– А что, никто не хочет голову полечить?

– А что, есть? – спросил кто-то в ответ.

– Конечно, – радостно подтвердил первый.

Звали его Сергей Литвин из центрального района города, был он высок, крепок, светловолос, сквозь короткий ежик волос на его голове отчетливо белели шрамы, которых Валентин насчитал восемь штук.

– Так наливай, раз есть, – вставая, сказал парень в широченных клешах с ярко-желтым лампасом во всю длину брюк.

Только сейчас Валентин обратил внимание, что практически все призывники были в штанах с лампасами, только цвет был у всех разный. На штанах у Сергея они были красные, почти генеральские.

– Володя, – протягивая руку с непонятно откуда взявшимся стаканом, представился «желтый» Сергею.

– Сергей, – еще раз назвал себя обладатель красных лампасов. Пока Сергей наливал в стакан водку, Вова внимательно изучал его голову.

– Поди, пару шрамов-то мои будут, – вдруг сказал он, не отрываясь от своего занятия.

– Может быть, – ответил Сергей. – Кто вас, тракторо-заводских, помнить-то будет? Что было, то было, теперь у всех одинаковые штаны будут, – протягивая обратно «желтому» стакан, закончил он. Дело в том, что вся молодежь большого города была поделена на районы, между которыми постоянно вспыхивали конфликты, перерастающие в крупные драки на пограничных пустырях районов. Чтобы как-то различать своих, каждый район пришивал на штаны лампас определенного цвета. Именно поэтому можно было определить принадлежность каждого к той или иной банде с рабочих окраин города.

– Теперь все земляки! – завершил мысль «красный». – Подходи, народ, кто будет? – Пригласил он остальных.

Народ оживился, выяснилось, что каждый прихватил с собой горячительное. Обладатель красных лампасов невольно стал центром распития и более близкого знакомства призывников. За этим занятием их застал сержант, про которого уже все забыли.

– Вы что, с ума сошли? – грозным шепотом зашипел он, держа дверную ручку так, чтобы никто не открыл дверь снаружи. – Быстро сели на места, – уже громче сказал он.

На место сели, но посуду не убрали.

– Вы хоть понимаете, где вы находитесь? – продолжал сержант. – Выгонят к чертям собачим в Советскую армию, узнаете тогда!

– Так это тебя выгонят, – засмеялся Литвин. – Нас-то за что, мы присягу не принимали.

– Так и не примите. Фамилия? – не успокаивался сержант.

– Литвин, – ответил Сергей.

– Я тебя запомнил, – пытаясь испугать призывника, зло процедил сержант.

– А Кремлевский полк не Советская армия, что ли? – спросил вдруг Валентин.

– Китайская, – Ответил за сержанта Литвин.

Зал потонул в хохоте.

– Тихо! – заорал сержант. – Вы что тут устроили? Вам проблемы нужны? – побагровев, переходя на командный тон, зарычал он.

– Успокойся сержант, – миролюбиво перебил его Сергей. – Ну что орать, сам, что ли, на проводах не пил? С какого района, лучше скажи.

– С области я, – вдруг спокойно ответил сержант.

– Ну вот, можешь же нормально общаться, – продолжил так же спокойно Сергей. – Накати лучше, – протянул он свой стакан. – Выйди на шухер, – отправил в коридор ближнего к дверям парня Сергей, помогая сержанту сделать правильный выбор. Повисла пауза, все ждали, что дальше. Сержант, поколебавшись, взял стакан и залпом опрокинул содержимое внутрь.

– А-а-а-а-а! – зашумел зал.

– Тихо! – теперь остановил пыл призывников Сергей. – Что орем? Сказано же, тихо! Все сидим, пьем, не орем, – подвел он итог конфликта, подмигнув сержанту, занюхивающему водку шапкой. – Мы тихонько, не переживай, – закрепляя результат, он протянул сержанту куриную ногу.

– Ладно, только тихо, – сдался кремлевец. – Позовите этого? Как его?

– Ну, из коридора? – щелкая пальцами, пытался вспомнить имя соратника Сергей.

Дальше пили уже без опаски, через некоторое время Литвин спросил сержанта:

– Расскажи хоть, что это за Кремлевский полк? А то народ не понимает, че там делать-то?

– Служить, что делать? – вопросительно посмотрев на стакан, ответил тот.

Перехватив взгляд сержанта, Сергей наполнил стакан и вместе с бутербродом протянул его будущему однополчанину.

– Полк как полк, – неопределенно начал сержант.

– Маршировать, поди, с утра до вечера? – наводящими вопросами постарался разговорить сержанта Литвин.

– В первую роту попадешь, будешь маршировать, – обращаясь к одному Сергею, ответил сержант.

– А ты в какой? – продолжал расспрашивать Литвин.

– В девятой. Мы у Мавзолея не стоим.

Вторые полстакана на секунду приостановили допрос. Дальше вопросы посыпались со всего зала. Сержант еле успевал поворачивать голову в сторону очередного. Выяснилось, что полк состоит из трех батальонов, первые два строевые, третий строительный. В первом и втором батальонах по пять рот, в третьем три роты, всего тринадцать. При этом у Мавзолея стоят только те, кто служит в первой роте. Со второй по девятую строевые роты несут караульную службу по охране самого Кремля и правительственного аэропорта Внуково, десятая рота пожарная. Валентин даже представить себе не мог, сколько всего разного было в полку. Одно он понял сразу: у Мавзолея ему не стоять точно. Сержант сказал, что рост «первопостников» должен быть 185 и выше, у Валентина было 180 ровно. Радоваться этому или расстраиваться, он еще не решил, но точно для себя определил, что третий батальон не для него. Что интересного в ремонте, пусть даже и в Кремле.

– А долго тут сидеть? – спросил кто-то из зала.

– До восьми вечера. Кстати, получите суточные, – вспомнил сержант, доставая из внутреннего кармана ведомость с фамилиями призывников. Раздав деньги, сержант сказал:

– Кто курит, по два человека могут выходить, в конце коридора туалет. Куда вскочили, по два человека, я сказал, – посадил он вдруг поднявшихся разом призывников.

– Литвин за старшего, – назначил он самого активного следить за порядком и первым вышел на перекур. Последующие часы все занимались чем хотели: кто-то пил, кто-то спал, некоторые даже писали письма, как они и, главное, когда собирались их отправлять, было непонятно. Пересчитав весь алкоголь, решили половину оставить на поезд, все-таки ехать полутора суток. Ровно в восемь вечера пришел автобус. Всех посадили в салон, и десять минут ждали майора. Зайдя в автобус, он потянул носом воздух и укоризненно посмотрел на сержанта.

– Остаточное, – соврал тот, пытаясь дышать в сторону.

За двадцать минут доехали до железнодорожного вокзала. Всех построили на перроне. Вдруг не пойми откуда появилась толпа родственников местных призывников. Майор сначала пытался прекратить родственные объятия, но быстро понял, что бесполезно, махнул рукой и отошел в сторону. Родственники, воспользовавшись бесконтрольностью, изрядно пополнили запасы алкоголя и закуски для своих чад. В восемь пятьдесят подошел поезд. Майор поделил всех на три части и рассадил в три вагона по десять человек в каждый. Ровно в девять вечера поезд тронулся и, набирая скорость, повез будущих воинов-кремлевцев в сердце родины.

В вагоне поезда Валентин занял верхнюю по ходу движения полку. Кинув телогрейку на матрас, он развязал свой рюкзак и выложил все запасы на стол купе. Из десяти мест, предназначенных для новобранцев, только четыре были в купе плацкарты, остальные в проходе, поэтому все призывники, расположившись на своих местах, вскоре собрались в купе. Предупрежденные сержантом о возможной проверке майора, алкоголь не доставали. Через полчаса, когда поезд уже миновал городские окраины и набрал приличную скорость, пришел майор. Убедившись, что призывники ведут себя тихо и не распивают, он пожелал всем спокойной ночи и ушел в свой вагон. Выдержав паузу минут в десять, достали водку. Валентин, выпив больше для приличия, залез к себе на полку и, свесив голову, наблюдал за происходящим сверху. Пить ему больше не хотелось и вскоре, укрывшись, расписанной телогрейкой, он заснул. Пару раз его будили будущие сослуживцы, тыкая в нос стаканом с водкой, но поняв, что это бесполезно, потеряли к нему интерес. Бессонная ночь проводов и последующий день, полный новой информации и водки, сделали свое дело. Валентин спал крепко и без сновидений. Утром, проснувшись, он с удивлением заметил, что праздник последних гражданских дней продолжался, только теперь в купе были посторонние мужики и, самое главное, девушки. Кто-то на нижней полке под Валентином играл на гитаре и громко хрипел матерные песни популярной группы «Сектор Газа». Свесив голову, Валентин увидел музыканта, им оказался Литвин, непонятно что делающий в этом вагоне, ехать он должен был рядом с майором.