Значит, должна быть основная информация внутри аппарата. Как до нее добраться? Влекомов, надев перчатки, поворачивал довольно тяжелый предмет так и этак, всматриваясь, пытаясь обнаружить сочленения.

Надо все же отдать аппарат в Академию наук или в Роскосмос, но Влекомову то ли от пенсионерской скуки, то ли из пенсионерского же озорства хотелось тряхнуть стариной с остатками мозгов, самому узнать об аппарате как можно больше.

Кроссворды и тому подобные ребусы не шибко привлекали, а эта штуковина заинтриговала. Загадки с неба не так уж часто падают. Тем более материальные, тем более в твой огород. Не попадет ли ему от власти и от Академии наук, если он вторгнется внутрь предмета самостийно? Нет ли там чего-нибудь опасного? Чего, например, опасаются ученые, сверля льды Антарктиды, – заразы какой-нибудь. Нет, там они опасаются внести ее в подледные озера.

А вот с Марса опасаются притащить каких-нибудь ужасно жизнестойких бактерий. Влекомов почему-то не опасался бактерий так, как властей. Если это послание от какой-то высокоразвитой цивилизации (не от пещерной же), значит, они предусмотрели необходимые меры безопасности. И еще: вряд ли они направляли аппарат безадресно, как американцы «Вояджер», – лишь бы самих себя потешить молодецкой удалью, наподобие плевка с Эйфелевой башни. Следовательно, внутри аппарата может находиться не только пассивный источник информации, но и активная аппаратура, например приемопередающая, и, соответственно, источники питания. На каком принципе? Не радиоизотопные ли?

Дозиметр бы надо из города привезти. Дома валяется, сами когда-то в «Фотоне» разрабатывали.

– Гав! – раздался басовитый рык за дверью. Это Чак, дождавшись перерыва в дожде, принялся обходить крышуемые им объекты и собирать дань. Заодно вернул Влекомова на землю.

Тот открыл дверь, впустил Чака, одобрившего его действия взмахом хвоста.

– Явился, вымогатель? – спросил Влекомов.

Чак посмотрел на него прозрачным взглядом смиренного пирата.

– Сейчас! – Влекомов достал из холодильника заготовленную для жданного гостя сардельку.

Чак вожделенно гипнотизировал ее, пуская из угла пасти струйку слюны. Влекомов разделил сардельку на две порции – однопорционного угощения Чак не признавал: и целую сардельку, и половину он заглатывал сразу и немедленно требовал добавки. После второго заглатывания становился скромнее.

В этот раз Чак задержался – может, ему не хотелось бежать по мокрой земле, может, качество сардельки высоко оценил и лелеял надежду на щедрость хозяина. Влекомов взял аппарат за боковые выемки и перенес на низкий столик собственной работы. Чак подошел к снаряду, обнюхал его и лизнул выемку, пахшую теперь сарделькой, как и влекомовские руки. Раздался легкий треск, и аппарат раскрылся как цветок.

Чак, заскулив, бросился к двери, толкнул ее лапами и убежал. Влекомов распахнул рот, постоял молча немного и только потом заскулил. Что-то восхищенно-матерное. Придя в себя, он бегло обследовал внутренность аппарата. Да, приборы, вот некие необычные кабели подведены к внутренним сторонам выемок. А вот капсула, не изымается, а вскрыть-то можно? Влекомов ощупывал капсулу, попробовал вращать за рифленый ободок – и получилось! Колпачок свинтился, и Влекомов извлек из капсулы рулон металлополимерной пленки, испещренный знаками.

– Это нам, – прошептал Влекомов, – а прочее – в Академию наук!

Он стал было навинчивать колпачок, но спохватился:

– Они же сразу зададутся вопросом: зачем здесь пустая капсула? И догадаются, что я вскрывал ее! Что делать? Чем неземным заполнить капсулу?

Влекомов шагал по веранде, напрягая извилины. Безрезультатно.

– Жень, иди кофе пить! – послышался со двора голос Эмилии.

– Иду! – откликнулся Влекомов, прикрыл аппарат старой телепрограммой и выскочил на крыльцо. Дождик продолжал моросить, но это его не пугало. Он побежал по Тропе Антанты. Во дворе Эмилии тропа была усыпана щебнем. Влекомов поскользнулся, накренился и торжествующе воскликнул:

– Эге!

Наклонился, взял пригоршню гранитного щебня и побежал обратно.

– Ты куда? Остынет! – вскричала Эмилия, наблюдавшая за влекомовскими манипуляциями через окно своей веранды.

– Сейчас! – прокричал Влекомов. Ворвавшись к себе, он промыл щебень под умывальником, промокнул туалетной бумагой и ссыпал в капсулу.

– Вот и образцы неземной породы! – нежно прошептал Влекомов, навинчивая колпачок. – Подарок внеземной цивилизации!

У него стало складываться впечатление, что он заслужил не кофе, а нечто более крепкое. Ну, не выражение, конечно. Влекомов выдернул из холодильника скромно булькнувшую полиэтиленовую бутылочку и побежал к Эмилии.

– Ты чего у меня щебень таскаешь? – недовольно встретила его экс-супруга. Недовольная не хищением щебня, а задержкой Влекомова.

– У себя бросил, поскользнулся я там, – соврал Влекомов, показывая бутылочку.

– Ой, чего это ты! – расцвела Эмилия и полезла в холодильник за закуской.

– Чтоб не простудиться! – веско произнес Влекомов. – Сырость вон какая!

Эмилия с готовностью приняла его аргументы.

Киска Манька, восседавшая по случаю ненастной погоды на верхней кухонной полке, неодобрительно посмотрела на них сверху и зажмурила глаза, чтоб не видеть деградацию мамки и дядьки.

Аппарат не закрывался. Влекомов извертелся возле него, пытаясь сложить распахнутый корпус.

– Что-то больно похожа ваша внеземная цивилизация на нашу, причем на исконно российскую! – в сердцах обругал он неповинный аппарат.

Хотелось применить к упрямцу физическую силу. Но антигуманные действия могли привести к печальным последствиям.

– А с какой стати он открылся? – пришла в голову незатейливая мысль. – Я ведь и открыть не смог, он сам вдруг раскрылся. Может, в нем таймер какой? – занадеялся Влекомов. – Скажем, через определенное время после приземления срабатывает механизм раскрывания.

На участке раздалось шипение, звуки суматохи, и мимо открытой двери промчался, поджимая хвост, Чак, преследуемый нетерпимой к чужим недостаткам Манькой. А у Чака, по Манькиному дамскому мнению, их была масса. И фейс гнусный, и сам грузный, и запах, главное, отвратительный – псиной воняет.

Манька гордо прошествовала обратно, не взглянув на Влекомова. Зато он, уставясь на нее, приподнялся со стула и пошел к двери. Возникшую мысль он гнал от себя, как привидение: чур-чур меня!

Успокоился и, выйдя на крыльцо, стал следить за участком Виктора, владельца Чака.

Виктор, мастер спорта по хоккею с мячом, отыграл в молодости за команду северного никелевого комбината, заработал там же стаж и вернулся на постоянное жительство в Питер. Дом на участке построил солидный, жил в нем круглогодично, отвечал за работу магазина, владелец которого имел по Оредежской ветке еще три точки. Подряжался с соседом Алексеем на строительство домов и колодцев, словом, брался за любую работу по дачному хозяйству. И свое хозяйство поставил: сажал картошку, овощи, растил яблони, смородину, клубнику, содержал кроликов, кур. Был сыт и витаминизирован. И на расслабуху оставалось.

Чака щенком подарил ему какой-то дальний родственник. Пес бегал за Виктором как привязанный. Но если Виктор спокойно говорил: «Ступай домой!» – Чак, склонив голову, поворачивался и уходил. По пути позволял себе лишь собирать дань, в порядке утешения.

Сейчас Чака не было видно. Влекомов мысленно восстанавливал картину его участия в раскрытии аппарата. Возникшую мысль гнал от себя, как привидение. Да нет, чертовщина! Однако, увидев Чака, свистнул и поманил. Умный пес затрусил к дому Влекомова, подбежал и вопросил взглядом:

«Чего звал? Надеюсь, не по пустякам?»

– Заходи! – пригласил Влекомов, направляясь к холодильнику.

Чак бодро зацокал когтями по полу веранды.

– Лови! – кинул ему Влекомов полсардельки.

Она исчезла в гостеприимно распахнутой пасти. Морда Чака выражала благодарность и надежду на продолжение банкета.