– Отнеси ей воды, – произнес старший и протянул Ибару бурдюк.

– В реке, небось, наглоталась, – сразу скривился тот.

– Выполняй, – всунул ему в руки бурдюк.

– Иди, иди, Ибар, – засмеялся Голун. – Раз спас, тебе с ней и возиться теперь.

А тот аж зубами заскрежетал, но все же поднялся и направился к пленнице.

– Пить, – швырнул ей в ноги бурдюк.

Тайли же медленно открыла глаза, в душе она очень боялась, но внешне выглядела как никогда спокойно, видимо из-за усталости.

– Спасибо, – произнесла тихо. – Развяжите мне ноги, прошу…

Но орк уставился на нее с непониманием, тогда девушка подергала за веревки.

– Нет! – мотнул головой.

– Прошу, мне нужно… – и замялась. Как ему объяснить, что нужно отлучиться по нужде?

Благо, орк догадался по покрасневшим щекам пленницы, потому присел и развязал ноги, затем схватил Тайли под руку.

– Идти, – однако, прежде навис над ней и процедил, – захотеть бежать, голова с плеч.

– Я не побегу, клянусь.

И воин повел ее за собой, а когда отыскал высокие кусты, кивнул на них.

Тайли забрела в бурьян. А орк подошел к кустам, но отвернулся, хотя подсмотреть очень хотелось. От девицы прямо-таки разит самкой, что сбивает с толку. Еще в реке, когда выловил ее, ощутил этот запах. Тайли же внимательно огляделась, если пробраться сквозь бурьян, можно затеряться средь чащи. Только если не выйдет, орки уже не пощадят. В первый-то раз верзила чуть не задушил. Но попытаться нужно… Она как-никак дочь храброго воина, а не жалкого труса. И когда сделала все свои дела, устремилась вглубь зарослей. Эх… жаль, руки связаны…

Поначалу шла медленно, старалась не шуметь, а потом побежала. И даже улыбка показалась на бледном лице, но только стоило выскочить из бурьяна, как угодила прямо в руки Ибару. Орк сжал ее так, что дыхание перехватило, после подволок к дереву и заговорил на своем языке.

– Гадина брехливая! Да я убью тебя сейчас, – и снова в нос ударил этот запах, точно дурман какой. Зрачки воина мгновенно расширились, каждый мускул на теле напрягся. – Или вперед ты порадуешь меня, – криво усмехнулся, – а потом уж я оторву тебе голову.

Сейчас же громила задрал ей подол, запустил под него руки.

– Пожалуйста, не надо, – пробормотала несчастная. И в этот момент ее как осенило. – Тэм! Арай мэ гаудан, бэр Ибар. (Нет! Прошу, не поступать так, воин Ибар)

– На нашем говоришь? – осекся сразу. – Кто научил?

– Быть друг… орк, – ответила дрожащими губами. – Давно.

– Чтобы орк водился с человеком? Опять врешь!

Но Тайли так смотрела на него. Ибар больше не видел страха в ее глазах.

– Габан. (Хорошо), – и нехотя отпустил. – Идти назад.

Бесстрашная самка… Неожиданно орк поймал себя на мысли, что ему это даже нравится. Нравится ее злость, отчаяние. Как дикая зверушка, кою еще приручать и приручать.

Когда вернулись, остальные с широкими улыбками посмотрели на сородича.

– Выгулял девку? По всем кустам провел?

– Шли бы вы в троллеву жопу, – отмахнулся от них Ибар.

И пока сидели, орк незаметно для остальных следил за девушкой. Есть в ней что-то, что притягивает. Вот бы заполучить ее в наложницы…

И еще несколько часов утомительного пути. На этот раз Ибар вел коня пленницы под уздцы, чтобы та боле не помышляла о побеге. Но главное, позволил девушке ехать верхом.

Как опустились сумерки, Тайли даже не заметила, ибо чаще смотрела вниз, лишь бы не встречаться взглядом с орками, точнее с одним единственным орком, что шел рядом. Ибар же наоборот, разглядывал ее без какого-либо стеснения.

– Что, понравилась? – поравнялся с ним Голун.

– А тебе какая забота?

– Говорят, проку от людей мало, – кивнул на Тайли. – Самки у них слабые, бестолковые. Ни в койке, ни по хозяйству не справляются.

– Мне-то что.

– Да то. Пялишься на нее всю дорогу. Лучше забудь. Девка принадлежит семейству правителя Аранхарма и нужна для дела. Вождь ее судьбу решать будет. А когда Аранхарм падет, сможешь себе любую выбрать, да не одну. Эти твари скоро узнают, где их место.

На что Ибар, молча, кивнул. Голун прав, люди заслужили смерти, из-за них клан потерял много стариков и детей во время перехода на новую землю. Орки гибли от жажды и голода, срывались со скал, тонули в реках. И наконец-то настал час расплаты, скоро Катаганы вернут свои законные земли, а Аранхарм захлебнется в своей же крови. Но потом воин снова посмотрел на пленницу. Мелкая, хилая, притом бесстрашная и говорит на орочьем. Сколько бы людей он ни встречал, никто не говорил на их языке.

– Пить, – протянул ей бурдюк.

И тогда Тайли наконец-то посмотрела на него. А глаза-то какие! Синие-синие… Верно слывет первой красавицей среди своих, коль даже ему нравится. И кожа у девки больно нежная, у орчанок грубее.

– Спасибо, – приняла воду.

Но потом Ибар залез в сумку, достал оттуда дикое яблоко и всунул Тайли в руки. А она в свою очередь сняла с шеи монетку на цепочке – подарок матушки и протянула ему.

– Бэкда (Обмен), – произнесла чуть слышно.

– И про обмен знаешь? – усмехнулся, глядя на украшение.

– Ака (Да).

Орк сразу убрал цепочку в суму, чтобы никто не увидел.

До лагеря добрались только следующим утром. Всю ночь провели в пути, Тайли уже еле держалась на лошади. И незадолго до прибытия все-таки сдалась. В какой-то момент перед глазами все поплыло, а спустя мгновение свет померк. Не будь рядом Ибара, так бы и упала. Орк поймал бесчувственную девушку.

– Горит вся, – даже через одежду ощутил жар хрупкого тела.

– Говорю же, хилые никчемные создания, – бросил Голун, окинув презрительным взором пленницу.

А в лагере их встретил Унараг.

– В чем дело? – сразу посмотрел на девушку. – Надеюсь, живая?

– Живая, бэр Унараг, – кивнул старший отряда и ударил себя в грудь.

– Одна была?

– Еще служанка и охрана. Охрану пустили в расход, служанку оставили.

– Хорошо. Отнеси ее в шатер, пусть лекарь осмотрит. Она нам здоровая нужна. Бэр Фаргар через несколько дней вернется, с ним уж решим, что да как.

Ибар тогда направился в сторону небольшого шатра, что разместился на окраине лагеря. Пока нес, не утерпел и вдохнул аромат волос девушки. Тут же кровь взыграла, но пришлось подавить порыв.

– Приветствую, Тунгур, – вошел в шатер. – Надо бы привести в чувства.

– Добыли-таки, – ухмыльнулся старый орк. – Никого не потеряли?

– Нет.

– Клади, – указал на койку, сколоченную из бревен, да застеленную тюфяком. – Поглядим, что с этой зверушкой.

Воин на сей раз очень аккуратно положил ее, после чего встал рядом.

– И чего смотришь? – хмыкнул лекарь. – Давай, иди… Не убежит она. Теперь девка будет под присмотром бэр Унарага.

Пришлось подчиниться. Ибар склонил голову перед старцем и покинул шатер. А лекарь приступил к делу. Разрезал кинжалом платье, кое напиталось лесной влагой, после накрыл девушку прогретой на пещи6 медвежьей шкурой.

– Что с ней? – спустя час пожаловал Унараг.

– Лихорадка у вашей добычи, – проскрипел тот. – Промерзла. Если за три дня не помрет, будет вам, чем торговаться с Арвигом. Кем она ему приходится?

– Вот очухается, сама скажет, – глянул на нее с отвращением.

– Сама так сама.

К ночи жар усилился, бедняжка покрылась холодной испариной, начала бредить. И только после отвара, что ей влил в рот лекарь, успокоилась. А наутро появился сильный, царапающий горло кашель. Тунгуру ничего не оставалось, как идти в лес за травами, дабы приготовить мазь. Старый орк бродил от дерева к дереву, как вдруг услышал голос за спиной:

– Как она? – из тумана вышел Ибар.

– Переживаешь? – усмехнулся лекарь. – Неужто в душу запала?

– Нет. Это я повинен в ее болезни. И ответ придется держать перед вожаком тоже мне.

– Ну, коль так… Плохая она совсем. Лихорадка добралась до легких. Лежит там, бредит временами, угасает.