– Ты только обязательно позвони, – говорит ей вслед Людмила Петровна.

– Конечно, – кивает Настя.

Она подходит к машине, кладет букет на заднее сиденье, затем что-то говорит водителю и идет к монастырю, на ходу доставая из сумки платок и повязывая его на голову.

СЦЕНА 68. МОНАСТЫРЬ. ИНТЕРНАТ. ДВОР. ДЕНЬ. ОСЕНЬ.

Настя подходит к большой настенной иконе, висящей на внешней стене монастыря, под навесом. Там, как всегда, горят лампадки и свечи. Лежат цветы.

Настя стоит возле иконы, осеняет себя крестным знамением, затем идет дальше ко входу в монастырь. Но неожиданно останавливается, задумавшись. Медленно снимает с головы платок, стоит так какое время, словно никак не может решить – идти ей в монастырь, или нет. Наконец, поворачивается и идет обратно…

Две монахини, подметающие у входа аллеи, удивленно смотрят ей вслед.

СЦЕНА 71. УЛИЦЫ БЕЛОДОНСКА. ДЕНЬ. ОСЕНЬ.

Настя неожиданно вышла на шумную торговую площадь. Здесь было много небольших магазинчиков, ларьков, палаток, кафе и закусочных. Настя с интересом разглядывала прилавки, витрины. Она купила себе хот-дог, такой вкусный, как ей показалось, и с наслаждением поглощала его на ходу.

Она остановилась у витрины музыкального магазинчика, за стеклом были выставлены альбомы популярных музыкантов. Её внимание привлекла песня, доносившаяся изнури. Она прислушалась, постояла, пошла дальше, но потом вернулась. Вошла в магазин.

СЦЕНА 72. МУЗЫКАЛЬНЫЙ МАГАЗИН. ДЕНЬ. ОСЕНЬ.

Внутри было всего несколько покупателей. Девушка-продавец разговаривала с ними как со старыми знакомыми, обсуждая каких-то общих друзей. Настя подошла к прилавку, надеясь узнать, что это за песня такая звучит, которая ей так нравится, и можно ли купить этот альбом.

– Ой, – продавщица неожиданно посмотрела на часы, – мне уже сменяться пора.

И к своим приятелям: – Подождете меня? Я сейчас.

– Я ухожу, Андрей! – позвала она кого-то и направилась к двери во внутреннее помещение магазина. А оттуда вышел другой продавец… Молодой парень, почти ровесник Насти…

– Нравится? – вместо приветствия сказал он, обращаясь сразу к Насте, – Хотите купить?

– Да, да – пробормотала она, почему-то заливаясь краской и откашливаясь, не понимая, что с ней происходит. Ей показалось, что даже голос у нее пропал. Сомнений не было, это был именно тот юноша из хора, который когда-то так странно познакомился с ней.

– Да, мне очень. пожалуйста. – снова тихо сказала она, не отводя взгляда от лица Андрея. Он усмехнулся, по-своему расценив реакцию девушки, достал из-под стойки альбом и протянул Насте.

– О, – он показал пальцем, привлекая ее внимание, на динамик, откуда начала звучать другая песня с этого же диска, – а это наша последняя. Вот послушай.

Он как-то легко и по-товарищески перешел на ты, как, впрочем, и принято было в этом магазинчике среди молодежи.

Настя замерла. Все это сразу – и его лицо, которое почему-то произвело на нее такое впечатление, и эта музыка, почему-то попадающая ей прямо в сердце, нахлынуло какой-то горячей волной нежности, от которой у нее закружилась голова, и она, цепляясь за стойку, начала медленно сползать вниз.

– Эй, эй, ты чего? – испугался Андрей. – Тебе что, плохо?

Он тут же выбежал из-за стойки, поднял Настю, уже сидящую на полу и, прислонив ее к стене, чуть похлопал ее по щеке.

– Эй, что с тобой? Совсем плохо? Может, скорую вызвать? Чего такое?

– Нет, всё хорошо. Случайно. Не знаю, вдруг, закружилась голова. Сейчас пройдет, – бормотала она. – Сама не знаю.

– Так, всё ясно, – вдруг решительно сказал Андрей. – Тут рядом есть потрясающий турецкий кофе. От него все болезни проходят. Проверено. Идём туда. Я приглашаю. Ну?

СЦЕНА 73. КАФЕ-КОФЕЙНАЯ. ДЕНЬ. ОСЕНЬ.

Толстый человек в декоративной феске нёс поднос с кофе. Он подошел к столику, за которым уже сидели Настя и Андрей. Грациозно, почти совершая некий обряд, он разлил кофе в маленькие чашки.

– Миндаль и сладости – это от меня, – чуть улыбнулся он. – Презент девушке от заведения.

– Спасибо, – улыбнулась в ответ Настя. Подмигнув Андрею, кофейщик ушел.

– Тебя как зовут? Я даже не спросил… Извини…

– Настя.

– А я Андрей.

– Я это уже знаю.

– А ты вообще откуда? Городок у нас маленький, я вроде тебя никогда не видел. Хотя лицо очень знакомое.

– Я жила тут, но давно, – она замялась, – то есть, раньше. Сейчас на Севере.

– Ну? Я думал, ты из Москвы, если честно. Прикид у тебя такой. как с обложки журнала. Извини, может ты звезда какая-то? А я и не знаю. Глупости говорю, не обижайся.

– Я не обижаюсь. Это. – она замялась, – подруга дала поносить.

– Она дизайнер одежды, что ли?

– Что-то в этом роде.

– Везет кому-то с подругами. А ты сама чем занимаешься, тоже дизайнер?

– Нет. Я еще не решила. Наверное, займусь языками. Я знаю неплохо английский, французский.

– Ну, а я вот. подрабатываю в магазине. Пока. У нас там команда, все свои из группы. А ты что, наши песни не слышала раньше?

– Нет.

– Ну, вообще-то мы популярная группа. В нашем городке точно. Ты приходи на наш концерт. У нас теперь по субботам в ДК. Группа «Эверест».

– А ты музыку пишешь?

– Я? Нет. Я тексты. А музыку Сергей. Вообще-то я готовлюсь к поступлению в литинститут, в Москву. Пишу по ночам всякое-разное. Ребятам нравится. Говорят, почти гениально…

– А почему по ночам?

– У каждого писателя должны быть свои примочки. Ну, придурь, попросту. Это моя. Кстати, многие писали по ночам. Час волка.

– Что?

– Это так называется. Четыре утра – час волка. Самое мистическое время. Ночь кончилась – день еще не начался. Я обычно открываю окно, даже если зимой. Тихо так. Пишется легко, будто кто-то твоей рукой водит. Может и правда водит.

– Кто?

– Как, кто? Муза. Это второе обязательное условие, которое должно быть у писателя. Своя Биатриче. Своя вечная любовь, которая и вдохновляет, и. ну, в общем, всё. Об этом все великие писали, у всех была. Муза.

– А у тебя есть?

– У меня? – задумался Андрей. – У меня пока нет, наверное. Хотя, – он посмотрел на Настю, – может уже и есть. Я просто еще не знаю об этом.

СЦЕНА 74. УЛИЦЫ БЕЛОДОНСКА. ДЕНЬ. ОСЕНЬ.

Настя и Андрей шли по улице, не торопясь, молчали. Они прошли мимо маленького кинотеатра, возле входа висели афиши:

– О, смотри, скоро ретроспектива Чаплина, все фильмы. Любишь Чаплина?

– Еще не знаю.

– Классный ответ, – хмыкнул он. – Круто!

Настя остановилась у перекрестка.

– Всё, дальше не надо меня провожать, я сама.

– Тебя ждет кто-то?

– Нет, просто. Потом объясню. в другой раз.

– А будет другой раз? – осторожно спросил Андрей, стараясь поймать ее взгляд.

– Если ты хочешь.

– Я очень хочу.

– Я тоже, – тихо сказала Настя.

– Тогда позвони. Или давай я позвоню… Ты, кстати, номер не оставила мне свой.

– Я сама позвоню.

– Когда?

Настя пожала плечами.

– Подожди. А хочешь с нами сегодня пойти вечером. Сегодня вся команда наша собирается у меня. У нас большой праздник.

– Какой?

– День рождения Че Гевары.

– Сегодня?

– Мы считаем, что сегодня. Придешь?

– Я позвоню. Если смогу.

Настя махнула рукой и быстро пошла по улочке, оглянулась на перекрестке. Андрей так же стоял, словно ожидая ее взгляда.

СЦЕНА 75. ЧЕРДАК-СТУДИЯ АНДРЕЯ. ВЕЧЕР. (НОЧЬ) ОСЕНЬ.

Чердак, где жил Андрей, похоже, давно уже превратился в место постоянной тусовки продвинутой молодежи. Дверь на лестницу была почти всегда открыта – кто-то ходил постоянно туда-сюда, присоединялся к компании, включаясь в застолье, беседу, затем, так же, не прощаясь, уходил. Это никого тут не удивляло. Поэтому Настя легко вписалась в компанию, сразу почувствовала себя среди друзей. Тем более что Андрей был все время рядом.