— Я хочу тебя, Криста Ренц, — прошептал я ей на ухо, сильнее притягивая к себе.

— Так возьми меня, Эрен Йегер, — хрипло ответила она.

Криста слегка приподнялась, вцепившись ногтями в мои плечи, а затем стала медленно опускаться, пристально смотря мне в глаза. От нахлынувшего наслаждения я издал ещё один стон.

Упершись руками в диван, я поднял корпус и одним резким движением вошёл в неё, полностью беря над ней контроль. Криста вскрикнула и напряглась, но в тот же миг расслабилась, окончательно отдаваясь мне. Мы уже не были двумя отдельными людьми. Теперь мы были едины, одним целостным организмом. Медленно я начал двигаться, с каждым вздохом ускоряя темп. У меня не было секса два месяца, что естественно сказалось на моих движениях. Они были не плавными и нежными как обычно, а грубыми и порывистыми. Становилось жарко, я чувствовал, как капельки пота стекали у меня по спине, вызывая мурашки по всему телу. Дыхание сбилось окончательно. Я впивался пальцами в нежную кожу Кирсты. Я знал, что у неё наверняка останутся потом синяки на теле, но ничего не смог с собой поделать — возбуждение и страсть окончательно взяли вверх над разумом. Криста сладострастно стонала, извиваясь в моих объятьях. Ещё один толчок и… тёплая волна экстаза разлилась по всему телу. Криста вздрогнула, а затем обмякла, и я вновь повалился на диван, увлекая за собой безвольную девушку. Сердце колотилось в груди, норовя выпрыгнуть из неё, дыхание постепенно приходило в норму. Я сдул липкую от пота прядь волос с лица и приобнял Кристу за плечи. Я чувствовал её горячее дыхание на своей груди.

— Ты был великолепен, — прерывисто сказала она.

— Как и всегда, — без скромности ответил я.

— Нас наверняка было слышно, — выдохнула Криста, оглаживая своими маленькими пальчиками мою грудь.

— Слышать могла только Имир, но она девушка не из болтливых, — заверил я её, — тебе не стоит беспокоиться об этом.

Криста посмотрела на меня нежным взглядом, а затем придвинулась и легко поцеловала меня в губы.

Я решил жить дальше, не оглядываясь назад. Забыть прошлое, точнее, полностью вырезать часть своей жизни, как будто того ужаса, что мне «посчастливилось» пережить, и не было вовсе. Но я не учёл один маленький нюанс: прошлое — это тень твоего сознания, что всегда будет следовать за тобой по пятам.

========== Глава 11 ==========

Наступил август. Это был не просто последний, а самый жаркий месяц лета. С первых дней температура установилась на отметке тридцати градусов выше ноля и спадала лишь к вечеру. Асфальт плавился под лучами солнца, заполняя улицу неприятным запахом, смешивающимся с запахом автомобильных выхлопов. Ветра практически не было, от чего дома даже с настежь открытыми окнами и дверьми было невыносимо душно. Спасал лишь маленький напольный вентилятор. На работе, конечно, было лучше — там хотя бы были кондиционеры, но и это не мешало мне потеть в рубашке с длинным рукавом и пиджаке, а ногам медленно томиться в ботинках.

Я сидел в небольшом уютном кафе на углу пятой улицы. В обеденный перерыв я практически всегда питался в кафетерии фирмы. Там готовили прекрасную домашнюю еду, но иногда хотелось съесть чего-нибудь вредного вроде гамбургера или пиццы. Вот и сейчас я сидел за барной стойкой, отделяющей зал с небольшими столиками от кухни, и поедал картошку фри, запивая её холодным лимонадом. Над головой мерно гудел потолочный вентилятор, а из телевизора, прикрученном к стене почти под самым потолком, доносились голоса ведущих новости. Из посетителей кроме меня здесь были только маленький сухой старичок с белокурой девочкой и влюблённая парочка, воркующая за самым дальним столиком в углу. На вид им было лет восемнадцать. Счастливые лица, влюблённые взгляды и звонкий смех — они явно наслаждались близостью друг друга, беззаботной юностью. Сейчас они не думали о будущем, о взрослой жизни и о проблемах, которые составляют её неотъемлемую часть. Они жили здесь и сейчас. Да, совсем недавно и мне было восемнадцать. Один возраст, но такая разная жизнь.

Бармен — он же официант — лениво натирал бокалы для виски белой салфеткой и переставлял бутылки со спиртным на полках. Интересно, он такой представлял свою жизнь? Из раздумий меня вывел голос дикторши.

— Вы не могли бы сделать погромче? — обратился я к бармену, и тот, окинув меня скучающим взглядом, пару раз нажал кнопку на телевизионном пульте, увеличивая громкость.

«…Сегодня рано утром в центральной тюрьме города Розы произошла акция группового неповиновения заключённых. Более сотни заключённых отказывались выполнять требования администрации. Они были недовольны условиям их содержания и ограничением, касающихся визитов родственников, а также ужесточением режима. Тюремная администрация начала переговоры с противоборствующей стороной, но та ответила силовым наступлением. К одиннадцати утра бунт был подавлен с применением силы. В результате погибло двадцать заключённых, пострадало около ста. Сейчас проводится прокурорская проверка…».

Дальше я уже ничего не слышал. Я словно с головой погрузился в воду. «Погибло двадцать заключённых, пострадало около ста» — эти слова, будто острая игла, вонзились мне в мозг. Армин. Что если Армин оказался среди тех двадцати? Я впервые вспомнил про него за прошедший месяц; вспомнил, как он улыбнулся мне в последний раз, когда я покидал камеру. Я быстро замахал головой, пытаясь отогнать дурные мысли.

«Нет. Он не дурак. Армин умный парень, он бы не стал влезать в эту хренотень», — успокаивал я себя.

— Сэр, с вами всё в порядке? — раздался голос бармена.

— Что? — переспросил я.

— С вами всё в порядке? — равнодушно повторил он.

— Да, всё отлично, — бросил я, и мужчина, пробубнив себе что-то под нос, отправился в кухню.

Я достал из кармана пиджака мобильник, чтобы позвонить в тюрьму и попросить к телефону Армина, но так и замер — я понятия не имел, по какому номеру звонить. Микаса! Микаса ведь звонила мне, у неё точно должен был остаться номер. Я быстро нашёл её имя в контактах и нажал кнопку вызова. Она ответила после четвёртого гудка — странно, обычно, когда я ей звоню, сестра поднимает трубку после первого.

— Да, что случилось, Эрен? — прозвучал её раздражённый шёпот.

— Микаса, мне нужен номер телефона тюрьмы, — выпалил я, даже не поздоровавшись.

— Что? Зачем он тебе?

— Затем, чтобы… да неважно зачем, — так же раздражённо проговорил я, — просто продиктуй мне его.

— Да, иду! — послышалось в трубке. — Послушай, мне сейчас совсем не до этого, — быстро проговорила сестра, — у меня начинается судебный процесс. Позже скину. Всё, пока.

— Но это чрезвычайно важ… — не успел я договорить, как послышались телефонные гудки — Микаса сбросила вызов.

Я выругался, на что старичок меня поругал, мол, нельзя выражаться, особенно при детях. Я извинился и, положив деньги за еду на барную стойку, вышел из кафе. Лицо сразу обдало раскаленным воздухом. Постояв немного в нерешительности возле крыльца, сжимая мобильный телефон в руке, я направился обратно в офис.

Я сидел на своём рабочем месте, полностью погружённый в мысли. Иногда подходил секретарь, и я машинально расписывался в бумагах, даже не просматривая их. Я отстранился от внешнего мира и погрузился в свой, внутренний, полный переживаний и надежд. Прошло два часа, а Микаса всё не отвечала. Где-то снаружи звонил телефон, слышался стук каблуков и голоса, точнее, один противный голос прямо над ухом:

— Йегер, — кто-то дал мне подзатыльник, — Йегер, ты меня вообще слышишь?