– Вот, лорд ректор. Я всё на неё собрал. Всё! – пророкотал неприятно он.

Так Аллард ещё и лорд? Интересно…

– Благодарю, профессор Сквитчер, – холодно отозвался ректор, даже не взглянув на папку.

– Думаю, – профессор погладил бороду, – можно отправить адептку Фламб собирать вещи.

Вот теперь я действительно испугалась. Если меня, то есть Альшану, выгонят из академии, я не смогу видеться с сестрой. Да и как я выживу в незнакомом мире?

– Нет, – замотала я головой, – нет, пожалуйста. Не отчисляйте меня. Я исправлюсь!

Повисла звенящая тишина. Лорд ректор и профессор уставились на меня широко распахнутыми глазами, у последнего, кажется, ещё и челюсть отвисла. Я набрала в грудь побольше воздуха и проговорила:

– Я осознала всю степень своей вины, – кивнула, глядя на ректора, – и признаюсь, что вела себя неподобающе. Прошу, нет, молю дать мне самый последний шанс.

Если бы сейчас нам на головы рухнул метеорит, это произвело куда меньший эффект, чем мои слова. Ректор медленно поднялся, не сводя с меня шокированного взора. Сквитчер побледнел, у него задёргался левый глаз. Ещё немного, и старика хватит удар. Поискала на всякий случай графин с водой.

– Профессор, – хрипло произнёс Аллард, – оставьте нас.

Не говоря ни слова и огибая меня широким полукругом, словно я заразная, Сквитчер покинул кабинет. Я выдохнула и взглянула на ректора. Он обошёл стол и присел на угол, скрестив руки на груди.

– Я видел в своей жизни много чудес и странностей. Но такое, – он выгнул брови. – Альшана, или вы немедленно признаетесь в чём дело, или я вас отчисляю. Как вы и мечтали все полтора года, что уже здесь проучились. Дело в появление вашего бывшего жениха? – тихо добавил он.

– Нет! – взвизгнула я. Быстро придумывая причину, сказала первое, что пришло в голову: – Я помирилась с сестрой. Точнее, мы в процессе примирения. Но лёд тронулся. К тому же, – продолжала сочинять на ходу, надеясь, что не выгляжу полной идиоткой, – я совершенно не представляю свою жизнь за пределами академии. Родители не дадут мне покоя. Ну, вы понимаете, – доверительно добавила я, подмигивая.

Ректор согласно закивал и вернулся на своё место. Отодвинул папку Сквитчера, положил перед собой лист и взял в руки стальное перо. Обмокнув его в чернильницу, быстро что-то нацарапал. Щёлкнул пальцами, бумага вспыхнула и исчезла. На миг мне показалось, что я видела тот самый череп.

– Хорошо, адептка Фламб, – ректор посмотрел мне прямо в глаза. – Я сделаю вид, что поверил вам. Но за это я только что назначил вам дополнительные факультативы под моим личным руководством. Каждый вечер, после основных занятий, жду вас у себя в кабинете. И чтобы без опозданий. Назначу Путу напоминать вам, на всякий случай.

Я согласно кивнула, не став уточнять, кто такой Пут. Ректор молча указал рукой на дверь, и я незамедлительно покинула кабинет. Стоя в приёмной, растёрла лицо руками. Надеюсь, я не сделала себе и Альшане только хуже. Вряд ли хозяйка тела по возвращению обрадуется такому порыву моей души. Вспоминая, как попасть обратно в жилую часть, я вышла в коридор и медленно зашагала в, надеюсь, нужном направлении.

Найнрона

Уверенное прикосновение блондина напрочь отшибало всякое желание ориентироваться в пространстве. Со мной всегда было так: одна я легко находила все нужные места, но стоило только хоть кому-то составить мне компанию, часть мозга, отвечающая за направление передвижения, отключалась за ненадобностью. Вот и рядом со скупердяем-охотником всё шло по привычной схеме. Не запомнила дороги в трапезную: язык не поворачивался назвать это место с голыми каменными стенами, простыми столами и скамьями ни кафе, ни столовой, ни рестораном, уж больно просто всё выглядело.

Блондин указал на стол, и я с радостью отошла от спутника на несколько шагов, обойдя скамью. Стеснялась своих мыслей и радовалась возможности избавиться от раздражителя. Волновал исходящий от тёплого тела охотника аромат лимонной свежести с перцовой ноткой. Пробуждал воображение и мысли совершенно неприличные для девственницы. Впрочем, Найнрона-то недотрогой, похоже, не была, но вряд ли бы она обрадовалась своему внезапному интересу к постороннему мужчине при живом-то статусном женихе!

Еда сама собой возникла на столе, когда мы уселись. Я кинула взгляд на тарелки и улыбнулась, а блондин недовольно фыркнул и нетерпеливо постучал пальцами по деревянной поверхности. В тарелках что-то зашуршало, и мой салат преобразился.

– Он был со смуржей, – поспешил оправдаться охотник, – а ты вроде терпеть её не можешь.

Я проглотила застрявший в горле ком, похоже, отношения Найнроны с этим мужчиной были не такими уж поверхностными. Иначе откуда ему знать о её кулинарных пристрастиях?

– Спасибо! – выпалила я, смущаясь, сама не зная отчего. Вокруг были другие люди и в общем окружающем шуме, нас вряд ли бы услышали, но эта его внезапная забота показалась мне слишком личной.

– Ешь… – усмехнулся он и взялся за ложку, – небось опять проспала и не завтракала.

В его глазах снова появился надменный блеск, и я тут же устыдилась мыслей о его симпатии к Найнроне. Не может так мужчина смотреть на приглянувшуюся женщину. От взгляда аж мурашки по коже. От Дилиаса никогда не знаешь, чего ожидать.

– Дилиас! – обрадовано выпалила я, наконец-то вспомнив имя скупердяя-охотника.

– С добрым утром! – ехидно передразнил он. – Рад, что ты наконец-то заметила меня рядом, – наклонился, посмотрел в глаза и добавил шёпотом: – Помни о деньгах. И так дал тебе отсрочку. Тот спор ты проиграла тысячу лет назад.

– Брось приставать из-за ерунды, – вяло отбилась я и помешала салат из свежих овощей. Только сейчас, посмотрев в тарелку и уловив едва заметный аромат сырного соуса, я поняла, как голодна.

– Не такая уж и ерунда, – хмыкнул Дилиас. – С Альшаной до сих пор толком не разговариваете. Кстати, видел её сегодня, она совсем не в себе.

Я напряглась каждой частичкой тела, мысленно упрашивая собеседника продолжить. Не дай бог скажется память тела, и Альшана-Катя не захочет со мной общаться, что будем делать тогда? Как выбираться домой? Надо понимать с чем имеешь дело. Но Дилиас не стал продолжать, а тоже занялся содержимым своей тарелки. У него, в отличие от Найнроны, была каша. Интересно, как это работает? Стол точно знает, что любит каждый из посетителей, или ему надо подать какой-то сигнал? Махнула рукой и прикрыла глаза: овощи оказались что надо: свежие, ароматные. Хоть и не походили на те, что мы ели дома, но приятно хрустели во рту. А соус и вовсе оказался божественным, правда, по вкусу мало напоминал сыр, скорее льняное масло.

– Расскажи мне о духе, – сама не знаю почему, выпалила я. То ли тяготила тишина, то ли любопытство победило здравый смысл. – О том, которого вызвали мои ученики…

Дилиас проглотил кашу и наклонил голову, рассматривая меня как яркую диковинку. Прищурился и сжал губы, а потом покачал головой.

– Не пойму, ты разыгрываешь меня или под воздействием своего женишка впала в любовное безумие? Хуже первокурсницы, – отпил красной жидкости из стоящей рядом кружки и уставился мне в глаза. – Дух неприятный, сложный, один из самых сильных пожирателей. Не сталкивался с таким, но, думаю, справлюсь. В конце концов, в моих жилах течёт кровь древних. Предпочёл бы другую приманку, не тебя, сама понимаешь, мне не очень приятно видеть тебя несколько раз на дню, но твои ученики сделали выбор за меня.

– А что будет, если ты его не одолеешь? – осторожно поинтересовалась я, желая узнать ответ и страшась его. Как-то не вовремя я оказалась в теле Найнроны.

– Такого ещё не было, – усмехнулся он и криво улыбнулся. Потёр подбородок и продолжил театральным шёпотом: – В книгах говорится, что, получив приманку, дух окрепнет необычайно, откроет портал и всё Пятнадцатичасье канет в бездну, выпуская из заточения древнего бога смерти, – ухмыльнулся и добавил совершенно буднично: – Но я в это не верю. Скорее всего, дух просто сожрёт тебя и уберётся восвояси.