Встретился я с Людмилой Георгиевной 7 июня. Вспомнил репортаж о прощании в Доме офицеров:
– Вы выступили на митинге…
Лазарева смущаясь:
– Накануне меня пригласили и попросили выступить. Сказали, военные, другие будут говорить, как о воине, как о Герое России, как о летчике, а вы скажите, как о простом человеке. И вот в зале юнармейцы, военные…
Я помнил, как промерзших школяров провели в Дом офицеров.
Лазарева:
– Перед гробом Звезда Героя на подушечке. Мы все стояли Панков, Суровикин… За ними директор школы, я… Не доходя до гроба метра два выходили и говорили. И я почти в конце…
Я упросил вспомнить ее слова.
Лазарева:
– Я начала свою речь: «Мы сегодня прощаемся не только с Героем России, с летчиком, но и с простым русским парнем, который жил среди нас, которого мы обучали на протяжении десяти лет, – заметила: с 3-го переходили сразу в 5-й класс, поэтому десять лет. – Болью и скорбью переполняются наши сердца. Мы помним Романа, как отзывчивого, очень исполнительного, обязательного, честного, порядочного парня. Он был не по-детски серьезен, и вместе с тем светлым мальчишкой с обаятельной улыбкой. Низкий поклон Николаю Серафимовичу и Ирине Викторовне (родители. – Авт.) за то, что они воспитали в сыне чувство ответственности за поступки. Преданность профессии. Все то, что помогло ему в самый страшный час принять такое решение и своей смертью обрести бессмертие. Вечная память…» Волнительно очень было…
Да, волнительно.
Таких бы учителей всем школьникам.
Учитель математики Инна Литвинова
1
Людмила Григорьевна меня проводила в класс математики и представила другой учительнице Романа – Инне Никитичне Литвиновой. И я с ней беседовал.
– Инна Никитична, вы в 85-й школе давно работаете? – спросил.
– Да, практически с основания. С 1979 года. Сначала построили 10-ю гимназию, тогда среднюю школу номер 7[5]. В три смены занимались в ней. Эта школа просуществовала где-то два года и открылась вот эта.
Я знал, что в 70-х в Воронеже активно строился Северный микрорайон, где выросла и школа № 85.
Оказалось, Инна Никитична Литвинова, как Людмила Григорьевна Лазарева, из глубинки, только из Добринского района Липецкой области, также окончила Воронежский педагогический институт.
Я спросил:
– А почему в математики пошли?
– У нас учительница была прекрасная – Раиса Яковлевна Путилина. Необыкновенный человек, необыкновенный учитель. Мы все в нее были влюблены.
Вот откуда брались учителя Романа Филипова!
Ученики прекрасных учителей.
Мне радостно было слышать, как она отзывалась о своих педагогах. Видимо, такое же уважение от нее исходило тем, кого учила.
– Получается, вы из сельской школы…
– Да…
Из сельских школ вышло много настоящих профессионалов своего дела, людей, не только отличившихся в труде, но и двинувших вперед науку, искусство и литературу. Сельские школы походили на школы в военных гарнизонах, в которых учился я и понимал их особую ценность.
Литвинова:
– Спрашиваете, почему пошла именно в школу работать? Потому что всегда работала с детьми, когда в школе училась. Мне это нравилось. Тогда же пионерская организация. Была председателем совета дружины. Комитет комсомола. То есть такая закалка – все время пропадали в школе… В пединститут поступала – конкурс был три человека на место. Поступила на физико-математический факультет. Было отделение математическое и отделение физическое. Но я выбрала математическое, потому что очень любила учительницу.
– Куда вас распределили после института?
– У меня уже был ребенок, муж с высшим образованием, и меня не распределяли. Год после института просидела с дитем, а потом пошла в районо и меня направили в 8-ю школу в Воронеже. Проработала два года – это было место, пока кто-то в декретном отпуске. А потом перевели меня в 51-ю школу, там проработала два года и по совместительству работала в 57-й школе, потому что не было нагрузки. А потом открылась 7-я школа, теперь 10-я гимназия, и я перешла в эту школу в 1977 году. А потом в 85-ю. Тут я всего 39 лет…
От одной цифры 39 лет захватывало воображение:
– Это же почти два раза по 20! Две пенсии…
Многие мои коллеги по армии и по милиции уже два раза бы ушли на пенсию.
– А какой контингент учился в школе?
– Пришли, конечно, всякие дети…
– Район ведь только заселялся.
– Дети хорошие, ответственные, относились к учебе добросовестно. Несмотря на то, что у нас были смены, было больше 1800 детей. Были «трудные» – из неблагополучных семей. Все было. Ну а потом все как-то рассеялось-рассеялось.
Я сам в 70—80-е работал в этом районе в райкоме комсомола, и мы занимались «трудными» подростками. Поэтому понимал, сколько психологической и физической нагрузки легло на учителей.
– Как вы стали учителем у Романа?
– Так совпало, что эта параллель попала ко мне. Я вела у них математику с 5-го класса. Такой белобрысенький, спокойненький, любознательный, тихенький. Он сидел в этом ряду где-то за третьим столом.
У меня невольно прозвучало в голове: «филиповская парта». Если бы школьники знали, за какую садятся парту, воспринимали бы предмет по-особому.
Литвинова:
– Я вела у них математику с 5-й по 11-й класс… Семь лет… Вы знаете, он не выделялся… Или, извините, не рвался вперед, или звездой не был… Нет, он учился ровно. Хорошо. До 8-го класса они все шли вместе. А после 8-го создали математический класс и просто класс. Ну, как математический. У нас как такового математического не было. У нас просто на один час было больше математики. И он решил, что пойдет в математический класс. Там подобрались ребята серьезные, которые хотели учиться. Они все с увлечением занимались. У нас с ними были то ли общие интересы, там не было детей, которые бы баклуши били. Которые бы пришли на урок, посидели, и все. А эти нет, им все время что-то выяснять, разбирать…
2
Я спрашивал:
– Но это после 8-го класса. А до него?
– Был факультатив. С 5-го класса. Я собирала со всех 5-х классов ребят, и мы какие-нибудь интересные задачи решали. Что в школе не проходится. Кто-то читал доклад, кто-то что-то. А потом они сами решали, о чем проводить урок. Чтобы им интереснее было. Вот не то что я им навязываю, а: вот такая-то тема, вы, пожалуйста, подберите задание. Вот кому-то если непонятно что-то было, мы эти задачи и разбирали. И этот дополнительный час – они крутятся, вертятся. У каждого свое задание. У каждого своя разработка. Каждый со своим. У кого-то не получается, все вместе садимся в кружок и начинаем разбирать: откуда, чего. Докопались? – Докопались. Пошли дальше. А не докопались – копаемся дальше. И вдруг кто-то на следующий день, не дожидаясь урока, говорит: я решил…
– Рома на факультатив ходил?
– Конечно… А в старших классах, когда перешел в сильнейший класс, тут уж он явно определился. Сказал: мне математика нужна будет. Физика, ну, естественно, русский. Он-то сам скромный мальчишка, молчал, а ребята рассказывали, что папа у него летчик, что военным захотел… Он хороший, жаловаться было не на что, папу, маму не вызывала, поэтому с родителями не общалась…
– А по характеру Роман какой?
– Вы знаете, он упорный. Он решил: будет так, и он этого добьется. Я могу сказать, что никогда не задирался ни с кем. Ребята к нему относились с уважением. На кого-то наезжают, кото-то толкают, кого-то там дергают, а его никогда никто не беспокоил, и если где-то какие неурядицы, он мог все развести. Он мог сделать так, что все мирным путем разрешится. И к нему с уважением относились.
– Мальчишечьим.
– И девчонки на него с доверием поглядывали. Если над кем-то могли подсмеяться, подшутить, то нет – с ним все ровно, спокойно, тихо… А потом уже говорил, что хочет в военное летное училище. Я думала: в воронежское, а он говорит: нет… Он жил рядом. И с мальчишками они в футбол гоняли и до уроков, и после уроков, и во время физкультуры…
