Митч подпустил первый автомобиль до четырехсот метров и мягко надавил на спусковой крючок. На огромной скорости разрезая воздух, смертоносный кусочек стали устремился к выбранной цели.

"Четко попал", – удовлетворенно отметил про себя Митчел, прекрасно видя в прицел результат первого выстрела.

Пуля пробила лобовое стекло полицейского автомобиля и в клочья разорвала подголовник пустого пассажирского кресла. Помощник шерифа Дэн Стоун, а за рулем был именно он, резко ударил по тормозам и крутанул рулем. Визжа резиной, машина ушла в небольшой занос и, перескакивая через водоотводную канаву, съехала с дороги в чистое поле. Без промедления Митч сделал свежий вдох – и грохнул второй выстрел. Мини-снаряд проник через радиатор следующей машины, а за ним разнес переднюю крышку двигателя. Приводная цепь порвалась, мотор заклинил, и автомобиль колом встал прямо посередине дороги. Идущие следом машины остановились, образовывая на дороге беспорядочную кучу. Митчел перевел дыхание и выстрелил еще четыре раза подряд. Грузовой пикап слесаря из местного автосервиса грузно опустился дисками на землю. Три покрышки из четырех рваными лохмотьям устало повисли, оголяя покореженный пулями металл.

"Старею", – лаконичной мыслью прокомментировал свой промах Митч.

Несколько автомобилей, которые двигались позади остальных, постарались переехать небольшую канаву и продолжить путь напрямик через поле. Два появившихся пулевых отверстия в лобовом стекле красного седана заставили его остановиться, а водителя задуматься о преждевременной кончине. Остальные, видя результаты стрельбы, не стали понапрасну рисковать и остановились. Люди высыпали из машин и столпились на дороге, прячась за кучей брошенных автомобилей.

– Зараза, – вслух ругнулся Митчел, замечая среди заметавшихся людей несколько детских фигур.

Пару минут люди усиленно совещались, после чего в высоко поднятой руке полицейского появилась чья-то белая майка, и он снова вышел на дорогу. За ним нестройной колонной потянулись остальные горожане. Подпуская эту группу демонстрантов ближе, примерно метров до двухсот, Митч два раза выстрелил Дэну под ноги, заставляя всех остановиться. Он сноровистым движением сменил опустевший магазин и взял в руки рацию.

– В этот дом зайдут только дети!

Голос старика, многократно усиленный мощной аппаратурой, подобно раскатам весеннего грома пронесся по полям.

– Говорит помощник шерифа Дэн Стоун, – словно желая добавить себе важности, прокричал в ручной громкоговоритель Дэн. – Митч, не сходи с ума… У тебя же полно места, дай нам шанс спастись!

– Я вижу у тебя на шее бинокль. Посмотри, что написано на воротах!

Стоун поднес бинокль к глазам и прочел достаточно красноречивую надпись.

– Митч, дружище, – полицейский попробовал зайти с другой стороны. – Ведь это люди… Неужели ты позволишь им вот так умереть? Я не верю, что, зная о погибших по твоей вине людях, ты сможешь спокойно жить дальше.

– Могу, честно признаться. Мне абсолютно наплевать на твою веру. Гораздо важнее то, во что верю я! И в моей вере вам всем места нет!

Жесткие слова Митчела Чейза, словно вынесенный его личным судом приговор, громким эхом разнеслись по округе. Он говорил с такой непререкаемой решимостью, что каждый из стоящих в отдалении людей поверил ему без всяких сомнений. В окулярах бинокля он отлично видел, как мужчины что-то кричали ему, сжимая в бессильной злобе кулаки. Женщины сбились в отдельную стайку, а некоторые начали плакать. Тем временем Стоун развернулся и, широко шагая, направился к своей машине.

"Не иначе кавалерию вызывать будет", – сделал свои выводы Митч, наблюдая за Стоуном через мощную оптику бинокля.

Словно читая его мысли, Стоун подошел к своей машине, вытащил оттуда рацию и начал разговаривать, при этом активно жестикулируя свободной рукой. Пока он докладывал начальству ситуацию, на дороге появилось еще несколько машин. Они остановились рядом с общей кучей автомобилей, люди вышли и пошли через поле к остальным. Одна машина, старенький грузопассажирский фургон белого цвета, съехала в поле и через двадцать метров остановилась, будто замерла в сомнительной нерешительности.

– Смелее, Мари, – неожиданно для самого себя вслух подбодрил Митчел темноволосую женщину за рулем.

И снова его мысли долетели до адресата, легонько подталкивая в нужном направлении. Фургон выкинул из-под колес комья земли и, набирая скорость, рванул к дому. По пути через поле его трясло и кидало, но женщине за рулем и ее юным пассажирам на это было абсолютно наплевать. Автомобиль встал вплотную к воротам, и женщина вышла из-за руля. Следом высыпали семь ребятишек от четырех до двенадцати лет.

Мари Адамс, крепкая женщина сорока пяти лет, сложила руки вместе и уже приготовилась кричать в этот импровизированный рупор. Она работала в местной больнице дежурной медсестрой и растила малышей одна. Ее муж, местный пьяница и дебошир, три года назад зарезал соседа и сел на двадцать пять лет за убийство.

– Спаси моих детей, Митч! Я сделаю, как ты хочешь, и уеду. Заклинаю тебя всеми святыми, помоги им!

Напряженно уткнувшись лбом в каменный край теплого парапета, Митчел крепко задумался. Он закрыл глаза, а его лоб пересекли глубокие, почти ровные складки. Это продлилось недолго, всего несколько секунд, и рука потянулась к рации. Уже поднося рацию к губам, Митч неожиданно замер и передумал говорить. Медленно, все еще обдумывая в голове последствия своего решения, он положил рацию и поднялся в полный рост.

– Отгони фургон метров на пятьдесят назад, и заходите в дверь. Я заранее открою ее.

– Спасибо, Митч! Спасибо, спасибо, спасибо, – как волшебное заклинание, отчаянно бормотала женщина, снова садясь за руль машины.

Она оставила не понимающих, что происходит, детей у двери. Фургон резко дернулся и торопливо поехал назад.

Остальные люди, стоящие далеко от дома, не слышали слов Митчела, но догадались, что он решил впустить женщину. Несколько мужчин рванулись к дому, в надежде попасть внутрь пока будет открыта входная дверь.

– Остановитесь или вас остановят пули, – неестественно громкий голос Митчела Чейза властным и угрожающим предупреждением пролетел над полем.

Все мужчины мгновенно замерли, кроме одного… Тот продолжал мчаться во весь опор, невзирая на слова Митча.

"Стив Джоунс… Кто бы сомневался, что всех попытается обскакать именно этот эгоистичный засранец", – про себя отметил Митчел, разглядывая мужчину через бинокль. "Ну что же, значит, пришло время первого показательного урока".

Митч снова лег и прилип к окуляру оптического прицела. Старательно целясь в ногу, он выдохнул и плавно придавил спусковой крючок. Громкий звук выстрела напугал детей у ворот, и они разом заплакали. Пуля с цельнометаллической оболочкой насквозь пробила бедро бегущего через поле мужчины, на выходе вырывая здоровый кусок плоти. Джоунс рухнул на землю и, схватившись за ногу, начал судорожно дергаться. Кровь из раны окрасила землю вокруг в неприятный багрянец, а он сам истошно вопил от нестерпимой боли.

Оставшиеся в страхе попадали на землю. Но видя, что Митчел не собирается больше стрелять, несколько человек поднялось для оказания помощи раненому мужчине. Кто-то оторвал рукав рубашки, кто-то побежал к машине за аптечкой. Люди столпились вокруг орущего Джоунса и загородили обзор со стороны дома, хотя Митчелу уже и не на что было смотреть.

Он в секунду потерял интерес к ситуации с раненым и отложил винтовку в сторону. Видя, что Мари подбегает к металлической двери рядом с воротами, Митч достал из кармана джинсовой рубашки брелок дистанционного управления и нажал кнопку открытия. Женщина с детьми быстро прошли во внутренний двор, и он вторым нажатием запер за ними тяжелую дверь.

– Детей пока на кухню, а сама приходи ко мне, – спокойным голосом распорядился Митч и снова взялся за бинокль.

Пока Мари искала путь на крышу и поднималась, он осмотрел застывших в поле людей, мысленно прикидывая их дальнейшие действия. Помощник шерифа, видя, что случилось с Джоунсом, трусливо спрятался за своей машиной. Остальные тоже не геройствовали, стараясь не подниматься и не провоцировать Митча понапрасну.