- Если ты так не любишь этого человека, - указав на фото, произнес одноклассник, - то почему не уберешь ее?

  - Это методика доктора Валлейна, - без особой охоты ответила Анна.

  - Валлейна?!

  - Да, а что?

  - Нет... Ничего... - отмахнулся Эрик, его сердце кольнуло малодушие - она не должна узнать, а иначе примет его за подосланного отцом лицемера.

  Макконнел была слишком озабочена приведением в упорядоченный вид царившего в комнате бардака, чтоб обратить внимание на реакцию друга. Распихав мятые вещи по шкафам, она поставила друг напротив друга два мягких кресла - раньше они с мамой часто сидели в этих креслах по вечерам - и вытянулась в струнку:

  - Присаживайся!

  Эрик покачал головой:

  - Вначале нужно загасить свет.

  - Н-нет, не нужно! Ты же не собираешься прямо сейчас засыпать, правда? - мысленно умоляя его отказаться от задуманного, хихикнула Анна.

  - Собираюсь. Не бойся. Просто вытяни перед собой руку и...

  - ...вообрази огонь, - довершила девушка. - Да. Я видела.

  Воспоминание о пережитом вместе кошмаре придало Анне мужества, так что она удержалась от паники, когда в ее ушах, как грохот несущих погибель выстрелов, отдавались щелчки одного за другим выключаемых светильников, люстр и ламп.

  - Ну вот и всё, - улыбнулся Эрик, оставив зажженным только небольшой ночник в комнате Анны, и сел в кресло напротив сцепившей побелевшие от напряжения пальцы в замок девушки. - Дай мне свои руки.

  Сдав свои узкие ладони в плен его теплых пальцев, Анна сделала глубокий вдох и выдох - как учил доктор Валлейн - и закрыла глаза, окунаясь с головой в приятно обволакивающее забытье.

  А затем ночник погас.

  ***

  Они были так похожи! Коридоры готических соборов, сквозь мозаичные окна которых пробивался скудный утренний свет, сменялись степными просторами далекой Монголии, и, если приглядеться, можно было увидеть скачущих во весь опор за горизонт кочевников. Но вот проходит мгновение - и одно видение сменяется другим: разворачивается легендарная битва между детьми богини Дану и фоморами, и Балор уже потерял свое око.

  История становилась легендой, легенда переплеталась с мифом, а миф воплощался в сказку. Гостья сновидений путешествовала сквозь время и пространство, видя как преходящее уходит в вечность и как вечность обретает плоть в преходящем, пока...

  Пока глаза ее не встретились с глазами-льдинками, обладателя которых сновидец называл отцом.

  Доктор Валлейн! Ее истязатель! Вот, вот кого она видит!

  И гостья сновиденья поменялась ролью с радушным хозяином грёз - теперь уже он перенесся в то, о чем Анна мечтала позабыть как о ночном кошмаре.

  Прохладный психотерапевтический кабинет, ломящиеся от книг стеллажи у каждой стены, выкрашенной в холодный, как глаза доктора Валлейна, голубой цвет.

  И тихий, но настойчивый голос, не терпящий возражений. Анне почти физически больно от этого голоса, который просит только об одном - вспомнить сон, заставивший ее возненавидеть ночь.

  Она находит в себе силы и вспоминает все, до мельчайших подробностей - полумрак детской комнаты, свою расстеленную постель, себя, зажатую в угол, и чудовище со вздувшимися венами, от которого идет вонь крепкого спирта и дешевых сигарет, а между ней и чудовищем - только перьевая подушка. Монстр одним движением сшибает подушку на пол и нависает над нею - и в ответ на вопль о помощи, вспарывающий ночную тишину как тесак, раздаются хлесткие удары, а вслед за ними - хриплые стоны монстра, подмявшего под себя хрупкое тельце ребенка, ничего, кроме заслонившего ночь силуэта, не видящего.

  ***

  - Тот человек на фотографии - это он с тобой сделал?!

  - Так доктор Валлейн - твой отец?!

  - ДА! - эхом отразились от стен два слившиеся в унисон возгласа и ударили по барабанным перепонкам сидевших друг напротив друга сновидцев.