В течение часа я ерзал и лягался, сгоняя их, и вконец измучился.
Спасаясь от этой напасти, я не придумал ничего более умного как вытащить из шкафа толстое ватное одеяло и забраться под него целиком, оставив на поверхности лишь кончик носа.
В таком положении я прострадал полчаса, которые показались мне годами, и созрел для кровной мести. Мокрый как мышь я скинул раскаленное одеяло на пол и, изнемогая от ненависти, принялся гонять комаров по комнате.
В ход пошли все подручные средства: тапочки, полотенце, рубашка, носок. Я настигал врага то на стене, то на потолке, и тщательно прицелившись, швырял в него какой-нибудь вещью.
Круша их ряды, я испытывал к ним те же чувства, какие испытывал советский солдат в войну к гитлеровцам.
Сбив меткой стрельбой штук семь крылатых тварей, я вспомнил, что комары боятся запаха гвоздики и, забежав в ванную комнату, занялся поисками гвоздичного одеколона.
Обнаружив флакон, я растерся его содержимым до самых пяток, после чего, благоухая, как гвоздичный куст, вновь забрался в кровать.
Первой кого я отпугнул гвоздичным духом, была моя собака, которая, поморщившись, заковыляла досыпать под стол.
Получившие взбучку комары, стали осторожней. Теперь они не гудели, а, тихонько приземлившись в отдалении, добирались до меня пешком.
Разгадав их маневр, я злорадно припечатал к простыне пару экспедиций этих тварей и с надеждой стал ждать остальных, но они не торопились.
Все эти переживания сделали меня очень нервным, а потому невнимательным – когда один из комаров решил пролететь возле моего уха, я так треснул по уху ладонью, что на мгновение оглох. Естественно, я промахнулся!
Через час, избитый, но не сломленный, я вновь поднялся. Я находился в таком состоянии раздражения к этим существам, что готов был сам сдохнуть, но их уничтожить!
Вначале я травил их из баллончика дезодорантом, затем, притащив из кухни металлический поднос, поджег на нем скомканную газету и напустил в комнату дыму. Если бы у меня был огнемет, я непременно бы им воспользовался!…..
Проведя газово-химическую атаку и ничего не соображая от бессонной ночи и дыма, я, не дожидаясь, когда он рассеется, рухнул в кровать.
Не знаю от чего, то ли от гвоздичного одеколона, то ли от комариных укусов, а может от того и другого, но все мое тело чесалось. То тут, то там я ощущал укусы и старательно лупцевал себя по ногам, рукам, лбу и ребрам, хотя комаров поблизости не наблюдалось.
Время близилось к утру, и я, закрыв глаза, героически попытался уснуть. Но теперь мне мешало все! Я слышал, как капает вода в туалете, подсчитывал тиканье будильника на столе, и вместо того чтобы погрузиться в спасительный сон вслушивался в каждый посторонний звук.
Стараясь успокоиться я завертелся среди скомканных простыней, зашарил руками поудобнее устраивая подушку, лег на спину, на бок, перевернулся на живот, но не уснул, да и какой тут сон! Вскоре на меня вновь набросились комары, и я, сожалея, что не могу взорвать квартиру, забрался в ванну и, наполнив ее теплой водой, мгновенно уснул.
В восемь утра меня оттуда вытащила спешившая на работу мама.
Комары, – лаконично объяснил я ей, направляясь к себе в комнату за майкой.
Какие комары сынок? – удивилась она, – Мы с папой прекрасно выспались, тебе, наверное, показалось!?
Дорогая покупка.
– Надо завести какое-нибудь животное, – сказала мама.
– Правильно! – обрадовался я. – Купите мне тигра!
– Он тебя слопает, – ответил папа.
– Тигры симпатичные! – заныл я, но меня не послушались.
Две недели мы обсуждали этот вопрос.
– Надо собаку!
– Нет, кошку!
– Какую собаку?
– Какую кошку?
Слушал я, слушал и говорю: – Купите мне ишака!
– Зачем тебе ишак? – удивился папа.
– В школу ездить буду! Как Ходжа Насреддин!
– Нет! – говорит мама. – Вы сами как ишаки! Такие же упрямые! Мне и вас хватает!
– Ладно, – отвечаю, – давайте заведем сразу и кота и собаку, чтобы не спорить.
Я думал, это их обрадует! Так нет же! Снова заспорили! Как будто не мне животное покупают! Чуть не переругались со своими собаками и кошками.
В конце концов, решили купить собаку, и не какую-нибудь, а породистую.
Приехали мы на птичий рынок! У меня глаза разбежались. Настоящий зоопарк!
Один мужик лису продает, другой заморского попугая, между ними бабка лягушками приторговывает, да не зелеными, а какими-то противно белыми.
– Мам, – говорю, – купите мне попугая! И лису, и вон того хомяка с выпученными глазами.
– Подожди! – отвечает мама. – И вовсе это не хомяк, а австралийский лемур! На него бананов не напасешься!
– Красивый! – вздыхаю я, и тут же отвлекаюсь на новое чудо.
– Крокодильчики! Кому крокодильчиков! – орет краснорожий детина в матроске.
– Настоящие? – округлив глаза, шепотом спрашиваю я.
– Смотри! – говорит детина, засовывая свои пальцы-сардельки в оцинкованное корыто.
– Ай, – отшатнулся я, увидев маленьких, как прищепки для белья, крокодильчиков, болтавшихся на его пальцах.
– Голодные! – радостно сообщает он мне. – И злые!
– До свидания! – спешу я распрощаться, и догоняю родителей.
Те прицениваются к породистой собаке. Очень красивой!
– Сколько!? – переспрашивает мама, и глаза ее округляются, словно она тоже увидела крокодила.
– Пап! – тяну я. – Пошли купим крысу! Вон она в клетке умывается!
– Только не крысу! – решительно возражает мама и берет меня за руку.
Мы мчимся между прилавков и покосившихся ящиков. Все вокруг крякает и хрюкает. Я в восторге! Но мама, не останавливаясь, проходит мимо маленького слоненка, минует семейство ежей, банки со змеями и зубастыми пираньями и останавливается перед корзиной с персидскими кошками!
Услышав цену, мы идем дальше. Вот и мой любимый ишак! Но мы проносимся на такой скорости, что я не успеваю затормозить сандалетами.
Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, у мамы испортилось настроение.
Она приценилась к щенкам колли, затем к очень смешным неуклюжим овчаренкам. Вынула из сумки деньги и, вздохнув, сказала папе: – Разве это деньги!? Только на крысу и хватает!
– Пошли купим! – вновь предложил я.
– Отстань! – сказала мама. – В следующий раз придем и возьмем щенка овчарки. Послезавтра у папы зарплата! Должно хватить!
Вышли мы на улицу расстроенные. Особенно я!
Иду понурый! Под ноги смотрю, спотыкаюсь. Вдруг вижу – у помойки котенок сидит. Весь грязный, взъерошенный, с маленьким дрожащим хвостиком.
Нас увидел, поднялся, захромал на трех лапках. Глазки огромные и грустные. Подошел он ко мне, хрипло мяукнул, о ногу потерся.
Нагнулся я к нему, взял на руки. Осторожно, чтобы лапку пораненную не задеть!
Обернулся к маме и говорю: – Не надо мне собаки……. Давай его возьмем.
Ананас
Нас пригласили в гости, и я очень обрадовался, в гостях всегда интересно и кормят всякими вкусностями!
Пока мы добирались до места, я жутко проголодался, просто ужас! (Почему-то в гости всегда приходится добираться долго)
Вначале мы ехали на метро с тремя пересадками, затем троллейбусом и автобусом, после чего мои мама и папа запутались в адресе и я испугался, что мы так ничего и не поедим.
Потом мы сели в лифт. С нами ехала большая собака на поводке с хозяйкой, и когда я дернул ее за ухо (разумеется, не хозяйку) та меня чуть не укусила.
Дверь на девятом этаже была открыта, и мы вошли в прихожую. Мне там сразу понравилось – квартира большая, гостей немного и очень вкусно пахнет; именинник – дедушка лет под сто тридцать всем улыбается, за стол приглашает.
Я сразу руки пошел мыть, чтобы не опоздать.
Помыл я руки, в зеркало покривлялся, по коридору побродил, даже на кухню заглянул. Там какая-то тетенька лет восьмидесяти помидоры в салат резала. Меня увидела, заулыбалась: – Откуда ты такой хорошенький взялся!
