История и политика Тома никогда особенно не интересовали, поэтому он, не зная, что сказать, промолчал. Рассказы же о насильственном удержании их региона в невыгодном положении каким-то образом почти каждый раз – Том и сам удивлялся, как так получалось, – всплывали во время сеансов с профессором. Даже если они говорили о чем-либо отвлеченном, то разговор все равно, в конце концов, так или иначе съезжал на тему исторических и политических отношений между тремя действующими странами. Том уже даже привык и пропускал часть мимо ушей, умело научившись поддакивать профессору и кивая в нужных местах. Видимо, это была самая любимая тема для разговоров у Мортона.

Профессор тем временем не унимался, все более распаляясь.

– Все, что было раньше, разрушено! Мы скованы унизительным договором и ничего не можем поделать. Миллионы наших людей потеряли все: работу, сбережения, надежды! А люди, виновные в наших несчастьях, все еще находятся у власти! Нам навязывают новую конституцию, диктуют даже, каким должно быть наше внутреннее устройство! И мы беззащитны, Том! Наши люди тем временем умирают от холода и голода, у молодых людей нет абсолютно никаких перспектив. Как ты думаешь, кто виноват, Том?

Том, успевший уйти в свои мысли, очнулся, только услышав прямой вопрос.

– Не знаю, сэр.

– Виноват король, Том, который не хочет давать нам независимости, потому что якобы желает нам добра. Виноваты политиканы, которые сидят у него в советниках и твердят ему, что нельзя отпускать такой выгодный регион. Мы же задыхаемся под гнетом Тесмора! Нет, так жить нельзя! Мы обязаны бороться с существующей несправедливостью! Так что я думаю, Том, что война, в которой погибнет множество людей, неизбежна.

Слух Тома зацепился за слово «война», и он тут же напрягся.

– Почему просто не выйти из союза с королевством? – просто спросил он.

Профессор Мортон покачал головой и улыбнулся одними уголками губ, но глаза его оставались по-прежнему серьезными и будто бы изучающими.

– Ты очень наивен, Том, мой друг. Кто же даст выйти из союза рабу? Королевству это очень выгодно. А мы слишком слабы и беззащитны, чтобы что-то изменить. Быть беззащитным, однако, не означает, что мы должны перестать бороться.

Глаза его как-то странно блеснули, когда он произносил эти последние слова.

– Хорошо, Том, – вздохнул вдруг Мортон и вновь начал перебирать бумаги, лежащие на его столе. – Иди. На сегодня наш сеанс окончен. Я рад, что ты чувствуешь себя хорошо. Позови, пожалуйста, Винсента.

***

– Я думаю, они готовы.

Президент Эндрюс стоял спиной к своим советникам и глядел в камин, держа в чуть дрожащих пальцах сигарету. Выглядел он куда хуже, чем раньше. Под глазами у него залегли темные тени, а меж бровей образовалась глубокая складка.

– Готовы? – эхом повторил он, продолжая глядеть в огонь и думая совершенно о другом.

– Да, – подтвердил профессор Мортон. – Их можно отправлять в дело. По результатам можно будет продолжать или же сворачивать эксперимент. Но лично я думаю, что даже на данном этапе результаты превосходят все наши самые смелые ожидания.

Генерал Уильямс, доселе стоявший, прислонясь к стене, выступил из тени.

– Господин президент, где-то к концу месяца король вместе со своим парламентом соберется для обсуждения складывающейся у нас в регионе ситуации. Предполагаемое место события – его особняк у реки Трехглавая. Он, конечно, неплохо охраняется, но большинство ребят, скорее всего, сможет прорваться. Это будет удачным…

– Большинство? – перебил президент, чуть морщась и стряхивая пепел прямо на ковер. У него нестерпимо болела голова вот уже несколько дней. Нервное это дело – быть президентом. Надо бы сказать Говарду, чтобы тот записал его на прием к доктору. – Не очень-то бережно вы относитесь к своим… гм… экспериментальным образцам.

– Это война, господин президент, – холодно произнес Уильямс, а затем, помолчав, добавил: – Вероятно, по ходу обсуждения королю будет предложено провести некую демонстрацию военной силы, ибо мы требуем невмешательства в наши внутренние дела. Думается, это лучший момент разыграть ваш козырь. Далее ждать нельзя.

– Уильямс, если следовать вашему плану, война будет также неизбежна.

– Да, – ничуть не смущаясь, согласился генерал, – такой вариант тоже возможен, но в любом случае оставшееся без лидера королевство – куда более слабый враг, нежели объединенное. Как ни крути, страна без лидера более… уязвима. А вообще, я думаю, что в случае успешной операции они будут заняты собственными проблемами и распрями за власть. Им будет уже не до нас. Мы смогли бы занять подобающее место и поправить экономику, а также в то же время попробовать заручиться поддержкой Альянса. Тот, кто заручится поддержкой Альянса сейчас – будет на коне в следующие годы.

Эндрюс пересек кабинет и сел в кресло.

– Вы не убедили меня в правильности данного решения, генерал. Тем более, нет никаких гарантий успешного исхода данной операции. Я и так уже распустил парламент, так что более ничего не мешает вести внешнюю политику так, как я считаю нужным. Так что…

– Позвольте мне кое-что вставить, господин президент. Да, верно, парламент распущен, но люди все еще недовольны. Они ропщут за вашей спиной. Кроме того, король считает, что роспуск был противозаконен, и – не сомневайтесь – будет поднимать этот вопрос в обсуждениях с Альянсом. Кроме того, – Уильямс чуть поколебался, но затем продолжил: – я не хотел говорить, но недавно мы получили информацию о том, что король тайно поддерживает оппозиционные силы в Беловодье. Это пока непроверенная информация, но, как по мне, очень похожая на правду. Если они – Тесмор, Альянс и оппозиционные силы – объединятся, нам придется совсем худо, вы же понимаете? Мы окажемся в еще более невыгодном положении, нежели раньше. Если же вы хотите сохранить всю полноту власти в стране, а не оказаться марионеткой в руках короля, то выбора у вас нет. Необходимо избавиться от Эдварда и как можно скорее. И здесь без войны, скорее всего, не обойтись. – Генерал шумно выдохнул и продолжил: – Да и сейчас наша главная задача – удержать страну от распада. Люди злы и недовольны. Их нужно отвлечь, объединить. В трудные времена люди склонны искать сильного лидера, который поведет их вперед, даст какую-то общую цель. Чтобы иметь цель, им нужны враги, против которых они выступят. Вы дадите им и то, и другое. Мы уничтожим всех наших врагов и сделаем Беловодье великим государством!

Некоторое время президент молча сидел, обдумывая полную пафоса речь Уильямса, потом прикрыл глаза, помассировал руками виски и, откинувшись на спинку высокого кресла, задумчиво поцокал языком.

– Хорошо. Уильямс, поручаю дело вам. Но чтобы никаких явных улик! Головой своей отвечать будете.

Уильямс кивнул, удовлетворенно улыбнулся и склонил голову.

– Будет исполнено.

***

Том подошел к выложенной кирпичом крохотной сторожевой будке, где обитали охранники, и неловко потоптался на месте.

– Том, ты как? Ничего? – выходя из будки, дружелюбно поприветствовал юношу худощавый старик с зачесанными назад седыми волосами.

На счастье Тома сегодня была смена Старого Сэма. Ему, наверно, было более семидесяти лет, но несмотря на это ходил он уверенно и совсем не сгорбленно.

Тому Старый Сэм нравился.

Время от времени, когда Тому становилось совсем уж невыносимо одиноко или, бывало, очень хотелось поделиться какой-либо новостью или событием с кем-либо, он приходил к будке в рабочую смену старого охранника. Старый Сэм частенько угощал Тома чаем, и они иногда вели отвлеченные и почти всегда довольно короткие беседы. После таких чаепитий Тому становилось чуточку легче, словно они снимали часть груза с его души. Однако он старался не злоупотреблять дружелюбием охранника и потому приходил сюда не столь часто.

– Заходи, – пригласил Тома охранник, – чаю попьем.

Том кивнул, зашел в маленькую каморку, куда едва-едва помещались двое, и по обыкновению сел на старый выщербленный табурет. Старый Сэм зашел следом; включил старый электрический чайник, стоявший на узкой полке; после чего, потянувшись, стал доставать чашки. Том помолчал, а потом вдруг быстро проговорил: