Девушки мылись вместе, не испытывая ни стеснения, ни любопытства. Старшие помогали тем, кто помладше. Совсем маленьких мыла дежурная наставница.

Размазывая по себе пахучую мыльную пасту, Ринка вспомнила, как ее саму мыла матушка Ильза. Натирала пенным песком и приговаривала:

– Будешь ты у нас самой беленькой, самой чистенькой. Я из тебя красавицу сделаю, выведу в люди!

И к горлу подкатил уже привычный комок. Сердце сжалось от боли.

Нет, не думать об этом. Забыть. Вычеркнуть из памяти так, словно ничего и не было. Все, все приснилось в страшном кошмаре. И эрл Тамаск, и Герхард, и суд, и тюрьма…

Она не заметила, как вместе с водой по лицу потекли слезы. Рыдания сотрясли хрупкое тело.

Опустившись на дно душа, Ринка скрутилась в комок и окончательно разревелась. Бессильно, по-детски, шмыгая носом и вздрагивая всем телом.

Она плакала, пока в душе не иссякла вода, а кожа не покрылась мурашками.

Только тогда поднялась, дрожащими руками набросила на себя полотенце. Отжала волосы, вскользь пожалев об отсутствии гребешка. Закрутила их плотным узлом и вышла.

Та жизнь закончилась. И она сделает все, чтобы прошлое не вернулось.

Брент по-прежнему спал. Только немного повернул голову набок. Так что теперь Ринка могла разглядеть его ястребиный профиль, суровую складку у рта, старый рубец на щеке и тень он неожиданно длинных ресниц, лежавшую полукружьем на скуле.

Во сне лицо мужчины немного расслабилось, и сквозь устрашающие черты проступило что-то мальчишеское.

Стоя в трех шагах, Ринка недоверчиво разглядывала его.

Кто он такой? Откуда взялся? Почему решил спасти?

Неужели просто из жалости? Или у него свои виды на эльфийскую кровь?

Последнее было больше похоже на правду. Ринка не верила, что кто-то может оказать ей помощь просто так, ничего не требуя взамен.

Она уже хотела прошмыгнуть мимо спящего и закутаться в плащ, когда мужчина вдруг сдавленно застонал. Мускул на его лице дернулся, искажая черты.

Замерев, Ринка от страха забыла, что нужно дышать.

Стон перешел в долгий хрип. И тут девушка заметила то, на что до сих пор не обращала внимания.

По спине Брента расплывалось пятно, почти невидимое на фоне темно-коричневой ткани.

Ее спаситель был ранен…

Первый порыв – броситься к дверям, стучать и звать на помощь – Ринка подавила в зародыше.

Там, снаружи, охранники судьи. Они ей ничем не помогут, только будут глумиться.

Она сама должна придумать, что делать.

Брента ранили из-за нее. Еще на ристалище. Видно, не так-то просто далась ему победа в бою с лучшим мечником города. Сенешаль знал, какие условия выставлять.

Она вспомнила, каким усталым он показался ей там, в тюрьме. Но, зная о своей ране, он все время носил ее на руках, не давая ступить и шага.

Испытывала ли она к нему благодарность? Нет. Это было его решение, его выбор. И вряд ли он решился на это без скрытых мотивов.

Но в то же время сейчас он был единственным, кто стоял между ней и приговором суда. Между ней и ужасом, что пришлось пережить за последние дни.

Если она не хочет вернуться назад, то должна что-то сделать.

Набравшись храбрости, Ринка перевязала потуже полотенце, затянув его узлом на груди, и приблизилась к спящему.

В голове царил полный сумбур.

Она же не лекарь! Чем сможет помочь? Какой толк в том, что она перевяжет рану?

А если рана глубокая и нужно ее зашить? А если он потерял много крови и умрет прямо здесь?

О, Пресветлая Мать! Еще один покойник на ее совести! Тогда ее точно убьют! Порвут на клочки!

Обрывки мыслей мелькали в ее голове, хаотично и бестолково. Пользы от них не было никакой.

Напряженная, готовая в любой момент отскочить, Ринка потянулась к мужчине.

Ее дрожащая рука уже готова было коснуться его плеча, когда Брент вдруг развернулся.

Резко. Без предупреждения.

Его рука взметнулась, перехватывая ладонь девушки. Пальцы сжались, заставив ее завизжать.

Только что он трупом лежал! Она могла бы поклясться! А теперь сидит, вцепившись в ее ладонь мертвой хваткой и глядя в лицо мутным, бессмысленным взглядом.

Оборвав визг, Ринка попыталась вырвать руку. Но это было бесполезно. Хватка Брента только стала сильнее.

Он смотрел на нее, но не видел, не узнавал. Казалось, даже не понимал, что происходит. На его окаменевшем лице не читалось ни малейших эмоций. Маска. Застывшая маска. Холодная, бездушная, словно высеченная из гранита.

И этот пугающий взгляд…

Бессмысленный. Но в то же время безумный.

Взгляд зверя, не помнящего себя.

– Брент… – Ринка с отчаяньем позвала его по имени.

Ни на что не рассчитывая, просто позвала, подчинившись проснувшемуся инстинкту.

В его глазах что-то мелькнуло.

– Брент!

Голос дрожал, но теперь Ринка была уверена, что он ее слышит. Он реагировал на нее! Его зрачки стали меньше, когда она повторила его имя.

– Это я, Ринкьявинн…

Брент моргнул. Веки опустились и тут же поднялись, взгляд сфокусировался, стал осмысленным.

– Что… происходит? – прохрипел, с трудом разлепляя ссохшиеся губы.

Девушка попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкой и слабой.

– Мне больно…

Лицо мужчины резко переменилось. В глазах вспыхнула тревога.

– Больно? Где?!

– Рука…

Она осторожно пошевелила пальцами, уже занемевшими в живом капкане.

Брент медленно перевел взгляд на их руки. Пару секунд он смотрел, точно не знал, что нужно сделать. Потом шумно выдохнул, и Ринка почувствовала, как его хватка расслабилась.

Он убрал руку.

– Прости. Не стоит подходить ко мне, когда я в таком состоянии. Это опасно.

Голос звучал сухо, без всяких эмоций. И уж точно без сожаления.

Это заставило Ринку почувствовать раздражение.

– Но ты ранен! Я всего лишь хотела помочь! – выпалила она с внезапной обидой.

Брент поморщился.

– Мне не нужна помощь. Ты помылась? – он сменил тему и окинул ее хмурым взглядом. – Отлично. Не стой босиком на полу, забирайся в постель.

Казалось, вид юного тела в одном полотенце не произвел на него ни малейшего впечатления.

Ринка поджала губы. Где-то в горле уже стояли злые слезы.

Она ведь переживала за него! Искренне! Боялась, что он умрет! А оказывается, ему не нужна ее помощь.

Ну и гхарр с ним!

– Ты что, мой папочка? – бросила, глядя на него исподлобья.

– Нет, я твой муж, если ты не забыла.

Ринка похолодела.

Об этом она действительно забыла на пару минут. Особенно о том, что сейчас их брачная ночь, а за дверью ждут доказательств подтверждения брака.

Разом сникнув, она развернулась и поплелась к деревянной кровати, рассчитанной на двоих. Трактирщик постарался на славу, приказав застелить по такому случаю свежие льняные простыни и саржевое покрывало в цветочек.

– Стой! – резкий оклик заставил вздрогнуть.

Она настороженно посмотрела через плечо.

Брент сидел с таким лицом, будто вспомнил что-то жизненно важное.

– Ты не ела.

Это прозвучало как обвинение.

– Нет, – Ринка бросила на краюху голодный взгляд и сглотнула.

Подтверждая ее слова, раздался громкий ропот желудка.

– Ты должна есть. Садись.

Первый порыв – кинуться к столу, схватить в одну руку хлеб, в другую сыр и начать набивать ими рот.

Но Ринка сдержалась. Перевела взгляд на Брента.

– Это приказ? – спросила, пряча руки за спину и сжимая там кулачки.

Мужчина нахмурился. Казалось, он не понял вопроса. Потом качнул головой:

– Нет. Но ты голодна.

Это была абсолютная правда.

Ринка колебалась. Сидеть за одним столом, так близко к нему… Сможет ли она есть под этим тяжелым, назойливым взглядом?

– А ты?

– После тебя.

Так себе перспектива.

– Будешь смотреть мне в рот?

– Нет, пойду в душ.

Щеки Ринки вспыхнули ярким румянцем. Она же выплескала всю воду! Нужно предупредить…