Пожалуй десять дней рядом с боссом — не так уж много, если здесь всегда такое небо.

Вроде звезды как звезды, а есть в них что-то особенное. Может дело в скамейке на которой сидел Борис Олегович, а может в том, что впервые он оказался с Леной где-то вне офиса. В совершенно особенном для него месте, в родном доме. Одна мысль о том, что самая вредная вредина мирно спит у него за стенкой, заставляла парня улыбаться.

— Дед, — тихо позвала Василиса Егоровна, карабкаясь по лестнице — Васька, паршивец! Ты тут?

— Туть я. Где ж ещё?

— Помогай…

Придерживая женушку за плечи, дед Василий помог ей взобраться на деревянный настил под потолком старенького сарая. Дед Василий с рождения был парень деревенский и дом свой устраивал по памяти. Такие полати для хранения сена ещё его дед надделывал.

— Чтоб тебя! — ругалась старушка, отряхивая передник от мелкой соломы, — Зачем мы тут? Чай я не молоденькая по притолокам прыгать.

Поудобнее облокотившись на стенку, дед многозначительно поднял палец.

— Для конспирации

— Тфу! Конспиратор… — ворчвала старушка, подсаживаясь рядом — Ну, чего?

— Это я тебя хочу спросить, — многозначительно начал “главсобрания”, складывая руки на животе — “ну, чего”?

— Старый! — угрожающе зашипела на него Василиса Егоровна.

— Понял, — напугался дед — Как тебе невесты?

— Да ничего вроде. А он какую сам-то присмотрел?

— Это дело секретное. Тайна только мне доверенная.

— Да брось, старый. Какие в наши годы секреты?

— Тише, Васька. Ты мой авторитет не смей прихватизировать.

— А чего это вы тут делаете?

Супруги, как по команде, обернулись. Над лестницей торчала любопытная голова их взрослого внучонка. Мелкая солома забавно торчала из его всклоченных волос, так что Василиса Егоровна невольно хихикнула, совсем как девочка. Она прикрыла рот ладошкой, а дед с Борей переглянулись. Тут старик не растерялся, он приосанился, широким жестом по-хозяйски приобнял жену за плечи, так крепко, что она ойкнула и сказал

— Так, ты нам полный дом гостей навез. И уединиться негде.

Потупив минутку, Боря хлопнул себя по лбу ладошкой, воскликнув

— Ааа! Понял, уже ухожу.

И ловко спрыгнул с лесенки.

— Вася, ты дурак? — прошептала ему на ухо Василиса

— А чего он ночью шастает?

— У мальчика муки любви… - мечтательно пропела женщина.

— Может у меня тоже муки… — проворчал дед и, не выпуская жену из объятий, нежно поцеловал её макушку.

Борис Олегович вошел на веранду с бокальчиком горячего кофе. Солнышко ярко светило в окно, раскрашивая золотом волосы спящей Елены Владимировны. Поставив чашку на тумбочку у входа, он осторожно подкрался по-ближе. Какая же она милая, когда спит и молчит.

Воспользовавшись положением (ну а что?) он аккуратно прилег рядом и закрыл глаза, на минутку. Но минутки Елене Владимировне вполне хватило, чтобы проснуться.

…

Едва слышно вздохнув, Лена подрагивая ресницами открыла глаза и пару раз сморгнула, но директор не исчез. Наглая морда подложив ладошку под голову лежал на, её между прочим, кровати и, кажется, довольно улыбалась. Такой наглости прощать нельзя, особенно по утрам. Она медленно и очень осторожно встала на ноги, а потом прицелившись метко пнула директора под бок, так, что тот с криком полетел на пол.

— А-а-а! Елена Владимировна, что вы делаете?! — возмущался Борис Олегович, выбираясь из слетевшего вместе с ним одеяла.

— Это, что вы делаете, Борис Олегович?

Лена стояла на диване в одной пижамке состоящей из майки и коротеньких шорт. Начальник не задумываясь пробежался взглядом по ногам и ещё парочке интересных мест. Она, поджимая губы, только сложила руки на груди (в основном, чтоб хоть как-то её прикрыть).

“Смущение не в нашем стиле… — лепетал в голове полусонный голос-Чай, не девочка…”

— Я кофе вам принес, — обиженно сказал директор, окончательно поднимаясь на ноги и немного краснея…

Завтракали все вместе на летней кухне. Солнышко было уже высоко, но в воздухе ещё витала утренняя прохлада.

Дружная компания с удовольствием уплетала и нахваливала пироги Василисы Егоровны. Людочка уже при параде, с макияжем и прической, старалась всем понравиться, много улыбалась и шутила. Лена же в белой футболке с воротничком и прямых трикотажных бриджах, со скромным пучком на волосах. На беспокойство Василисы Егоровны о том “как она спала? не замерзла ли?” только тихо сказала: “За все спасибо. У вас золотое сердце”. Женщина растрогалась и смущенно улыбнулась.

— Ну что ж, — сказала директор, когда все поели — совещание начнем здесь в девять часов.

— Боренька, да как же? — всплеснула руками хозяйка дома — Пусть девочки сначала позагорают, на речку сходят.

А Борис Олегович и сам бы рад, но уловив прямой категоричный взгляд своей помощницы, он отрицательно замотал головой

— Сделал дело — гуляй смело, да, бабушка? Это я тут отдыхаю, а они работают.

Начальник попытался напустить на себя серьезный вид, но в домашних шортах это ему плохо удавалось.

Ближе к обеду троица “ответственных работников” безнаказанно прихватизировали бабушкину кухню, устроив себе офис. Людочка, пользуясь свободой обстановки, то к шефу подсядет по ближе, то разговор с ним заведет, то чайку подсунет. Лена сидела на кресле в обнимку с ноутбуком и сосредоточенно работала. Человек-дело, всегда есть чем заняться.

“Господи, слепая она, что ли? — думал Борис Олегович — Я тут ревность её вызываю, аллё! Меня бухгалтерша, так сказать, окучивает, а этой хоть бы хны…”

— Девоньки, — к ним заглянула Василиса Егоровна, — я на плите борщец оставила. Пообедаете.

— А вы куда? — Лена подняла голову, перестав печатать.

— Я на огород. Лук надо посадить. Первая партия уже выросла, теперь вот ещё хочу…ну, да это не интересно.

Елена Владимировна посмотрела на огромную коробку с мелкими золотистыми луковицами и сказала

— Да тут на весь огород хватит.

— Что ты, дорогая, — улыбнулась бабушка — Грядочек на пять.

— Размером пять на десять, — высчитала девушка, закрывая компьютер и поднимаясь с места. Она вспомнила, как её любимая бабушка приносила точно такие же коробки с мелким луком и как, игнорируя усталость, высаживала их в ровные грядки до боли в спине и ногах.

— Я помогу, — сказала она Василисе Егоровне.

— А работа? — спросила бабушка.

— Уже закончила, — это в адрес начальника, — А перчатки найдутся?

— Найдутся, милая! — радостно отозвалась огородница.

— И на кой чёрт тебе сдался этот лук? — пыхтела Люда, втыкая луковички в борозду.

Девушки сидели на корточках друг напротив друга и почти вровень утыкивали бабушкину грядку.

— Тебя никто не заставлял со мной идти, — резонно заметила ей Лена.

Бухгалтерша поминутно опиралась то на одну, то на другую ногу. Было неудобно, но перегнуться над грядкой пополам ей не позволяло тонкое чувство эстетичности (не красиво, блин!).

— Не заставлял…А как ты себе это представляешь? Ты тут с луком, а я там с чаем? Пфф…

К обеду поднялась жара. Людмила то и дело вытирала лоб и грудь обратной стороной запястья. После четвертой грядки Лене надоело её пыхтение.

— Всё. Иди в душ, потом накрой на стол. Я здесь быстро закончу и приду.

Облегченно выдохнув, девушка вручила ей ведерко с остатками хозяйкиного горя и, страдальчески прихрамывая, удалилась.

Сколько бы Лена отдала, чтобы ещё разок так потрудиться, только у своей родной бабушки. К несчастью, теперь это уже невозможно.

Поставив пустые ведра на скамейку рядом с неприметным сарайчиком, Елена уже хотела идти в дом

— Мадмуазель, чудесная погодка, неправда ли? — из-за забора, приветливо улыбаясь, высунулась мужская голова. — Уделите мне минутку?

— Добрый день, — сказала девушка, избавляясь от рабочих перчаток — Вы к кому?