«Усталая-преусталая…» Усталая-преусталая, Возвращаюсь домой я. Возвращаюсь с надеждой, Что не буду, как прежде, я Самая-самая усталая. Надеюсь на сон крепкий Без помощи таблеток, Без помощи снотворных, Для ночи благотворных. Уснуть, проспать, забыться, Не вспомнить, что мне снится, Не верить, что скучаю. Когда я сплю – мечтаю. И дайте мне скорее подушку, одеяло. Сейчас окно закрою, темнее чтобы стало. Закрою наконец глаза. Я сплю. Вот так я каждый день живу. Темнота Очертания предметов в темноте. Чёрное вокруг, везде. Тенью ляжет солнце на луну. В темноте кромешной я тону. Рвут одежду когти тьмы, В лёгкие пытаются пройти. Давит темнота, и с потолка В окнах закрывается рука. И стекает чёрной массою со стула. Закрывает тьма глаза мне. Я уснула. «Безразличие, терпение безгранично…» Безразличие, терпение безгранично. Молчу, гляжу на людей безразлично. Я одна в комнате. Я одна в городе. Молчу, безразлично жмурясь в холоде. Мозг посылал всем молчание в трубках. Зрачок произвольно снимал всё, как губка. Медленно кадры менялись в глазах. Медленно скрип прорывал тормоза. Я сидела на стуле, молчала, дремала. Часы били полдень. Им верила и не вставала. «Может, кому-то, а может, о чём-то…» Может, кому-то, а может, о чём-то, Рука поспевала за мыслью так скоро, Что кажется, все успеваешь, и что-то Так тяжело и тепло дышало за шторой. Пульсирует мысль. Да что там! Пульсирует тысяча, выбери тут. Ухватишь одну, а она бегемотом Раздавит тебя, вырываясь из рук. Лежишь, и вроде бы больше не ты. Похож и на флаг, и на коврик для ног. И чувствуешь телом набор высоты. И тянет на запад, а хочешь восток. «Пожалуй, пожалуйста, хватит попыток…» Пожалуй, пожалуйста, хватит попыток! Давайте умрём от мучительных пыток. Сожрём килограммы калорий и писем. Ногтём нацарапаем умные мысли. Стеклом нарисуем открытые двери. И тут же в них сами поверим. Проверим, открылись ли новые трассы, Сплетённые из серпантина каркасы. Я ими украшу твоё одинокое тело… А вообще хорошо, что тебя не задело. Из снега мы вылепим наши флотилии, Чтоб океаны за всё заплатили. Пальцы впились в уставшие новости. Закрыть бы всё разом и бросить. «Ручкою пишутся разные фразочки…»
Ручкою пишутся разные фразочки И исчезают, как вафли из вазочки. Не растекаются, не разрываются, Но почему-то не вспоминаются. Прочесть бы их снова лет через десять, А потом на каждом столбе повесить По одной, как знаки-указки, Зашифровать в них подсказки. И приведут они прямо ко мне, Надеюсь, того, кто мне снится во сне. «Повороты, переулки, лестницы…» Повороты, переулки, лестницы… В лабиринте города бесимся. В лабиринте домиков маемся. А найти, уйти не стараемся. И решаем логические задачи, Достающиеся нам на удачу. И мечтаем оказаться отдельно Наедине со своею Вселенной. «Тёмные холодные улицы…» Тёмные холодные улицы В паутине города. И я иду. Мне чудится: Меняются прохожие. И скалятся, и нравятся, Жалеют, ненавидят. А я иду. Без разницы. Мне всё равно. Они меня не видят. А видят лишь одно, Что прячется, скрывается, Внутри меня что греет. А я иду, пока песочные Часы идут. Потом их снова заведут. А там всё пустые вены. Они такие же, как снегом Заметённые антенны. Передают, а сами холодны. И люди все как будто голодны. Но это не со мной про голод. Скорее, просто холод. «Слезами мерились метры дорог…» Слезами мерились метры дорог. Пальцы грелись волнами судорог. Из носа струйками кровь остывала. Подруга твоя револьвер поднимала. И, целясь в мечту, резала больно Лёгкое, наскоро собранное, Которое медленно кровь заполняла. Потом через рот его оставляла. Хотелось умыться ей, плакать. Она не вернётся из пальчика капать От укола иглы. Замерзать оставит В холодной комнате. Отправит В пол генетический код. Я путалась здесь в лабиринте дорог. Несуществующее Засохшее и оледеневшее сердце. А за ним динамитом закрытая дверца. Смерть отражения с рваными крыльями. Плачущий ангел отрезает напильником Волосы. Запоминаются редкие кадры. Пуля при входе – свинцовый подарок. Платье порвалось, и белые нитки Промокли от крови, налитой на плитке. |
