— Куда ты собралась? — я приподнялся на локтях и окинул Ренц взглядом. В тусклом свете лампы её кожа и волосы отливали красным золотом.

— Домой, — холодно отозвалась она. — Не вижу больше смысла оставаться здесь. Тебе сегодня явно не до меня.

Я вдруг почувствовал сильную усталость, словно из меня выжили последние соки. Я прикрыл глаза и откинулся на подушку.

— Прошу, не уходи, — тихо проговорил я.

— А что ты предлагаешь? — Криста повысила голос. — Да я словно с куклой нахожусь, Эрен. Надоело. Надеюсь, к понедельнику ты решишь свои проблемы. — Она застегнула молнию на юбке и накинула на себя рубашку

— Я отвезу тебя домой, — сказал я.

— О, можешь не утруждать себя. — Полностью одевшись и взяв свою сумку, она вышла из комнаты и пошла в прихожую.

— Криста, — крикнул я после того, как услышал стук каблуков о паркет и шум открывающейся двери, — не надевай больше красное. — Пару секунд молчания, а затем громкий хлопок дверью и тишина.

— Да, сегодня явно не мой день.

Я пытался дозвониться Армину всю оставшуюся рабочую неделю, но меня либо игнорировали, либо мягко давали понять, что на разговор с заключённым я могу не рассчитывать. И ещё больше меня тревожило то, что мне так и не дали ответа на вопрос о том, жив ли он вообще. Что же, раз я не мог поговорить с ним по телефону, я решил поговорить с ним лично.

Встав в субботу рано утром, я собрался и выехал в Розу. Сегодня в Центральной тюрьме «день приёма». В этот день приходит много посетителей, от всех разом они не смогут отвертеться. К счастью, главное шоссе было практически пустым, и, разгонявшись на прямых участков до ста двадцати километров в час, я смог доехать до пункта назначения чуть меньше, чем за два часа.

Передо мной опять предстало большое серое двухэтажное здание. Я заметил, что охранников стало немного больше. Мне всё же удалось добиться встречи с заключённым. Когда я ехал в Розу, я боялся, что мне скажут всего одно слово — мёртв, но, когда меня попросили пройти в комнату «свиданий», у меня словно огромный камень с души упал. Даже дышать легче стало.

Но вся моя радость мигом сошла с лица, когда я увидел Армина. Один из охранников ввёл в комнату блондина, в котором я с трудом смог узнать своего друга. Увидев меня, он немного постоял в нерешительности, склонив вниз голову, а потом выпрямился и шаткой походкой пошёл ко мне. Я присел на стул и прислонил к уху трубку телефонного аппарата. Армин последовал моему примеру.

— Привет, Эрен, — сказал он после выдоха, — отлично выглядишь. — Выходные были теми прекрасными днями, когда я мог избавить себя от костюмов и одеваться так, как мне хотелось. Вот и сейчас на мне были обычные прямые джинсы, футболка-поло и кроссовки. — Вижу, ты оправился.

— Спасибо, — поблагодарил я. Действительно, ссадины и порезы окончательно зажили на мне, оставив на коже напоминания о себе в виде тонких белых линий. — На мне всё заживает, как на собаке.

Хотелось бы мне сказать ему то же самое. За время, что мы с ним не виделись, он сильно похудел, из-за чего комбинезон висел на нём бесформенной тряпкой. Лицо землистого цвета осунулось, выставляя высокие острые скулы. Волосы грязными паклями спускали практически до плеч. Большие тёмные круги залегли под глазами, которые уже не светились. Они потухли; его море уже не сверкало под лучами солнца, оно скрылось во мраке. В груди защемило.

— Рад тебя видеть, — продолжил я. — Я боялся…

— Зачем ты здесь? — перебил меня Армин. Он смотрел мне прямо в глаза. На лице Арлерта не было и тени радости. Он скорее, наоборот, был чем-то недоволен. — Новости смотрел, да? — продолжил он, не дождавшись ответа.

— Да. — Не было смысла ему лгать. Он опустил голову и уставился на свою свободную ладонь.

— Скажи, Эрен, ты волновался за меня? — спросил Армин едва слышно.

— Что? — вопрос застал меня врасплох. Волновался? И он спрашивает это после всего, что произошло? После всего, что мы пережили вместе? — Зачем ты спрашиваешь, если сам прекрасно знаешь ответ?

— Просто ответь мне, пожалуйста. — Он сжимал и разжимал кулак на левой руке, продолжая сверлить его немигающим взглядом.

— Ох, ну конечно, — спокойно произнёс я, — конечно же я волновался за тебя, Армин. Ты же мой друг.

На его лице дрогнула мышца, и Армин опустил руку.

— В таком случае, — начал он, — никогда — слышишь? — прошу, никогда больше не приезжай сюда и не звони.

Мне словно пощёчину влепили. Не приезжай и не звони? Дыхание перехватило, а слова встали комом в горле, не в силах вырваться наружу. Тело оцепенело, и я чуть не выронил телефонную трубку из руки. Почему, почему он сказал это? Сказал это тоном, с которым говорят самоубийцы свои последние слова? Армин поднял голову и посмотрел на меня печальными глазами. Мне показалось, что на мгновение, всего на долю секунды, я увидел в них маленькую искорку; уголки его губ изогнулись в еле заметной улыбке — последней улыбке для меня, да? Сердце пропустило удар.

Арлерт молча встал, повесил трубку и, развернувшись, пошёл в сторону выхода, где ждал охранник. Я моментально очухался.

— Армин! — прокричал я в трубку. Затем встал с места и ударил ладонью по стеклу. — Армин! — снова удар и отчаянный возглас, но крик ушёл в пустоту. Я видел, как на друга надевают наручники и уводят из комнаты. Арлерт так ни разу и не взглянул на меня. — Армин…

— Сэр, прекратите, — чья-то тяжёлая рука легла мне на плечо, и я увидел рядом с собой охранника, который недовольно смотрел на меня, — или мне придётся с силой вывести вас.

Я извинился, повесил телефонную трубку и, ещё раз взглянув по ту сторону стекла, словно ища что-то, вышел из комнаты.

Здравствуй и прощай, мой дорогой друг.

========== Глава 12 ==========

Двухэтажное здание, в котором располагалась адвокатская контора Ханнеса, мало чем отличалось от всех остальных зданий в Марии. Такое же серое и неказистое, с грязными окнами и обшарпанными стенами. Однако одна незабываемая черта у него была. Огромная вывеска с надписью «Адвокатская контора „Ханнес и Ко“ ярким пятном выделялась на безликом фасаде. Большие буквы терракотового цвета на ядрёном салатовом фоне — верх безвкусицы. А ночью это всё еще и подсвечивалось. Бедные люди, что живут напротив. Сама кантора располагалась на втором этаже, первый же был занят каким-то модельным агентством.

Я приехал сюда сразу же после того, как навестил Армина в тюрьме. Я даже не задумывался над тем, что буду делать дальше, да и надо ли вообще что-то делать. Просто сел в машину и вернулся в Марию — единственное место, где я чувствовал себя в безопасности и спокойствии. И, сам того не осознавая, я очутился возле здания, где работала сестра.

Взбежав по лестнице на второй этаж, я вошёл в небольшой уютный холл с коричневыми диванчиками, информационной стойкой и кулером для воды у дальней стены. Я был в этой конторе всего пару раз; Ханнес рассказывал тогда о некоторых, наиболее интересных по его мнению, делах. Познакомил меня с парой лучших сотрудников.

— О-о, какие люди, — прозвучал за спиной холодный женский голос, — не ожидала тебя здесь увидеть, Йегер. — Я повернулся на голос и увидел её.

Знакомьтесь, один из лучших адвокатов в Марии — Энни Леонхарт. И одна из самых безэмоциональных девушек, которых я когда-либо встречал.

Энни работала с Ханнесом ещё до Микасы. Отличная репутация, чёткое и идеальное выполнение своей работы. В общем, жила себе, не тужила. А потом в их конторе появилась новая сотрудница — Микаса Аккерман, она-то и заняла место Леонхарт, и последняя осталась не у дел. С тех пор и началась вражда девушек. Их отношения можно сравнить с нашими с Жаном, за одним лишь исключением — Микаса и Энни не били друг другу морды. Хотя в этом я не был на сто процентов уверен. Но, так или иначе, я в их разборки не лез — попадёшь ещё под горячую руку, а что у Энни, что у Микасы рука была тяжёлая. Не знаю, из-за сестры ли, или я сам чем не угодил Леонхарт, но относилась она ко мне с неким презрением, а сейчас и вовсе смотрела с отвращением.