Каким-то непостижимым образом Блохин ухитрился вернуть девчонке здоровый цвет лица, уверенность и нормальную человеческую речь.

— Дальняя связь — это дорогое удовольствие, Кристина, — предупредил Рэд. — Через полдня мы будем на Станции. Антенны ТЗС не сравнить с нашими по мощности. Советую просто набраться терпения.

— Мне кажется, это срочно.

— В самом деле? Тогда я хочу знать, в чем срочность.

— Понимаете, Бак… То есть наш аналитик переслал мне пакет данных в личном сообщении. Он знал, что памяти планшетника не хватит, и что я в отпуске, но почему-то все равно отправил мне фрагмент массива. Обычно мы не пересылаем данные на личные средства коммуникции. Тем более без визы начальника базы. Мне нужно выяснить, что происходит.

«Знать, что везешь — первое правило космолетчика, — подумал Рэд. — Вроде старо как мир… Мне только промышленного шпионажа не хватало. И на Сержа не свалишь — в итоге не он ее на борт взял».

— Что в файле? — жестко спросил он.

Кристине захотелось отчаянно крикнуть, что в файле сломанная роза, траурный бархат и фотография молодоженов, а все, что прислал Бак помимо этого, не имеет значения. На какие-то доли секунды ей даже показалось, что капитан «Моники» ей обязательно поверит. Но Кристину с детства научили в любой чрезвычайной ситуации говорить внятно и аргументировано. Ей прошили это в подкорку вместе с основами выживания.

— Аналитик нашей группы считает, что за последние десять лет РАСы дважды регистрировали сброс волны в подпространство. Он утверждает, что нашел соответствие этим всплескам в Бета-радиусе. Это запредельная частота для такого незначительного промежутка времени и ограниченного сектора наблюдений. Те данные, что он мне переслал, косвенно подтверждают теорию.

Рэдпокачал головой и вопросительно посмотрел на Виктора.

— Как говориться, схема интуитивно понятна, — улыбнулся бортинженер. — Они сопоставили данные РАСов за внешними маяками с данными контрольных интерферометров, которые расположены в Бета-радиусе. И нашли, куда эта гравитационная волна долбанула.

— Пренебрегая расстояниями в миллиарды световых лет?

— Смотри… Допустим, произошло некое астрономическое событие. Например, где-то в дальнем космосе слились нейтронные звезды. От них разошлись гравитационные волны. Вакуумные регистраторы за внешними маяками их записали. Но вся фишка в том, что интерферометры в Бета-радиусе удаленности тоже среагировали. И это при том, что, как ты сказал, классическая гравиволна все еще идет.

— Причем интерферометры Бета-радиуса среагировали с ничтожным отставанием по времени! — оживилась Кристина, переключив внимание на бортинженера, который понимал ее с полуслова. — Если в этот момент не происходило слияний поблизости, то, значит, они отразили то же самое событие. По версии Бака это доказывает сброс волны в подпространство… То есть по версии аналитика группы «Гравистар»… Он фанат этой теории. Я знаю, что он регулярно запрашивал дополнительную информацию по Бета-радиусу. В той работе, что у меня в планшете, использованы не только наши данные.

— А какое ближайшее астрономическое событие вы ожидаете, Кристина? — поинтересовался Виктор.

— Слияние двух черных дыр, — она указала пальчиком в темный клубок на краю трехмерной карты, развернутой с планшета.

— Ух ты! Скоро?

— Примерно через три месяца.

— Вот тогда жахнет в Бету через подпространство — никому мало не покажется! А что думает ваш аналитик о Спонтанных тоннелях, Шепоте звезд и прочих легендах дальнего космоса?

«Этим бы мозгам да Стрэйковской организованности. Чуточку. И как говорит Джери, цены бы нашему бортинженеру не было», — подумал Рэд, слушая Блохина.

— Виктор, не увлекайся!

Кристина перевела взгляд на капитана.

Ему очень шла эта мимолетная улыбка… Он помолодел, в серых глазах подтаяла холодная сталь. «Мы ровесники, — с удивлением обнаружила Кристина. — С Виктором наверняка! А с ним? Если он и старше, то совсем немного». Статус, форма и знаки отличия — все это визуально накручивало возраст.

— Если я все правильно понял, — продолжал Рэд, — то согласно расчетам аналитика «Гравистара» в освоенном пространстве есть сектор, где уходить за световой барьер небезопасно. Из-за угрозы возникновения спонтанных тоннелей звездолетам в том регионе остаются субсветовые скорости. И соответственно, на данном направлении обваливается вся межгалактическая транспортная сеть?

Несмотря на то, что естественных выбросов энергии во Вселенной предостаточно, спонтанный подпространственный тоннель — это крайне редкое явление. Иначе обжитому космосу не поздоровилось бы. Сорванная оболочка звезды, выброшенная из подпространства где-нибудь вблизи альфа-радиуса положила бы конец человеческой цивилизации. Не факт, что уничтожила бы ее безвозвратно, но точно отодвинула бы назад, в фазу выживания разрозненных колоний. И политическое устройство возродившихся миров претерпело бы существенные изменения. У освоенной Вселенной опять сменился бы центр.

Если спонтанный подпространственный тоннель долгое время остается стабильным, ничего не перекачивает, не исчезает, и о нем говорят всерьез — это верный признак того, что вы смотрите ток-шоу. Медийные эксперты обожают разглагольствовать о загадочных артефактах и необычайных происшествиях, коллективном разуме элементарных частиц, биополях карликовых галактик и штатных корабельных призраках. Рано или поздно такой непременно заведется на вашем звездолете! Никто его не встретит, никто из техников не признается, что пустил о нем слух, видеоконтроль не вздрогнет, и все равно команда до хрипоты будет спорить о том, сколько оборотов вокруг обветшавшего скафандра делает оборванный фал и можно ли разглядеть черты лица за призрачным забралом…

Со спонтанными тоннелями, которые якобы можно обнаружить, если случайно преодолеть световой барьер в непосредственной близости от них, дело обстоит примерно так же как с корабельными привидениями. Это вечная тема развлекательных программ и любовных романов, в финале которых влюбленная парочка скрывается от погони на другом конце Вселенной. Кто при этом занимается энергообеспечением хэппиенда, героев совершенно не заботит. То, что спонтанный тоннель подпространственного перехода за ними непременно разрушается, хотя до того весь роман преспокойно плавал по взбаламученной материи, остается на совести автора…

Но так или иначе, значимые астрономические события, действительно, отражаются на изнанке мира. Мощные гравитационные волны бьют туда словно в разлом и искажают ткань пространства-времени. Вся эта масса высокой энергии и частиц, проскочивших световой барьер, выплескивается в миллиардах световых лет от источника, размалывает препятствия, инициирует процессы звездообразования или растекается новой туманностью.

Официальная наука планет-Аналогов, хоть и со множеством оговорок, допускает такой вариант развития событий. Иначе ученым пришлось бы заявить, что привычный мир, застывший в стандартном пространстве-времени, и сверхтекучая реальность за световым барьером никак не связаны между собой.

* * *

— Я не уверена, что обо всех легендах космоса стоит говорить всерьез, — сказала Кристина. — А наш аналитик… У него есть индивидуальная особенность — увлекаться и зацикливаться на проблеме. Бак, он… Он далек от объективности в том вопросе, которым увлекся.

— При чем тут особенности вашего аналитика! Если мы, играя с материей, скоростью и гравитацией, легко пробиваем тоннели в ткани мира, почему этого не могут делать сливающиеся звезды? — сказал Виктор и посмотрел на Гардона, словно тот мог их рассудить.

— Мы до сих пор до конца не понимаем, что такое гравитация, — возразила Кристина.

Девчонка освоилась, перестала заикаться через слово и даже позволила себе снисходительный тон по отношению к непосвященным.

— Так давайте установим истину! — подмигнул ей Блохин. — Уроним что-нибудь тяжелое?

— Иди у себя в каюте роняй, — предложил Рэд,

— Я ж ради эксперимента!