– Вот он, – выпутала, наконец, из волос деревянный гребешок. – Подойдет? – и протянула ему.

– А что это? – взял в руки вещицу. Множество зубцов, а сверху украшено резьбой.

– Гребень, им волосы закалывают, – пригладила колтуны на голове. – Больше у меня ничего нет.

– Хм, – повертел в руках гребешок, – ладно. Пойдет, – затем засунул руку в свою сумку, порылся там и вытащил несколько ярко-красных продолговатых плодов. – Держи, – отдал один.

– Ой, это гоава?

– Она самая.

Девочка вгрызлась в сочный сладкий фрукт.

После чего Фаргар поделился еще одним, причем просто так. Брать с нее действительно было уже нечего. Скоро платье немного просохло, а Тайли окончательно согрелась.

– Фаргар, а ты еще вырастешь?

– Конечно, вырасту.

– Какой ужас… – округлила глаза.

– Почему?

– Ну, ты станешь тогда совсем огромный, вот вообще.

– Зато ты так и останешься мелкой. Вы людишки все мелкие. И хилые. В честном бою вам никогда не одержать победы.

На что Тайли хмыкнула и отвернулась, но обида не прожила и секунды:

– Ой, а это твоя хижина, да? Ты здесь живешь?

– Нет. Здесь я отдыхаю после охоты, пережидаю непогоду.

Фаргар с таким любопытством рассматривал девчонку. Мать ему всегда говорила, люди все до единого уродливые, мерзкие создания, а еще коварные. Они не могут сравниться с орками по силе, потому используют хитрость. Но эта самочка совсем не уродливая. Мелкая, да, капризная, но не уродливая. И пахнет приятно, особенно, когда была мокрая. Сейчас-то ее одеянье пропахло костром.

– Фаргар, а ты меня выведешь к лагерю? – Тайли тоже его рассматривала. Никогда еще не доводилось видеть орков воочию. Какие же они, когда взрослые, если Фаргар в свои пятнадцать уже такой гигант? И не сказать, что зубастый, а когда не хмурится, глаза очень даже добрые.

– Выведу, если заключим сделку, – усмехнулся громила.

– Какую сделку?

– Если пообещаешь прийти завтра в лес, тогда выведу.

– Идет! – подскочила с места и протянула ему руку.

Орк аккуратно сжал ее крошечную ручку.

– Тогда, пошли…

Снаружи их встретили сумерки и густой туман. Тайли тут же поежилась, из тепла да в холод. Ох, и влетит ей от мамы, надо что-нибудь срочно придумать, что-нибудь правдоподобное, иначе не то, что в лес, из шатра не выйдет. А Фаргар, заприметив, что девчонка снова замерзает, забрался очередной раз в суму и достал оттуда сеть.

– Вот, – протянул ей, – накинь на плечи.

– А ты все-таки не такой, как все, – приняла сеть и немедля в нее закуталась. – Ты очень добрый.

На что орк издал странный звук, какой-то гортанный, но губы все-таки тронула улыбка. А лес тем временем преобразился, из травы взмыли ввысь тысячи светлячков. Ночные птицы запели.

– Как красиво, – огляделась девочка.

– Карстовый лес один из самых красивых. И если знать, куда лучше не соваться, вполне безобидный.

– А куда лучше не соваться?

Фаргар шел впереди, а Тайли семенила следом.

– К болотам нельзя подходить. Там водятся нурры.

– Ой, мне мама про них рассказывала. Слепые дриады, что питаются заблудшими.

– Да, это они. Нурры заманивают пением, ты попадаешь в трясину и все… считай, пропал. Обглодают до костей.

– А еще?

– Тролли… Они самок воруют. У них такие уродливые, что зарятся на орчанок. Людей тоже берут, но чаще как э-э-э-э, – начал вспоминать слово, но не вспомнил, потому сказал на своем, – бабэки.

– Что это значит?

– Для помощи… убирать жилище, стряпать, присматривать за детенышами.

– Как служанок?

– Да, точно.

Скоро Фарган, как и обещал, вывел Тайли к лагерю. Девочка аж на месте запрыгала.

– Вот, мне сюда, – указала на лаз под забором.

Орк же держался леса, чтобы не нарваться на стражу, ему явно было не по себе. Подходить к людям близко родители строго-настрого запретили…

– Ну, я пошла, – сняла сеть и протянула ему.

– Ты обещала прийти завтра. Сдержишь слово?

– Фаргар, если мне сегодня не оторвут уши, я постараюсь прийти. Утром.

– Оторвут? – уставился на нее круглыми глазами, а представив картину, как ей отрывают уши, его собственные задергались.

– Ну, будут тянуть, вот так, – взяла себя за уши и подергала вверх, – пока они не покраснеют и не станут огромными.

И оба рассмеялись.

Вдруг раздался голос стражников, тогда орк спрятался за дерево, а Тайли побежала в сторону лаза и уже через минуту скрылась за забором. Неслась в направлении шатра так быстро, как только ноги позволяли. И влетела прямо в руки отца, тот вышел, чтобы справиться у охраны, нашли ли те его дочь.

– Тайли! – схватил ее. – Ты где была?! Мать рыдает третий час! Я не поехал в рейд!

– Ну… я… я гуляла около загона, потом решила отдохнуть и…и… и уснула в сене.

– В сене?! – Арвиг даже растерялся.

– Да. Папа, не ругайся только, – и залилась слезами.

– Тайли?! – на голос выскочила мать. – Живая!

– Она все это время спала в стогу сена, что у загона, – произнес уже тише отец.

– Мам, пап… простите…

– Ох, непутевое дитя, – взялась за сердце женщина.

– Тара, ну все… все… она жива, здорова. Все хорошо. Идемте, – Арвиг завел всех в шатер. – Пора ужинать и спать.

Уже перед сном, стоя в деревянной бочке с горячей водой и намыливая себе голову, Тайли размышляла, как же завтра незаметно удрать, чтобы встретиться с Фаргаром. При этом мылась как никогда тщательно, нужно быть красивой и хорошо пахнуть. Мама права, девочка обязана быть чистой и опрятной. Тара лишь с удивлением в глазах наблюдала за своей непоседой. Ее дочь сама вымылась, причесалась, заплела косы, чтобы волосы не спутались за ночь. Что за чудодейственное перевоплощение! Видимо, взрослеет ее славная девочка… Наверно, Арвиг все же поступил правильно, когда взял их с собой в поход. Так сидели бы в Аранхарме, не ведая о том, что творится за его стенами, а тут ни удобств, ни прислуги, все сами. Тайли это только на пользу.

Тара сама была девушкой из семьи весьма скромного достатка, отец служил на драконьей ферме, мать трудилась в доме Первого советника Аранхарма посудомойкой. Потому жена новоизбранного правителя не гнушалась работы, умела и хозяйство вести, и обучала учеников городской Школы хронистов грамоте, потому ратовала за то, чтобы девушки не ждали подачек от будущих мужей, а овладевали ремеслами. И Арвиг оценил не только красоту Тары, но и ее трудолюбие, будучи еще простым воином армии Аранхарма.

– Твоя дочь растет, – вышла из опочивальни Тара и устремилась к мужу, – становится самостоятельной.

– Это благая весть, – усадил ее к себе на колени. – Вот видишь, не стоило так переживать, ей всего лишь нужно время.

– Как обстановка вокруг лагеря?

– Среди клана Радула есть недовольные его политикой. И они готовы нам помочь.

– А вдруг это лишь способ отвлечь внимание? Оркам нельзя верить на слово.

– Нельзя, Тара. Поэтому мы будем действовать очень осторожно. Радул по-прежнему желает договориться, но условия продолжает выдвигать непосильные для нас.

– Но нельзя забывать, что это их земля. Земля их предков. Этот лес и часть равнины.

– Тара, мы должны заботиться о благе Аранхарма и его жителей. Орки не перестанут грабить, вымогать, убивать. Это у них в крови. Мы или терпим дальше этот беспредел, или даем отпор и освобождаем лес. Благосостояние нашего города вырастет, проложи мы дорогу до Дербо, люди перестанут умирать просто так. Мы оставим будущим поколениям процветающий город.

– Ты прав, – обняла мужа, однако в глазах поселилась грусть.

– Жена моя, – коснулся ее лица, – поверь, орки не думают о благе людей, не желают справедливой торговли с нами. Они рождены воевать и убивать. Такова их природа. Мира не будет… Если бы не драконы, они бы уже давно подчинили Аранхарм.

А ночь пролетела быстро. Тайли почти ничего не снилось, утром же, еще не до конца проснувшись, малышка уже начала продумывать план побега. И вдруг вскочила, словно ее укусила мошка Курун. Она ведь сказала Фаргару, что придет утром! Если не придет, значит, врунья! Тогда быстренько выбралась из кровати, сбегала к чаше с водой, дабы умыться, и ничего, что та остыла за ночь. После Тайли подбежала к сундуку с одеждой. Выбрала темно-зеленое платье, в котором обычно занимается стрельбой из лука. Оно удобное, не сковывает движений, то, что надо. На ноги надела высокие сапоги, зашнуровала потуже.