Люся всё-таки договорилась с мамой. Та велела прийти строго к двум часам дня и не позже. У неё час – всего час на личный отдых, и она сможет уделить им время. Ольга Алексеевна, мать Люси – опытный хороший врач, определить беременность – пустяк. Валя и Люся бежали на остановку, благо ходил транспорт. Самым ужасным было опоздать и подвести Ольгу, и так лишившую себя драгоценного сна. Запыхавшись, они, надев халаты поверх одежды, шли сквозь длинные коридоры больницы, заставленные койками с ранеными. Валя и Люся переглянулись – вот оно эхо, эхо войны. Окровавленные, обессиленные, отважные люди – кто-то лежит, кто-то ковыляет на костылях, тренируясь и приучая своё измученное тело, но в глазах каждого – пропасть, словно они все побывали где-то в ином мире, неведомом доселе никому. Они были там, проживали и видели ту, другую жизнь, и чтобы вернуть их сюда назад, в это временное затишье, пахнувшее болью и спиртом, надо было обязательно тронуть и позвать, иначе они не отзывались.

Валя с Люсей облегчённо вздохнули, когда вошли в кабинет Ольги Алексеевны. Та, положив голову на стол, спала, но сон был таким чутким и поверхностным, что она вмиг подняла голову и посмотрела на часы.

– Хорошо, что не опоздали, – сухо и по-деловому сказала она.

– Здравствуйте, Ольга Алексеевна, – буркнула Валя.

Люська мялась с ноги на ногу, словно это она была главной виновницей.

– Всё хорошо, Люся, дома, в институте?

– Да, мам.

– Ну и славно, – Ольга поправила волосы, подошла к рукомойнику, долго и тщательно мыла руки. – Валя, меня Люся посвятила вкратце. Если хочешь, посмотрю сама, если нет – позову другого гинеколога.

Валя опустила глаза и медлила. Ей, конечно, не хотелось кого-то постороннего, да и Ольгу она побаивалась. «И зачем только Люська придумала всё это?»

– Мне некогда, – спокойно напомнила Ольга. Люся тихонько пнула Валю сзади. – Заходи за ширму, раздевайся и на кресло. – Ольга привычным жестом надела перчатки.

Валя лежала на кресле красная и пристыженная.

– Сделай глубокий вдох.

В это же самое время она почувствовала, как рука привычно и бесцеремонно вошла в её тело. Валя зажмурилась. Ольга тем временем аккуратно пальпировала живот.

– Срок маленький, матка в тонусе, – заключила она. – Больше отдыхай и не поднимай тяжести. Остальное сделает природа. – На секунду она смягчилась, и Валя заметила едва уловимую улыбку, чуть заметную, но так мгновенно изменившую её лицо. – Круг подозреваемых известен?

– Да… Не круг вовсе, – смутилась Валя.

– Шучу, одевайся, девочка. Ты вообще-то молодец, правильно сделала. Рожать ещё долго и много придётся женщинам, чтобы восстановить последствия этого безумия, этой бойни, – она задумалась на секунду, глядя в никуда. – Одевайся.

– Так что, я беременна?

Ольга посмотрела на неё исподлобья.

– А как же? Говорю же, срок маленький. Ешь и спи.

Валя положила руку на живот, где зарождалась маленькая жизнь, их с Сашей продолжение, их любовь, их мечта. Как же это донести до дома, не разбить и не сломать эту ценность, целую жизнь, так надёжно спрятанную в теле. На все уговоры Люськи пожить с ней хотя бы пару дней Валя отказалась. Надо было сообщить эту новость обеим мамам, точнее почти уже бабушкам и, конечно, Санечке. Написать немедленно и отправить, прямо сейчас, сию минуту. Уже до конца осознав перемену, произошедшую с ней, Валя быстрым шагом шла по улице. Её больше не тошнило, видимо, было некогда. Придя домой, Валя заметила тонко нарезанный чёрный хлеб и сахарный песок в чашке. Она тут же насыпала белое на чёрное и, закатив глаза от удовольствия, с наслаждением откусила кусочек. Значит, мама ушла недавно. Видимо, отпустили на пару часов домой. Жаль, разминулись. Надо забежать к ней на работу, мелькнула мысль, но вспомнила слова Ольги «отдыхать». Вырвав пустой лист из старой тетрадки с лекциями, Валя взялась за письмо:

«Санечка, милый, любимый мой человек! Я тебе пишу сразу, как узнала. У нас будет малыш, как мы и мечтали, как задумали. Вот теперь я сильная! Я очень сильная! Ты дал мне эту силу – ждать и дождаться тебя. И будет у нас Ульяна с Ульяновской. Правда, здор́ ово?

Как ты, мой любимый, мой муж? Ведь верно? Сбереги себя для нас.

Целую.

Твоя Валя».

Валя пошла отправлять письмо. На улице заметно похолодало. Сто раз пожалев, что так легко оделась, Валя старалась прибавить шаг. После почты она опять забежала к тёте Тане, но опять её не застала. Все работали несколько смен подряд. Валя хотела написать записку, но остановила себя. Кто о таком пишет на клочке бумаги? Написала просто: «Заходила два раза, хотела справиться, пришло ли вам письмо от Саши. Уверена, что пришло, как и мне. И ещё: очень надо увидеться. Зайду завтра». Валя сложила записку и, положив под дверь, ушла с чувством выполненного долга.

Уже смеркалось. Пронизывающий ветер гнал её по переулку. Валя зябко куталась в тонкий плащ и мечтала о чае. Казалось, что вот-вот пойдёт снег – до того стало холодно. Придя домой, она долго тёрла озябшие руки, сидя на маленьком стульчике, прижавшись к тёплой буржуйке. Затем Валю накрыл сон. Она легла на диван и, свернувшись калачиком под шерстяным пледом, стала медленно и глубоко уходить в сон. От разогретой буржуйки шло тепло, Валя улыбнулась и закрыла глаза. «Как же хорошо. Вот бы и войны не было», – с этими мыслями она провалилась в мир грёз.

Сашка Корольков письмо получить не успел. Сроки подготовки были значительно сокращены, так как Калининский фронт требовал немедленного подкрепления. Командованием было принято решение: привлечь новые поступления призывников и во что бы то ни стало освободить территорию от захватчиков. Москву защитить любой ценой. Советское командование разработало операцию, которая позволила бы преодолеть линию обороны, а затем ликвидировать немецкие войска. Операция носила название «Марс».

Сашка часто представлял себе этот первый бой. Когда давали команду «отбой», он ложился, укрывшись колючим одеялом, и рисовал в своём воображении, как он, Саня, московский студент, будет беспощадно бить врага, как он отважно на передовой разгромит фашистов, чтобы неповадно было лезть на чужие земли. И вот оно – завтра присяга, затем всем выдадут обмундирование, оружие и вперёд: за Родину, за Сталина, за Москву, за Валю и маму!

Рано утром всех построили во дворе. Вышел командир полка, всем объявил 227-й приказ и то, что отступать некуда. Затем выдали винтовки со штыками и несколько гранат Ф-1. Сашке достались английские ботинки, крепкие, но узкие. Построили и повели к эшелонам. Потом опять строем шли и шли, и казалось, нет конца и края этой дороге. Слякоть, туман, сырость и холод. Ботинки хоть и натёрли, но ноги были сухими. Подходили к месту назначения, на рубеж обороны. Приказали проверить личный состав и оружие, велели занимать оборону у заводской стены рядом с железнодорожным переездом, начали окапываться. Всё делали молча, нашли какие-то железки и кое-как выдолбили окопы. Саня не верил, что всё это происходит с ним. С ним, здесь, здесь и сейчас. Казалось, что это фильм. И он сидит в московском кинотеатре, и всё это чужое и не его: и шинель, и неудобные ботинки, и странный запах какой-то гари и вкус предчувствия беды. Но тяжёлая шинель давила на плечи и ныли руки, теперь ставшие ободранными, мозолистыми, словно крестьянскими. Едва успев окопаться, Саня услышал, как заревело небо, и тут же, вдруг, затрещала земля, словно уходила, уползала из-под ног.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.