– Ну что же вы меня так огорчаете,– выпятил губу петрушка,– ну же, а? Кто ты? Да ладно тебе молчать, мы бы нашли общий язык. Может, рассказал бы мне, как мужик мужику, сколько ей лет? В какой класс ходит? У следователя молчать будешь, а я че? С меня спрос маленький.

– Да ей 21!!!! И я люблю ее,– быстро загорелись буквы над одним из сидящих рядом.

– А вот и враки,– быстро крикнула марионетка. Он залез в карман своих бумажных штанишек и вытащил блокнот,– кхе, кхе, вот черным по белому написано. Протасова Ирина Владимировна 2003 года рождения. Считать умеешь? Должен уметь, ты же учитель. На работе девчушку-то присмотрел, признавайся?– петрушка подмигнул игроку, которого вовсю уже мял комок пластилина, вылепливая что-то непонятное.

– Вот урод!– написал некто.

Петрушка подленько хихикал и прыгал от нетерпения на одной ножке.

Над игроком вспыхнул свет, пластилин расступился и мы все увидели клоуна.

– Кто я?– появились буквы над фигурой.

– Ты клоун, конечно, друг детей,– весело сказал петрушка, ты так легко находишь с ними общий язык, это уже третья? А-а-а, это уже четвертая, да?

      Клоун молчал. Петрушка с головой закопался в своем мешке и снова достал кусок пластилина.

– Ты хорошо владеешь головой, в ладах с собой и со своей судьбой,– продолжал свое страшный голос,– ты любящая мама и сестра, но только вот признаться и тебе пора. Примерна, хороша собой, богата, но только в детстве задушила брата. Так кто же ты, попробуй угадай иль место у стола свое отдай.

      Крупье снова перевернул песочные часы. Клоун захохотал.

– А-ха-ха-ха, ну что идеальные мои. Признавайтесь девки, кто братишку замочил? Че, мишку не поделили?– просто светилось диалоговое окно над клоуном.

Петрушка сложил руки на груди и озирал оставшихся игроков:

– У меня никогда не было брата, у меня сестра старшая,– быстро написала я.

– Ничего, мы и про тебя с удовольствием послушаем,– написал козел.

– Ну же, ну же, мои дорогие, время-то идет,– гримасничал петрушка,– у меня-то самого братьев нету, я знаете ли все поджигать любил, а вы давайте, давайте, сознавайтесь уже.

      -Это я, – написал некто, но это была случайность, я ничего не планировала.

      Белая вязкая масса, уже закрывала фигуру девушки. За столом стало страшно и неприятно. Петрушка с удивлением и растерянностью оглядел всех сидящих вокруг него:

– А чего это вы все приуныли? Думаете, что она не виновата, а я жестокий садист?– петрушка грустно покачал головой.

      Стало совсем не по себе. Вдруг лицо куклы озарила улыбка:

Так что же мы сидим ребята!– радостно крикнул петрушка,– некогда нам тут рассусоливать. Я хочу со всеми вами поиграть, вы такие милые интересные и никто не виноват, главное дело. Мне так нравится,– петрушка захлопал в ладоши.

А я не могла оторвать взгляд от девушки, которую уже отпустил из жутких объятий пластилин. На месте темной фигуры, сидел маленький мальчик, не старше 7 лет. Мальчик поднял голову, посмотрел на меня.

– Кто я? – спросил он у меня одними губами.

      Мне стало жутко. Скорее всего, это и есть тот самый брат, о котором говорили. Я поспешно отвернулась и смотрела на петрушку, который приплясывал на столе.

      Он подкинул в воздух очередной кусок белой массы и та снова ожив, начала зачитывать стишок:

– А эта девушка не так проста, подругу скинула она с моста. Рука об руку долго вместе были. Когда нашли, над нею вороны кружили. Так кто же ты? Попробуй, угадай, иль место у стола свое отдай

– Вот же как бывает!– воскликнул Петрушка.

– Милая компания,– появилась фраза над мальчиком в кресле.

      Я, воспринимая каждую историю как свою собственную, начала тут же искать в себе нечто похожее. С какого моста? Какую подругу? Никто у меня не тонул из знакомых. Картинки калейдоскопом плясали в голове. Инка. Только Инка утонула, на реке, мне было лет шесть не больше. Но я ее не толкала. Мы просто шли рядом, поругались из-за глупости какой-то. Я шла впереди, а она чуть сзади меня, да и не похоже было на мост, то, по чему мы шли. Просто доски накиданы. Люди через канаву сами клали. Инка потянулась ко мне, схватить за локоть, а я отмахнулась и только услышала вскрик. Упала. А я стояла и смотрела, как она барахтается, и убежала домой. Потом было страшно говорить кому-то, и я убедила себя, что Инка сама вылезла и пошла домой. Ее нашел брат Виталик, через несколько дней, на берегу вдоль реки. Там кружила стая ворон. Когда ее хоронили, то она была с головой накрыта светло-желтой тканью. Было очень страшно. Я помню, как прибежала быстрее всех родных, которые приходили на обед и, переодевшись, быстро схватила книжку и начала читать. Читать меня заставлял мой дядя, он строго спрашивал за чтение. Тогда мне стало легче, и после этого я постоянно читала. Только тогда мне становилось лучше. Я говорила себе, что даже если бы привела кого-либо, то было бы уже поздно, там очень сильное течение. Что, если бы сама прыгнула в воду, то утонули бы вместе, и никаких вариантов не было. Но, а вдруг нет? И этот ужасный груз вины, меня съедал изнутри. Я читала, читала, а потом договорилась с собой, что меня там вообще не было, не было этого и все, никогда. Так, откуда? Откуда эти люди могут знать об этом?

– Нет, вы гляньте, гляньте. Снова молчат все, как воды в рот набрали,– заверещал Петрушка, – прошла минутка, давай уже, секундочки остались, скорее же ну?! – подгоняла страшная кукла.

– Это я,– напечатала моя рука.

Я видела как все присутствующие обернулись в мою сторону и молча смотрели.

– Ах ты, тихоня. Я так и знал, что не так проста, как кажешься. Есть в тебе что-то такое.

      Белый ком ринулся в мою сторону и экран на мгновение погас…по монитору бежали какие-то цифры и знаки, будто что-то загружалось. Потом все рассеялось, и я увидела игроков.

– Кто я?– напечатала, глядя на диалоговые окна других игроков.

Все молчали и смотрели на меня.

– Жесть,– увидела я первую фразу над клоуном. Все молчали. Петрушка снова деловито копался в мешке.

– Что значит кто я? Ты не «кто», ты – что.

      Я хотела сама рассмотреть то место, где всегда видела свои руки, но там была зияющая пустота и тень.

– Ничего не вижу,– написала я.

– Конечно, не видишь. Ты – тень. Ты чья-то тень. Да и чего с тобой разговаривать, раз тебя и нет вовсе?

– Так не может быть, не бывает тени без хозяина,– напечатала я, обращаясь к странной кукле.

      Все игроки смеялись в диалоговых окнах, отправляя смайлы радости.

– Что? Потерялась? Ну а раз нет у тебя хозяина, то нет тебя и вовсе, а ты нам голову морочишь.

      Петрушка вновь подкинул пластилин. А я все думала о несчастной Инне.

– Ты спас сынишку, а взамен убил чужого, тем белым палачам хватило только слова…и третью можешь церковь ты построить, но знай, себя уже не успокоить. Так кто же ты попробуй, угадай иль место у стола свое отдай.

– Вы тут что, совсем страх потеряли? Мой сын стоял в очереди на трансплантацию. Да, я заплатил, чтобы мы продвинулись на первое место, но никто не умер, а у нас уже времени не было ждать, что за фарс???– увидели мы гневные буквы, фактически разрывающие диалоговое окно над очередной темной фигурой.

      Петрушка молча вразвалку стал надвигаться на игрока.

      -Мда? Эээммм, не подскажешь ли милейший, а где почки-то взяли? Просто так интересуюсь, вдруг и мне пригодится. Давно, знаешь ли, мечтаю о детских почках в банке на окне. Ну, чего молчишь агрессор, парируй. До-о-о-лго выискивали твои акулы донора ему. Нашел-таки. Молодец.

      Петрушка подкинул пластилин в руке:

– А ты гляди-ка поэт оказывается, рифма то, рифма какая!!! Белым палачам, врачам, красота!! Я к тебе за любовной лирикой еще обращусь.

      Пластилин уже кинулся на темную фигуру. Когда он снова расступился и зажегся фонарь, мы увидели толстого борова. Все рассмеялись, а боров изо всех сил старался понять кем стал.