Разумеется, старая ветка. Рина на всякий случай отметила геопозицию в карте Гугл и смело свернула. Связь пропадать и не думает, а коль бы и удумала, – Рина гордилась тем, что принимает вызовы, брошенные судьбой. Погрязнуть в рутине быта и впасть в апатию (или, о ужас, такую хорошо знакомую депрессию) куда хуже, чем заблудиться в незнакомом лесу после Рождества.

Сосновый лес пропитался румянящим щеки морозом и теплым солнечным светом. Новые впечатления – вот что лечило беспричинную грусть. А грустить по причинам Рина разучилась: проблемам стоит улыбаться в лицо, как нашкодившим детям. Так гласил еще этикет английских леди XIX века. Конечно, иногда эти «нашкодившие дети», как настоящие, ударяют сзади под коленки и вышибают дыхание, но в таком случае довольно взять таймаут.

До эмиграции «нашкодившие дети» были неотъемлемой частью ее жизни. Но жизнь требовала идти вперед, добывать экономическую стабильность и «вставать на ноги». Рина подалась на «блаженный» Запад.

Тропка бежала по золотистым мягким иглам, лес будто дышал легкой стужей и утром. Рина потеряла нить реальности, пока холод ловко не забрался за шиворот, а желудок не начал выводить некрасивые рулады. Некстати, но тропа разветвилась и предлагала выбор: темная чаща, устрашающе-волшебно шумящая ветром в качающихся верхушках, или домики, сгрудившиеся в долине в поселок. Сжалившись над желудком, Рина решительно свернула в долину, довольно покачивая сумкой. Вызов стоил того. Хорошо иногда идти туда, куда несут ноги. Но лишь иногда. Иначе рассудок таки сбежит через пятки к ядру Земли, позабыв дать обещание вернуться.

Рина ожидала заказ, лениво порхая пальцем по экрану айпада. Запостить фотки на Фейсбук или нет? Но Рина старалась. Старалась не поддаваться искушению уйти в виртуальную жизнь. Тогда с депрессией вовсе не распрощаться. Девушка решительно отложила айпад и еще раз огляделась по сторонам.

В закусочной, видимо, на электричестве экономили. И на уборщицах тоже. Темные стены тускло освещались великолепным утром сквозь пыльные окна, кое-где на стеклах и паутина ютилась. Столы времен Коммуны хаотично разбросаны по залу, хостесса одна-единственная, и ни вежливостью, ни аккуратностью не отличается. От предыдущих посетителей на сомнительной скатерти так и остались крошки. И жирное пятно от бигоса[5] или чего-то в этом роде. В Рине все выворачивалось от отвращения, но зов предков, – если так можно обозвать безусловный рефлекс (или условный? учительские познания Рины заканчивались программой начальной школы) чувства голода – оказался сильнее эстетических предпочтений. И, все же, где-то внутри зашевелились рвотные позывы. Еще и пахнýло мусорным смрадом. Стоит съесть свой заказ на свежем возду…

Рина встала решительно, но тут же опустилась обратно на скрипучий стул. Такое начало плохо пахнет. Очень плохо. Хуже этого захолустного кафе. Ее вечно ожидает лужа, а она все пытается верить в океаны. Но оторвать глаза от (неизвестно чем) зацепившей фигуры незнакомца в зеленоватом свитере оказалось нелегко.

– Вареники с творогом! – объявила хостесса, тяжело бухнув тарелку на стойку.

Рина опомнилась и встала забрать свои вареники, стараясь даже не глядеть в сторону неизвестного. Ведь она совершенно не падка на мужчин, внезапные симпатии можно одной рукой сосчитать и еще останутся пальцы. В чем же дело?

Тщательно вытирая вилку салфеткой, Рина украдкой стрельнула глазами на зеленый свитер в углу. Выправка, да. Держится с достоинством, так же уместно смотрелся бы на международной конференции какой-нибудь. Сам по себе совершенно заурядный. Ничего, за что бы уцепилась память. Волосы кажутся рыжими, жесткие и непослушно пытаются торчать в стороны, вот и все. Что же тогда удержало ее на стуле, что?.. Его глаза. Вот оно что. Они темные, с кучей тайн, смешинок и серьезности, живые, подвижные и умные. Неужели столько можно сказать о человеке по одним только глазам? Бред. На вид он вряд ли старше ее самой. Откуда такая многогранность характера?

Она – исключение. Мужчины на начале второй четверти века еще мальчишки.

Рина тряхнула головой, и ее золотистые локоны волной с готовностью прыгнули в тарелку с варениками. Девушка пробубнила недовольное «Приехали!» и поспешила новой салфеткой стереть сметану со злосчастной пряди. Ничего лучше случиться не могло. Она подавила тихий смешок над самой собой.

Зыркнув в угол сквозь ширму волос, Рина заметила, как незнакомец в зеленом свитере с темным взглядом аристократично отрезает ножом кусок омлета. Джентльмен какой! Про нож не забыл в такой-то дыре, аж на сердце тепло становится. Против воли присмотрелась к пальцам и отметила с удовольствием, что кольца нет.

И такое шоу со сметаной в волосах. Ну, верно: начнешь мнить о себе невероятно что – верный сигнал, что вот-вот сядешь в лужу. Все эмоции. Монстры. Прочь, адреналин. Довольно глупостей.

К счастью, творог был приличный, если не считать пастообразности, но для польской продукции это нормально.

Рина заправила прядь за ухо и обтерла салфеткой губы и зубы по старой привычке. Глупо, но так можно почти незаметно избавиться от остатков пищи. Сейчас они ей ни к чему. Что делать дальше, представляла она смутно, но отказываться от шанса узнать, почему глаза у незнакомца такие необычные, Рине не хотелось. Она человек «нью экспириенс»[6], как смеялись подруги. Гм. Подруги из далекого прошлого, которое, кажется теперь, случилось совершенно не с ней.

Рина проверила планшет: ночью еще куча поездов. Спешить некуда. Заветный билет дает время.

Знакомиться самой?.. Никогда! Не в ее это принципах! Только еще более немыслимо встретить ни с того ни с сего воплощение всех своих чаяний в одном флаконе и прочесть это по глазам. Ну, не всех, конечно; пока надо понаблюдать. Только это становится интересно и многообещающе. Это не любовь, не влюбленность и даже не симпатия. А просто интригующее совпадение.

У незнакомца зазвонил телефон. Банальным трезвоном. Рина поморщилась. Это не самое ужасное, конечно… Но мог бы быть пооригинальнее. Девушка увлеченно опустила глаза в айпад, а сама машинально превратилась в слух. На кухне, безусловно, тут же начали подготовку к концу света, взбивая бисквит или отбивая мясо, или все сразу. В шуме удалось разобрать только весомый обрывок: «Обсудим с женой». Смех у парня был задорный и заразительный, голос глубокий и проникающий в самое сердце, но… он женат, женат, а она и уши развесила.

Девушка нервно захлопнула чехол айпада, сунула оный в сумку и поспешила убраться из закусочной восвояси.

Деревушка мелкая, но, судя по Гугл карте, железнодорожная ветка имеется прямо за углом. Рина поплелась на станцию не солоно хлебавши.

Нет, на деле, конечно, это даже хорошо, что он женат. А то начались бы амурные мучения – взаимна ли симпатия, точно ли это тот самый, как познакомиться… А так – женат, и тема закрыта. Рина досадливо обернулась вокруг собственной оси и поддала ногой камешек. Он оказался комком грязи и расползся пятном по носку светло-желтого ботинка.

Все. Чудес и других миров искать расхотелось окончательно. Верить в них стоит для себя, просто чтоб хоть иногда побыть счастливой. А, по сути, жизнь – сплошная суета и бессмыслица. Конечно, улыбаться ей лучше, чем лить слезы и тыкать пальцем недовольно, но сути подход не меняет.

Мелкий грязный вокзалишка, еще более убогий, чем в Хощно. Рина брезгливо дотронулась ладонью до скамьи, убедилась, что не запачкается, и уселась, поставив гобеленовый саквояж рядом. Старая привычка. Один человек сказал, что так всегда делает. Там, в прошлом, он был важным. Больше не важен, и никто не знает, был ли он на самом деле, а привычка осталась. Как с адреналином. Мы все состоим из мелких привычек – отголосков дней минувших. Это все, зачем нужно прошлое. Оно ткет нас, и больше ничего не делает. Но… не будем о грустном.