Боевики переглянулись. Омоновец держался слишком уверенно и стрелять по ним явно не собирался. Мало того, он преспокойно отложил автомат в сторону. Троица заколебалась, не зная, что им делать. Грассер подтянул к себе сумку. Вынув кинокамеру и видеокамеру, аккуратно положил возле валуна в тень, чтоб не нагревались, а сам, используя камень как теплоотражатель, подсунул сумку под бок и приготовился поспать, незаметно переглянувшись с Темрикоевым. По его взгляду понял, что тот спать не собирается.
Немного посидев, журналист закрыл глаза и заснул. Часа через три он проснулся от холода. Мовсар не спал. Один из боевиков сидел у костра и клевал носом. Пауль осторожно дотронулся до руки обретенного брата и когда тот среагировал, прикрыл глаза. Омоновец понял и подвинул к нему автомат. Грассер отрицательно покачал головой. Темрикоев кивнул и мгновенно заснул, привалившись к камню рядом. Журналист сделал вид, что проснулся и подкинул несколько сучков на угли. Передернул плечами, делая вид, что озяб.
Чеченец какое-то время наблюдал за ним, а потом, как заметил Пауль, снова задремал. Дело двигалось к утру. Сон сомкнул веки журналиста раньше, чем он успел понять, что засыпает. Голова упала на грудь. Пять мужчин проснулись практически одновременно. Вход в пещеру стал серым. Ночь отступила. Костер почти догорел. Ярко красные угли немного рассеивали темноту в отводке. Мовсар кинул на них остатки хвороста, а потом сходил за новой партией сучьев. Теймураз не пошел с ним.
Омоновец на этот раз вернулся быстро. Швырнул все принесенные сучья на угли и раздул огонь. Блики пламени вскоре вновь заплясали по сводам пещеры. Ее временные обитатели придвинулись к огню, стараясь отогреться от холода ночи. Мовсар вытащил из сумки последнюю лепешку. Снова предложил боевикам, но те вновь отказались. Тогда он разломил ее пополам. Достал два последних помидора и протянул Грассеру:
– Перекуси. Нам далеко еще идти. Пока рано, надо успеть уйти отсюда подальше…
Пауль благодарно посмотрел на брата и принялся за еду. Быстро поели. Два беглеца и боевики внимательно смотрели друг на друга. Никто не хотел начинать разговор первым. Темрикоев встал. Поднял автомат, небрежно закинув его на широкое плечо. На левое плечо закинул сумку и посмотрел на Грассера:
– Ладно, Пауль, нам пора. До Агишбатоя несколько часов тащиться, да еще постараться надо, чтобы никому на глаза не попасть.
Чеченец со шрамом вполне спокойно спросил:
– Мовсар, ты к Абу-Идрису направляешься?
Омоновец кивнул:
– Я дал слово довести и я доведу. Ты же меня не первый год знаешь…
Теймураз перехватил удивленный взгляд немца и пояснил:
– Росли вместе и в первую чеченскую вместе были. – Указав рукой на изуродованную щеку, добавил: – Если бы не он, погиб бы. Вынес на себе, раненый… – Неожиданно для всех четко и громко добавил: – Мовсар, не ходи к Шамилю! Он совсем озверел, собирается к ноябрю всех жителей из Тазен-Кале выселить. Не думает о том, куда они пойдут в холод!
Темрикоев удивился:
– Этого не может быть! У жителей Тазен-Кале и других горных аулов боевики всегда находили помощь! Он же не хочет рассориться со всеми?
Молодой боевик вздохнул:
– Шамиль прогнал аксакалов из Тазен-Кале, когда они пришли…
Мовсар, уже готовый выскользнуть из пещеры, остановился и обернулся, перекрыв собственным телом выход и этим остановив Грассера:
– Прогнал?.. Ну и дела! И когда он намерен вселиться в аул?
Теймураз не стал темнить. Опустил голову и со вздохом сказал:
– Он уже в ауле находится. Вместе со своими людьми. Так что ваша сводка устарела. Я родителей жены, ее братьев и сестер перевез в Агишбатой…
Мовсар вернулся к костру:
– Вы сказали об этом Исрапилову?
Молодой опустил голову:
– Сказали, еще неделю назад… Он промолчал…
Темрикоев развел руками и зло сказал:
– Приятно слышать! А вы чего хотели? Что Доку побежит разбираться с Шамилем? У него родственников в Тазен-Кале нет! Чечне мир нужен. Только тогда все встанет на свои места и никто не будет гнать людей из родных мест. Но не тот мир, что Масхадов предлагает русским, а тот, который русские нам предлагают…
Все три боевика переглянулись, а омоновец снова направился к выходу из пещеры. Обернулся в проеме и тихо сказал:
– Коран настоящий почитайте, а не ту дребедень, что арабы и прочая пришлая шваль внушает. Там четко сказано «Война – это обман». Пошли, журналист…
БРДМ-2 – боевая разведывательная машина идеально подходила для рейдов по ночному городу. Еле слышно работающий двигатель, в два раза меньшие размеры, чем у БТРа, отличная проходимость и мощное вооружение делали эту технику настоящим помощником разведчиков.
В три часа ночи на улице Гаражной бесшумно открылись ворота. Тихо шурша колесами выкатились, один за другим, три БРДМа и понеслись по ночному городу. На каждой броне сидело по семь-восемь бойцов в масках. Ночь была безлунной и три машины казались призраками. Улицы выглядели пустынными, но это кажущееся безлюдье не могло обмануть опытных разведчиков. У каждого на автомате имелся ночной прицел.
Конечно, после появления на улицах города «ночных фей», свободно разгуливающих по городу и чувствующих себя безнаказанно бандитов стало значительно меньше. Взрывы домов с родственниками наиболее кровавых бандитов, исчезнувшие чеченцы, а потом обнаруженные остатки их тел, все это не могло не нагнать ужаса на боевиков. Теперь они действовали крайне осторожно…
Броня разведчиков обычно оставалась за квартал от интересующего дома, группа прикрытия охраняла ее. Две другие группы дворами выходили к нужному адресу. Накинув тряпки на горевшие факелы газа группа огневого обеспечения оцепляла дом, перекрывая возможные пути подхода помощи к осажденным, а заодно лишая возможности прорваться и самих осажденных.
И уж только потом начинала работать штурмовая группа. Проникали через оконные форточки и чердаки, если не удавалось вскрыть дверь. Двое легко одетых бойцов с бесшумными пистолетами потихоньку вползали в дом. Калмык Сарангов Савва и русский Вова Мельник пользовались у чехов дурной славой. «Маленькие русские» в одиночку могли проникнуть в дом и обезоружить всех бандитов, а те даже не успевали проснуться.
Так случилось и на этот раз. Пятый этаж оказался не препятствием. Савва, словно кошка, добрался до балкона, а потом, извиваясь змеей, проник в открытую форточку. Развел шторку руками и бесшумно спрыгнул на пол. Огляделся в роскошно обставленной гостиной. Полумрак не мог скрыть поблескивание хрусталя в серванте и блики на полированной мебели. В углу громоздился большой телевизор, а над диваном темнел на стене огромный ковер. Выскользнул в коридор и прислушался. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта и оттуда слышалось ровное посапывание. Хозяева преспокойно спали.
Сарангов прокрался к входной двери и открыл ее. Там уже ждала штурмовая группа. Пока бойцы проникали в квартиру, Савва метнулся в спальню и приставил спящему Алхазу пистолет к голове. Бойцы уже сновали по квартире темными тенями. Подсвечивая себе фонариками, зажатыми в зубах, деловито обыскивали шкафы и полки, а не совсем проснувшийся чеченец пялился удивленными глазами на стоявших у кровати троих невысоких мужчин и не мог понять, как они тут очутились. Его жена, подтянув одеяло к подбородку, с ужасом смотрела на мужчин в масках, заполнивших спальню и перетряхивающих постельное белье в шкафу. От страха у нее перехватило горло.
Стрелок, одетый в форму без знаков отличия, остановился рядом с кроватью и быстро спросил:
– Куда исчез немецкий журналист?
Алхаз не стал юлить. Сел на кровати, демонстрируя волосатую полную грудь и пожал плечами:
– Знаю, что бежал с каким-то омоновцем прямо с территории, но куда, честное слово не знаю!
И фэбс и разведчик поняли, что Алхаз действительно может не знать, куда направились беглецы. Солдатов снова спросил:
– Ну, уж про Беку Сайханова ты точно знаешь! Может, поделишься информацией, куда он смылся после убийства русской семьи и обстрела двенадцатого блокпоста по улице Жуковского?
