, но только откинулась на локти, чтобы не давило на живот, и обдумывала последующие вопросы, как поймала донельзя странный взгляд.
Словно тот обдумывал, но не вопросы, а дальнейшие действия.
На секунду даже показалось, что он вот-вот кинется на нее проверять, на самом деле ли она такая подготовленная, или просто кичится.
Подорвалась с места от греха подальше, не только у нее в голове тараканы хороводы водят.
Сейчас Бен казался предельно собранным, но ведь и он же еще совсем недавно пожирал глазами и тыкался в бедро стояком.
Мало ли.
Потащила волоком одну из принесенных сумок, и ее нянька тут же собрался ей помогать. Но того странного взгляда было достаточно, чтоб ей захотелось держаться от него чуть подальше, чем сейчас.
Хотя бы ненадолго. Мало ли.
— Доедай. А то не подпущу.
Надеюсь, он понял, что она имеет в виду сумки, а не себя.
Хотя ее фантазия уже решила за нее. Уж чего-чего, а фантазия у нее была отличная. В своих фантазиях они давно были раздеты и занимались совсем не поеданием пиццы. Жаль, что лишь фантазии ее и спасали от всяких негативных мыслей и последствий.
Бен послушно отчитался, что доел.
Сдержалась, вытаращенные от удивления глаза спрятала, но это было так смешно, каким тоном он это заявил. Я доел, говорит. Отлично.
Хороший мальчик.
Стараясь мысленно не ехидничать, раскопала в своей же сумке ткань. Повезло, что именно тут оказалась. Несколько столов были за считанные секунды накрыты этими кусками полотен.
Бен оказался не просто хорошим мальчиком, но еще и сообразительным. Сам раскрыл другую сумку и принялся раскладывать содержимое. В его лапищах ее оружие казалось ненастоящим, игрушечным. Говорить, что все это было сделано на заказ под ее руки, не стала — и так было понятно, чье это все. Пока он развлекался с ее арсеналом, подтащила длинный тяжеленный кейс.
