Характер этой королевской власти, порожденной войной, был сложный. В некотором отношении она приближалась к монархии каролингской (а следовательно, и к первоначальной капетингской монархии); она заимствовала от нее обряды, которые увеличивали ее престиж. Но в других отношениях она была еще глубоко германской. Король имел пышные титулы, был священной особой, но это не был деспот, и власть его была ограниченной.

Нельзя сказать с уверенностью, что король всегда избирался; обычай возведения на престол наследника в качестве соправителя не был неведом англосаксонским королям. Во всяком случае, признание нового короля было в обычае и практиковалось в некоторых случаях и после нормандского завоевания. По исполнении формальности избрания его короновали. В одном епископском служебнике, восходящем, быть может, к VIII в., описывается происходившая при этом церемония: короля короновали шлемом и помазывали на царство. Влияние каролингского обряда здесь очевидно. Наконец, англосаксонский король произносил присягу, совершенно подобную той, которую приносили короли Франции. Он давал обет блюсти церковь и весь свой народ в мире, не допускать грабительства и несправедливости, быть правосудным и милосердным в своих приговорах. Иногда от него требовали обязательства; в 1014 г. Этельред вынужден был гарантировать реформы. Раз коронование было совершено, на англосаксонского короля смотрели как на существо высшее, чем все другие, существо, которое нужно любить и которому нужно служить. Законы Этельреда предписывали послушание королю как религиозный долг. Датские завоеватели поддерживали эту традицию: первый параграф Законов Кнута гласит: «Прежде всего подданные должны любить и почитать единого бога, объединиться в соблюдении одной и той же христианской религии и верно любить короля Кнута». Нетрудно было бы набрать в каролингских капитуляриях аналогичные тексты.

Но этот король, освященный помазанием на царство, находился под присмотром. Англосаксонская церковь не была по отношению к нему ни раболепной, ни даже снисходительной, и в низложении некоторых королей видна рука духовенства. Наконец, бывали случаи, когда королю приходилось, без сомнения, считаться и с Собранием мудрых, с Witenagemot’ом.

Такого составного слова нет ни в законах, изданных этим собранием, ни в хартиях. Его употребил автор англосаксонской летописи в XI в. и ввел его в обиход истории. Составители латинских грамот пользуются выражениями synodus, concilium conventus. Но в текстах на народном языке от VII по XI в. часто употребляется слово Witа («тот, который знает», «Мудрец») для обозначения участника Собрания.

Достоверные документы, касающиеся Witenagemot’а, имеются лишь начиная с конца VII в., но, по-видимому, даже до проповеди Августина и Феодора и до принятия христианским духовенством, участия в управлении, в каждом из маленьких королевств существовал Witenagemot,

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.