Сверкает на солнце снежок, искрятся заснеженные ели, и ветра нет. Благодать,

  одним словом! Бежит через лес лошадка, дровни тащит. А в дровнях мужичок сидит, сам в

  зипунишке штопаном - перештопанном, валеночки на нём такие же худые, да зашиты

  умело. Видать, заботливая хозяйка валеночки те зашивала, собирала мужичка в дорогу-то.

  Да дорога не далека по российским-то меркам, чего там! За день доехать можно. Вот скоро

  за поворотом и деревенька появится, не за тем, так за следующим, а не за ним, так ещё за

  каким. Хрустит снег под копытами, сверкает на обочине, ветер в лицо мужичку дует, да

  ничего, не страшно, пускай дует, на то он и ветер-то. А холодно станет, так вот и согреться

  есть чем, вот она, родименькая-то, достать, да крышечку свернуть да глотнуть как следует,

  вот и тепло-то станет. Другая беда у мужичка в голове сидит, та, что и погнала его в

  дорогу. Тяжёлая видать беда-то, раз с печки согнала да в дорогу двинула...

  А вот и деревня показалась, Мормухино, домишки старые, покосившиеся, но

  добротные, на века строили. И приятель по улице идёт, видать табачком вышел разжиться

  или так, соседей проведать...

  -Здоров, Михей!

  -Здоров, Фафаня! (Тпруууу, зараза!)

  -Куда собрался-то?

  -Да вот, до кума приехал, до Васьки. Беда у нас стряслась, виш ты, спасаться как-то

  надо...

  -Беда говоришь...Слушай, у тебя табачку-то нету?

  -Откудава ему быть-то теперя-то... Скоро и хлеба-то не будет, да и у вас тож...

  -Э, погодь, паря, чего несешь-то? У вас там завсегда табачок-то был, а теперь нету?

  -А что, не слыхал что ль? Давай, садись, по дороге расскажу, пока к Ваське

  добираемся.

  -Да щас, погодь малость... Эк расселся! - сказал Фафаня, устраиваясь на дровнях.

  -Ништо, скоро по трое усаживаться здесь будем, да для баб место останется...-

  Грустно сказал Михей.

  -Да что стряслось-то?

  -То и стряслось... Но!!! Пошёл, пошёл, милай! - слегка вытянул по спине конька

  возжами Михей... -В общем так, паря. Слышал про хранцузов-то?

  -Эт которые своему царю башку снесли да своим умом жить стали? А как же! Барин

  сказывал. Да табачок-то тут причём?

  -Да на тебе, замест табачка, достал уже! - протянул Михей скляночку заветную. -

  Живешь тут как в берлоге, и не знаш ничего. Они теперь воевать нас идут, аль не слыхал?

  -Брешешь!

  -Собаки брешут! Да глоток-то оставь, мне тож хоца. В деревне они у нас уже, понял,

  раздолба? Сожрали уж почти всё, что было, да и табак тож скурили.

  -Эк как оно повернулось то... А я и то смотрю, солдаты деревней шли на той

  неделе...

  -Так что ж ты не спросил, куда идут-то?

  -Да спросишь тут, я ж в запое котору неделю-то...

  -Тьфу, пьянь! Управы на тебя нет. Да отдай склянку-то, бестолочь!

   -

  Да на, приехали уже, вон дом-то Васькин!

  -Тпру, зараза!

  -Слышь, Михей, так что, табачку-то у вас нету что ли?

  -Вот достал! Пошли, щас у Васьки спросим...

  ...

  Васька, Михеев кум, мужик был в деревне уважаемый. Все его звали Василий

  Петрович, если в лицо, а за глаза, понятное дело, Вася-Бугай, потому что силушки ему

  господь дал немеряно. Кряжист был Василий молчалив и неулыбчив, чем-то и правда

  напоминая старого, но очень крепкого быка. Староста, и тот обходился с ним вежливо,

  просто так, на всякий случай, да говаривали что, и барин его побаивается. И только

  Михей, на правах родственника, называл кума просто, Василием.

   -Ну с чем пожаловали, гости дорогие? - спросил Василий.

   -Да мы насчёт табачку, - было заикнулся Фафаня.

   -Погодь, о деле сперва, - осадил его Михей.- Слыш, Василий, тут у нас в деревне

  такое творится...

   И рассказал Василию всю правду, и про то, как свои солдаты шли деревней, съели,