6

- Тише вы! - сердито прикрикнул Абраг на рабов, что громко обсуждали судьбу Савмака, брошенного в угол на солому.- Разве не видите, душа в человеке еле держится... И бесы безумия овладели им... Бандак, принеси воды!

Молодой говорливый раб метнулся в темноту и скоро принес черепок с водой. Старый Абраг строго взглянул на Бандака и осторожно взял сосуд обезображенными от труда и сырости руками.

- А ну, брат, испей водицы, - произнес он тоном терпеливой няньки, став на колени около больного. Но тот резким движением руки расплескал воду.Безумен, безумен,- покачал головой старый раб. - А ну, несите воды еще раз!

После нескольких неудачных попыток удалось влить в рот Савмаку глоток воды. Абраг стал осматривать ссадины и раны на теле нового товарища, все время покачивая головой.

- Ай, ай, - говорил он,- все руки порвали веревками и на ногах следы веревок... Горько тебе было, брат, на дыбе, верю тебе, ибо сам испытал эту долю.

С удивительным терпением Абраг возился с бредящим больным, укрывал его соломой и лохмотьями, кормил тюрей из размоченных кусочков ячменной лепешки и часами сидел около, слушая бессвязные, иногда удивительные речи.

- Слушай, дядя Абраг,- с лукавыми искорками в глазах говорил Бандак,- а ведь здорово он придумал - завести девку-то Саклееву в склеп?.. Вот это парень по мне!.. Эх, я бы хотел так же!

Рабы, что сидели поодаль вокруг грубого очага, сдержанно смеялись.

- Говорят,- продолжал веселый молодой раб,- они шли голые по улице и все смотрели на них.

- Перестань болтать, мельница пустая,- остановил его дядька,ничего ты не понимаешь! Тут дело, оказывается, куда побольше бабьего... О великие боги!.. Не то диво, что такой видный парень с девкой в склепе спрятался, а другое...

- Что? Что? - в один голос зашумели рабы, всегда мучимые любопытством, как и голодом. - Что узнал ты, говори!

- Многое узнал, да надо держать язык за зубами! Мы сидим в своей протухлой яме, да на свою долю горькую плачемся, а люди-то, оказывается, дело делают! Борьбу готовят!

- Борьбу? - словно проснулся мрачный Мукунаг.- Борьбу?.. С кем?.. С хозяевами?

- А то с кем же еще, с девками, что ли?!

- О!.. - сжал кулаки Мукунаг.- Я убивая бы всех подряд! От мала до велика! Весь город спалил бы начисто!.. Неужели Савмак этот, что у царя в друзьях был, тоже?

- Что "тоже"?

- Ну, бороться хотел?

- Да еще как! - оживился Абраг.- Вы только помалкивайте! Не время говорить об этом, не наша это тайна - не нам ее и обсуждать!

- Хо-хо-хо! - залился смехом полоумный Пойр.- Я тоже хочу бить надсмотрщиков!

- Тише ты!

Кто-то неизвестный передал в рабское общежитие хлеб, мясо и вино. Абраг с большими трудностями вливая в рот Савмаку вино с тюрькой. Через несколько дней больному стало легче, он перестал бормотать, уснул спокойно.

- Крепок парень! - удовлетворенно заметил вслух Абраг.- Видно, такого и дыба не берет!.. Поправится!

На следующий день вся невольничья артель сгрудилась вокруг ложа больного, когда он впервые пришел в сознание и, полулежа на соломе, водил глазами по бородатым лицам, возможно принимая их за продолжение бреда.

- Успокойся, приди в себя, брат,- с нежностью, так странно звучащей в хриплом голосе, произнес Абраг, гладя корявой рукой свалявшиеся в войлок кудри Савмака,- среди друзей ты, среди своих.

- Среди своих? - порывисто, но словно сквозь сон проговорил тот.Так Лайонак уже вернулся?.. Палак в Пантикапее?

Все было рассмеялись, но Абраг зашипел на них в разогнал по углам.

- Нет, не вернулся еще Лайонак, видно, скоро вернется... Да ты не думай о нем, ведь еще болен ты...

Послышался окрик, надсмотрщик приказал идти в засолочные ямы для очистки их, пока не настали морозы. Это была большая работа перед началом зимы.

- Идите,- сказал Абраг, - а я задержусь. Ты, Мукунаг, будь за меня.

Оставшись наедине с бывшим царским слугой и стражем, а теперь невольником, Абраг стал вытаскивать откуда-то спрятанные хлеб и вино, желая накормить товарища.

На другой день, отправляясь на работу, рабы увели с собой и Савмака, который хотя и не имел сил работать, но, находясь возле них, не мог быть тайно уведенным стражами. Зная, что Савмака снова ждет пытка, Абраг и вся артель решили не выдавать его страже, даже если бы пришлось оказать сопротивление.

- Нельзя его сейчас отпускать,- говорил Абраг товарищам, - он после болезни слаб стал, а вдруг не выдержит и выдаст все, что знает. Тогда многие головы полетят прочь.

- Не выдадим его! - пробурчал решительно Мукунаг.

- Отстоим! - согласились остальные.

Для них появление Савмака было чем-то вроде проблеска в безрадостной жизни. Тайна, на которую намекнул Абраг, заставляла всех строить предположения и с любопытством поглядывать на загадочного узника со столь удивительной судьбой.

Однажды, когда все уже спали, Савмак сидел в углу и, глядя на угли очага, думал о том, с какой теплотой и дружественностью отнеслись к нему рыбные рабы, эти парии среди невольнического мира. Его потрясла картина их жизни и труда. Одетые в лохмотья, они копошились в вонючих ваннах, выгребая оттуда остатки гнилой рыбы, вычерпывая соленую жижу. А потом, вечером, сидя перед очагом, промывали и сушили свои язвы и красные, мокнущие пятна на руках и ногах. Питание этих людей едва ли удовлетворило бы самое неприхотливое животное. К тому же они были ослаблены недоеданием и сыростью своих жилищ, вернее - убежищ, многие страдали болями в животе и стонали по ночам. Казалось, солнце отвернулось от этой провонялой трущобы, а свежий ветер старался обходить ее стороной. Вечный полумрак и спертый воздух являлись той средой, в которой жили и умирали эти несчастные. Савмаку показалось, что деревня, в которой он родился и рос, была раем по сравнению с этой преисподней.

И несмотря на все, он встретил под лохмотьями и страшными лицами настоящие человеческие души, способные чувствовать, как и у всех остальных людей. Неправдоподобным видением представлялась отсюда жизнь акрополя с его дворцами, роскошью и пирами. Чудовищная разница в жизни той и этой рождала острое чувство протеста и разжигала жажду того всеобщего разрушения, О котором всегда твердил Мукунаг, этот озлобленный, рычащий раб.