Но гораздо сильнее выбешивало другое.
Эдна с размаху ткнула ее носом в незнание истории происхождения самой знаменитой фамильной драгоценности!
Сквозь уходящие вверх строки письма, орущая в бессильной ярости госпожа посол видела надменный профиль, небрежно лежащий на скульптурном плече локон и насмешливо приподнятую бровь в форме крыла чайки, парящей над темно-зеленой глубиной радужки. Размазывая по лицу злые слезы, она ломала ногти о крышку контейнера, под которой спрятаны от посторонних глаз пустота забвения и глубина умиротворения. Трясущейся руке удалось прижать «дуло» к сонной артерии. Вскоре Пат заснула, поглаживая лиловую теплоту ковра. Раньше ей хватало одной дозы на двое Паллантийских суток. Сегодня утром до прихода горничных Пат пришлось снова разрядить пистолет.
— Госпожа посол, сообщение с территории Концессии. — Пожилая служанка робко протягивала своей хозяйке личную развертку с вращающимся на уголке изображением планеты Земля. — Вы забыли возле кровати… Простите, Вы задумались… Я осмелилась… — Homo sum окончательно смутилась и застыла, опустив глаза к полу.
— Все хорошо, Фрина. — Улыбка тронула черешневые губы отблеском любезности. — Вы с Майей мне пока не нужны.
Взяв из подрагивающей руки цилиндрик, Патриция замерла перед монитором. Когда прислуга, кланяясь, убралась из гардеробной, она, дернув за уголок, открыла письмо.
«Если соизволишь прочитать это, ты сможешь сделать то немногое, что от тебя требуется…»
Разумеется, Август не удостоил свою сестру даже приветствием!
«…Я думаю тебе известно о том, какой груз доставил Хаока-alter…»
Да он считает ее идиоткой!
Патриция смотрела на аккуратные, четко написанные строки: строго перпендикулярная линия письма прослеживается во всех абзацах, почерк ровный, поля со всех сторон совпадают, пробелы четкие, заглавные и строчные буквы почти не отличаются по высоте. Выглядит так, будто его писал андроид-дворецкий эксклюзивной модели, в которого при дистрибьюции бонусом заложили соответствующую функцию. Насколько же Августа изменила последняя операция?.. Когда-то давно она посмеивалась над рукописными сообщениями брата, рассказывая подругам, что они не нуждаются в шифровке: наползающие друг фразы и без того никто не сможет прочитать.
На Земле Пат изучала графологию и отчетливо понимала: сегодняшнее послание писала машина, созданная с единственной целью — обрушить Вестерлунд Прайм.
«Тебе нужно сделать следующее: выразить уважение нор Хейдам, заколов плащ „Рагнитом“, а не фибулой с гербом Империи; далее во время церемонии погребения и траурного приема искреннее сопереживать Эдне: она должна поверить в твое полное неведение относительно инцидента, произошедшего во время первой экспедиции Хаока-alter к сверхновой. Ты давно не общаешься со мной и ничего не знаешь о моих планах. Так понятнее?
Дорогая сестра, тебе осталось потерпеть совсем немного — уже известны координаты очередной звезды. Скоро мы вернемся домой.
Твой любящий брат».
— «Твой любящий брат!» — Горькая ирония последних слов обожгла язык. В конце ЦПУ* под названием «Август-Патриций Беленус» выдал порцию душевного тепла.
Холеный палец нажал весело подмигивающее в правом нижнем углу сообщения солнышко: Патриция открыла вложение. Перед ней повисло голографическое изображение размером шесть на восемнадцать дюймов, где, стоя на верхушке трапа гоночной яхты Грифон, Лейв мял ягодицу черноволосого смазливого мальчишки. Звук записался плохо: миниатюрному дрону не хватало мощности. Пат нахмурилась. Досада, исказив классические черты, придала лицу брюзгливое выражение, что немедленно продемонстрировал монитор. Слава богам — она отослала горничных! Госпожа посол снова прислушалась, но ей так и не удалось разобрать короткий диалог между любовниками. Оставалось довольствоваться последовательно разворачивающейся картинкой. Она смотрела, как зыркнув медно-красным глазом на принца риконтов, чернявый сопляк, возмущенно раздувая ноздри, неловко сбегает вниз на посадочную площадку к странной компании, состоящей из мужеподобной тетки, маленькой женщины в балаганно-пестром сарапэ и риконта-полукровки одетого в нелепый бурнус поверх широченных штанов. Наследник Дома нор Хейд провожает взглядом нового любовника. Лицо словно разделено на двое: грубые красно-коричневые шрамы слева перечеркивают, ломают строгую красоту. Однако, серебристые искорки весело пляшут на темно-зеленой радужке — взгляд капитана лучится самодовольством после ночи, проведенной со своим пилотом.
Развертка выпала из внезапно ослабевших рук. Голограмма смялась и, превратившись в клубок световых нитей, исчезла с едва слышным хлопком.
Почему?
Почему она не позволила Августу прикончить Лейва в ту ночь?..
Почему?
Почему помогла ему бежать с Земли?..
Ответ прост — она позволила себе влюбиться в бездушного неблагодарного монстра из пробирки! Открыла сердце!! Подпустила слишком близко к себе!!
Принц риконтов забыл о ней и тешит свою похоть в заднице тощего мальчишки. Нет! Второй раз Патриция Беленус не станет его выручать! Она словом не обмолвится ни самому предателю, ни высокомерной стерве Эдне о том, что Август готов к гонке за игнисом.
Неверным шагом, хватаясь за стены, Пат поволоклась в спальню. Вчера ночью, с трудом открыв контейнер, она решила спрятать три пистолета под подушкой. Правильно сделала! Сейчас ей срочно нужна доза, иначе она не сможет притвориться милой, искренней, чутко сострадающей чужому горю.
Указательный палец резко давит на курок. Скоро ей станет хорошо и спокойно.
Прислуга все уберет, не сказав ни слова. Тройной след от уколов скроет коса. А если кто-то заметит, то подумает, что слабое здоровье госпожи посла ухудшилось, и врач увеличил ей дозу противолучевых препаратов.
Прощай, Лейв нор Хейд.
Оглянувшись назад, Пат посмотрела на виднеющийся в дверях гардеробной монитор. Там зависла последняя фронтальная проекция: кожа лица цвета топленого молока мягко сияет в тени капюшона; взгляд кажется спокойным; на левом плече, засвечивая часть изображения радужными всполохами, играет «Рагнит»; на правом — лежит тяжелая махогоновая коса, украшенная нежным жемчугом. Ее Сиятельство безупречна в ледяном облачении скорби.
Сегодня госпожа посол Патриция-Августина Беленус хоронит свое сердце.
На Палланте цвет траура — белый.
Комментарий к Часть 14 * ЦПУ – центральный процессор управления.
====== Часть 15 ======
Вестерлунд Прайм, система Ницневин [альфа Ницневин, бета Ницневин (Хелль Умершая Сестра)], Паллант, территория резиденции Великого Андиотра, 414г.
Лис скучал. Сегодня утром ему влетела в уши трель неизвестной птицы: сработал будильник. Правда настырный интерфейс вскоре заткнулся, и, потянувшись в пушистых облаках постели, оборотень решил было подремать еще немного, но тут проснулся интерком и знакомым плавным голосом неумолимо оповестил:
— Завтрак через полчаса ровно, прекрасный дайн.
«Да чтоб у тебя платы полетели, батарейка игнисовая рванула, хрен титановый! Опять это разъебитское «прекрасный дайн»!»
Лис неохотно выпутался из уютного одеяла и, зевнув во всю пасть, перекинулся. За несколько часов до рассвета он, приняв звериный облик, порыскал вокруг дома, но, услышав подозрительное шуршание в каких-то колючих кустах, сбежал обратно. Тот, кому не страшны пятидюймовые шипы, вряд ли испугается лисицы, а вот сервировать себе на раннюю трапезу экзотическое мясцо — не откажется.
Во время завтрака Шанди, у которой под левым глазом наливался бордовым солидных размеров синяк, вкратце рассказала коллегам-пилотам о своем визите к Великому Андиотру и последующих похождения. Привыкшая изъясняться по существу, филирийка безапелляционно заявила, что даже если ей предложат в полное пожизненное владение Суровый Брюлик, ноги ее не будет в этом бело-розовом торте, где сидит ледяная тетка с глазищами-сканерами и голосом, замораживающим кровь не хуже зимних ветров Ракшасы. На вопросы Эйи, откуда у нее синяк, и почему на обеих руках сбиты костяшки, Мама-Кувалда рявкнула:
